Воровка. Игра обстоятельств

Да, эта особенность мне хорошо известна, просто от волнения я напрочь забыла о ней. Получается, Танай следил за мной с самого моего появления здесь! Что ж, возможно, так даже лучше. Не придется повторять одно и то же несколько раз. Подавив тяжелый вздох, я подошла к Танаю.

— Раз ты все слышал, тогда отмени церемонию, — тихо попросила я его.

Танай опустил голову и еще тише ответил:

— Не могу.

— То есть как не можешь? — От удивления ноги мои подогнулись, и я села рядом. — Разве отец тебя не послушает?

— Отец, разумеетс-ся, пос-слуш-шает, — Танай кивнул, по-прежнему не поднимая глаз. — Я с-сам не могу. Не х-хочу!

— Что значит «не хочу»?! — Я даже взвизгнула от неожиданности. Потом понизила голос: — Если ты слышал все, что я тут говорила, то должен меня понять и отпустить. Смотри, вот моя брачная надпись! — Я сунула Танаю в лицо посеребренное запястье.

— И куда же я тебя должен отпус-стить? — Танай серьезно посмотрел на меня. — Разве ты не понимаеш-шь, что ес-сли не я, то обязательно найдетс-ся другой тизарр, который зах-хочет с-сделать тебя с-своей дайной? Пойми, ты с-слиш-шком необычна для наш-шего народа, поэтому будеш-шь мелькать у вс-сех-х, как… как бельмо на глазу!

— А может, среди всех тизарров только у тебя одного такой неправильный вкус? — Я с надеждой уставилась в бледно-желтые глаза. — К тому же ты знаешь: как только я найду выход…

— Х-хватит! Довольно! — Танай вскочил и забегал по комнате. — Я с-слиш-шком долго наблюдаю за твоими бес-сплодными попытками! Признатьс-ся, мне это уже надоело. Дос-статочно иллюзий, Лайс-са. По крайней мере, я будущ-щий правитель, и тебе с-со мной будет лучш-ше, чем с-с каким-нибудь с-сборщ-щиком с-с наш-ших-х плантаций!

— Но ты же сказал, что не хочешь причинять мне боль! — Я предприняла последнюю отчаянную попытку.

— Ты меня не так поняла, — усмехнулся тизарр. — Я не знал, что причиняю тебе с-сильную боль с-своими намерениями. Но я не обещ-щал, что откажусь от них-х и от тебя! К тому же подумай и ответь: почему я должен заботитьс-ся о твоих чувс-ствах-х, ес-сли ты и не думаеш-шь заботитьс-ся о моих-х? Тебе ведь неважно, что я буду с-страдать, лиш-шивш-шис-сь тебя. Тебя ведь интерес-суют только с-собс-ственные чувс-ства. Значит, и меня могут волновать мои, и ничьи больш-ше. К тому же я разреш-шаю тебе ос-ста-вить твою мыш-шь в качес-стве развлечения. Чем не и ш-щедрос-сть?

— Нет, Танай, ты неправ! — Собрав в кулак всю свою выдержку, я вновь попыталась убедить безумца. — За мышь, конечно, спасибо. Но в остальном ты неправ. Если любишь кого-то, то стараешься оградить любимого от боли и страданий. Тебя же мои страдания нисколько не волнуют. Ты не любишь меня, а просто хочешь заполучить игрушку, которой не будет больше ни у кого. Хочешь выделиться среди всех. Вот твоя истинная цель. И она далека от любви.

— А что плох-хого в том, что ты будеш-шь только моя? — Танай удивленно вскинул брови. — Я с-сын повелителя и пос-сле повелителя вс-се с-самое лучш-шее, что ес-сть с-среди наш-шего народа, должно быть моим. Разумеетс-ся, пос-сле отца. И, кс-стати, радуйс-ся, что он с-сам не зах-хотел провес-сти с-с тобой брачный обряд. Я его опередил, попрос-сив с-сделать тебя с-своей дайной. Так что возвращ-щайс-ся в с-свою х-хижину и жди, когда за тобой придут, чтобы подготовить к обряду. С-смотри, уже с-светает!

Поняв, что говорить бесполезно, я встала и пошла к двери. Но у порога обернулась и твердо произнесла, стараясь, чтобы от досады не дрожал голос:

— Признаться, я была о тебе лучшего мнения! И шла сюда, надеясь, что мы станем с тобой добрыми друзьями. Но после этого разговора у меня появилась к тебе стойкая неприязнь. Потому что ты из себя ничего не представляешь. Просто сынишка, привык-ший получать блага за счет власти своего отца. Если у вашего народа существует определение «уважение», то знай, что в моих глазах ты его потерял.

Закончив говорить, я толкнула плетеную дверь.

Скорей на воздух! Подальше от этого гнилого места!

— А вы, как я вижу, даром времени не теряли?

От неожиданности я уткнулась в грудь Арсанара и, отпрянув, попыталась обойти его. Но правитель схватил меня цепкими руками и втолкнул обратно в хижину. Потом обратился к Танаю: — Она была здес-сь ночью?

Тот утвердительно кивнул головой и уточнил со странной интонацией в голосе:

— С-с с-середины и до рас-света.

— Отлично! — отпустив меня, Арсанар довольно потер руки. — Теперь брачный обряд с-становитс-ся прос-стой формальнос-стью! Дело в том, Лайс-са, что женщ-щина не может зах-ходить в х-хижину к мужчине ночью без с-сопровождающ-щих. А ес-сли такое вс-се же с-случаетс-ся и тому нах-ходитс-ся с-свидетель, то они обязаны провес-сти брачный обряд. Иначе на них-х обоих-х ляжет тень позора. На нее за то, что приш-шла, на него за то, что впус-стил. Как ты понимаеш-шь, я не могу допус-стить такого позора для моего с-сына! И ес-сли помниш-шь, я чес-стно предупреждал тебя, чтобы ты не бродила по ночам в одиночес-стве.

— Честно? — Я захлебнулась яростью. — И это называется честностью?! Тогда почему такой честный Танай не сказал мне ни слова об этом обычае? Почему не отправил обратно? Нет же, спокойно лежал и слушал всю ту ахинею, которую я ему тут говорила! А вы! — Я обернулась к Арсанару — Да, вы говорили, что нельзя бродить по ночам, но не уточнили, почему именно нельзя! И это, по-вашему, честно?

В ответ раздался громкий хохот.

Поняв, что меня просто подставили и словами уже ничего нельзя доказать, я выскочила из хижины.

ГЛАВА 7

На тропе войны извилистая стежка,

Берегись идти, помогу упасть.

Мною соткана коварная дорожка —

Можешь уцелеть, а можешь и пропасть!

В свой «осиный шар» я влетела ураганом и, не имея под рукой ничего подходящего для вымещения душившей меня злости, принялась выдирать пучки травы из лежанки. Плетение было прочным, на совесть, поэтому потрошилось с большим трудом, но нервы успокаивались.

— День не задался с утра? — сочувственно спросил Тиам, лежа на полу возле клетки с мышом и сосредоточенно наблюдая за моими действиями.

— Угу! — мрачно кивнула я. — Особенно если вспомнить, какой это день!

— Значит, разговор с Танаем ни к чему не привел? — догадался демон.

Оторвавшись от лежанки, я хмуро посмотрела на него и кивнула:

— Самое интересное, что очень даже привел — сделал все еще хуже! Оказывается, мужчина и женщина этого идиотского племени, оставшись ночью в одной хижине, без свидетелей, просто обязаны пройти обряд, иначе на головы обоих падет позор.

— Ты уверена? — прищурился демон.

— Во всяком случае, именно эту ахинею старательно вкладывал в мои уши Арсанар. Уверена, что они все просчитали заранее, зная, что я не стану сидеть без дела и обязательно припрусь поговорить с Танаем! Поэтому и ржали надо мной в два голоса, словно упившиеся кони!

Злость вспыхнула с новой силой, я вновь принялась потрошить лежанку. К слову, ее целостность была уже порядком нарушена, так что трава выдиралась приличными пучками. Кстати, любопытная у них трава. Учитывая, сколько времени я уже здесь сплю, давно должна превратиться в сено. Но нет, и не думает засыхать. Свежая, зараза!