Восемь миллионов способов умереть

— Вы правы.

— Ладно, все это только напрасная трата времени, — сказал он и постучал пальцем по снимку. — Но мне следовало бы заметить, что полотенец не хватает. Это я сплоховал.

Мы вместе прочитали протокол осмотра. В заключении медэксперта ничего существенно нового не обнаружилось. Смерть наступила в результате обширной кровопотери, «возникшей в результате многочисленных ранений». Кажется, я воспроизвел эту формулировку правильно.

Я прочитал протоколы допроса свидетелей, проглядел также и другие бумаги и отчеты, собранные в деле. Но сосредоточиться как следует не удавалось. В затылке появилась тупая, ноющая боль, мысли путались. Где-то на середине чтения Деркин предоставил папку в полное мое распоряжение, а сам вернулся к занятию, от которого я его оторвал, — снова застучал на машинке.

Просмотрев все, я закрыл папку и передал ему. Он вернул ее на прежнее место и, возвращаясь, задержался у кофеварки.

— Вот, со сливками и сахаром, — сказал он и пододвинул ко мне чашку. — А может, вы черный любите?

— Нет, ничего, не беспокойтесь, — ответил я.

— Ну, теперь вам известно все, что знаем мы, — заметил он. Я поблагодарил его. Он остался невозмутим: — Это ведь вы сэкономили нам время и силы, дав наводку на этого сутенера. Так что теперь мы в расчете. И если вам удастся заработать лишний бакс, буду только рад.

— И каковы же будут ваши дальнейшие действия?

Он пожал плечами.

— Следствие пойдет своим чередом, ну, как обычно. Будем собирать недостающие сведения, улики! — словом, все, что положено. Пока не наберется достаточно доказательств, позволяющих представить дело окружному прокурору.

— Словом, сплошная бюрократия.

— Уж прямо...

— Ну, а что потом, Джой?

— О Господи... — протянул он. — Кофе просто ужасный...

— Да нет, ничего.

— Знаете, я думал, что все дело в чашках. Ну, и как-то притащил из дома свою, чтобы пить из фарфора, а не из какого-то пластика. Нет, это был не какой-то там особо дорогой, тонкий фаянс, обычная чашка из толстого фарфора, типа тех, что подают в кафе. Ну, вы представляете.

— Конечно.

— Так вот, попробовал я из этой чашки, и оказалось — такая же дрянь. А как-то через день сидел и писал отчет об аресте одного подонка и случайно смахнул эту долбаную чашку локтем. Упала и разбилась. Вы куда-нибудь торопитесь?

— Нет.

— Тогда, может, выйдем? Я знаю тут одно местечко за углом.

Глава 14

Мы завернули за угол, прошли еще квартала полтора — до Девятой авеню — и оказались у входа в таверну. Я не запомнил ее названия и не уверен, называлась ли она как-нибудь вообще. Можно было назвать, например, «Не доезжая остановки до Девокса». У стойки бара сидели два старика в комбинезонах, наподобие тех, что носят приемщики утильсырья, и молча пили. Латиноамериканец у дальнего конца стойки, крепкий мужчина лет сорока, потягивал из стакана красное вино и читал газету. Костлявый бармен в майке и джинсах смотрел какую-то передачу по маленькому черно-белому телевизору. Звук он приглушил.

Мы с Деркином заняли свободное место, затем я подошел к бару за выпивкой — двойную водку для него, стакан имбирного пива для себя. Принес напитки и поставил на столик. Он покосился на мое пиво, но промолчал.

С виду его напиток вполне можно было принять за смесь средней крепости виски с содовой. Точно такого же цвета.

Он отпил глоток и сказал:

— О Господи! Надо же, полегчало. Нет, правда, сразу полегчало.

Я промолчал.

— Так что вы там спрашивали? Как будем действовать дальше? Неужели не ясно?

— Ну, в общих чертах.

— Я посоветовал своей сестрице купить новый телевизор, новую машинку и врезать в дверь новый замок. И не тратить время на вызов полиции. А вот куда нас заведет дело Даккинен? Да никуда, пожалуй.

— Так я и думал.

— Мы и без того знаем, кто ее убил.

— Чанс? — Он кивнул. — Но, насколько я понял, у него вполне надежное алиби.

— Комар носа не подточит. Не подкопаешься. Ну и что с того? Он все равно мог это сделать. Те люди, которые утверждают, что он с ними все то время был, запросто могут и соврать.

— Так вы считаете, они врут?

— Нет. Но и поклясться, что они говорят правду, не готов. И потом, он ведь мог им и заплатить, верно? Мы ведь уже об этом говорили.

— Да.

— И если он сделал это, нам, пожалуй, его к стенке не прижать. Алиби безупречное, без сучка и задоринки. Пусть даже он купил его себе, нам все равно не доказать. Разве что повезет. Иногда такое случается. Сваливается, что называется, с неба. Ну, скажем, ляпнет кто-нибудь что-нибудь за рюмкой в баре, а рядом окажется наш человек или осведомитель. И вдруг мы узнаем нечто, чего не знали до сих пор. Но даже если и повезет, это вовсе не означает, что будет так просто распутать это дельце. Ну, а пока, честно нам скажу, особенно надрываться мы не собираемся.

Он не сказал мне ничего такого, что бы меня удивило, и все равно было в его словах нечто пугающее. Я взял бокал с пивом и стал разглядывать его на свет.

— Ведь что в нашей работе надо? — продолжал он. — Зацепиться за что-то — и можно считать, полдела сделано. Стараешься, когда есть шанс, а остальное спускаешь на тормозах. Вам известна статистика убийств по городу?

— Знаю только, что цифра все возрастает.

— Ну вот. И с каждым годом она все выше. Вообще по всем преступлениям показатели с каждым годом все выше, а снижение отмечается только по менее серьезным преступлениям, за счет того, что люди о них просто не сообщают. Ну, вроде кражи у моей сестры. Или, допустим, шли вы домой, и на вас напали и отняли деньги. Скажите спасибо, что в живых остались. Благодарите Бога.

— И все-таки что касается Ким Даккинен...

— Да пошла она, эта ваша Ким Даккинен! — воскликнул он. — Глупая маленькая сучка, проехала полторы тысячи миль, чтобы трясти задницей и отдавать свои заработанные одним местом бабки ниггеру-сутенеру! Ну и пришили ее, подумаешь, великое дело! Какого черта не сиделось ей в этой паршивой Миннесоте?

— Висконсине.

— Ну да, я хотел сказать — в Висконсине. Просто чаще всего приезжают они почему-то из Миннесоты.

— Знаю.

— В среднем за год раньше случалось около тысячи убийств. По три в день в пяти районах. Это очень высокий процент.

— Да. Достаточно высокий.

— Так вот, теперь он вырос почти вдвое. — Он подался вперед. — Но это так, ерунда. Потому что в основном это бытовуха, убийства на почве семейных скандалов. Между мужем и женой или двумя приятелями, которые надрались, маленько постреляли друг в друга, а наутро ни черта не помнят. И тут статистика почти не изменилась. Какой была, такой и осталась. Зато возросло число убийств, совершаемых людьми незнакомыми, когда убийца и жертва впервые видят друг друга. Именно эта цифра показывает, насколько опасно стало жить в этом городе. Если составить график таких убийств, то кривая взлетает, словно ракета.

— Тут вчера в Куинсе вышел один с луком и стрелами, — вставил я, — а сосед пристрелил его из вальтера.

— Да читал я! А все из-за собаки, которая забежала не, на ту лужайку, да?

— Ну, примерно так.

— Это к нашей статистике не относится. Ведь эти двое знали друг друга.

— Да.

— И все равно характеризует общее состояние дел. Люди продолжают убивать. Нет чтобы на секунду остановиться и подумать. Прут напролом и убивают! Вы когда уволились, пару лет назад, да? Так вот что я вам скажу: сейчас стало значительно хуже.