Восемь секунд удачи

– А что так?

– А то, что стаб дерьмовый.

– Ты уже говорил.

– Всякие люди попадаются. Есть такие уроды, от которых на километр держаться надо. Вот ты и держись. Меньше языком маши, больше ушами шевели.

– Понял.

– Ничего ты не понял. Не делай из себя тряпку, но и не нарывайся. Ты здесь никто, ты вообще не местный, нет за тобой никого, а это, для некоторых, все равно, что приглашение. А пригласить могут туда, где тебе не понравится. Все, бывай, парень, будут деньги – сразу заходи, гостям всегда рады.

* * *

Выйдя на высокое крыльцо, Читер зажмурился от ударившего в глаза света. Солнце успело высокого забраться, знахарь не обманул, утро и правда позднее, дело уже к полудню приближается. Когда глаза чуть адаптировались, огляделся по сторонам. Место, по рассказам Марта, представлявшееся заброшенным, на деле таковым не выглядело, а выглядело, как улочка, по обе стороны застроенная домишками, которые здесь ставили без намека на генеральный план поселения и хоть какие-нибудь внятные проекты. Похоже, в дело шел любой материал, который удавалось прибрать к рукам. В конструкции одной пародии на одноэтажный коттедж могли уживаться бревна, кирпичи, бетонные блоки, рельсы и стальные листы. Некоторые окна сверкали широченными стеклопакетами, соседствуя с зарешеченными бойницами, оборудованными в хорошо защищенных углах. Крыши приспособлены для обороны и местами связаны мостками. Сама улица открыта для проезда, но по обочинам и в переулках можно заметить припасенные рогатки с колючей проволокой, которыми, при нужде, можно замедлить продвижение ворвавшегося неприятеля.

Почему ворвавшегося? Да потому что Читер, наконец, сумел выудить из памяти воспоминание о том, как заходил в поселок. По невидимой отсюда окраине протягивалась стена, собранная из такого же разнообразия материалов. В нее, местами, встроены укрепленные огневые точки и вышки, а перед ней тянутся ряды инженерных заграждений. Пробраться там незаметно не получится, если не раскатывать артиллерией и авиацией, выход остается один – штурмовать с потерями. А потом, уже по другую сторону, придется давить сопротивление защитников, укрывшихся среди домов и успевших устроить новые линии обороны из припасенных рогаток и прочего.

А вон, в переулке, просматривается рыло бронетранспортера, и вряд ли этим исчерпывается список заготовленных сюрпризов. Что Март, что знахарь не слишком высокого мнения об этом месте, и это странно, ведь охраняется оно неплохо.

Хотя, все относительно. Может, по меркам этого мира, как раз плохо. Читеру ведь не с чем сравнивать, для него, куда ни глянь – сплошные новости.

Внимание! Показатель шкалы удовольствия ниже критического значения. Ваши характеристики снижены и продолжают снижаться Не допускайте большого снижения уровня удовольствия, это может вас ослабить. Если показатель опасно снизился, начните делать что-то приятное, это поможет его поднять.

Приятное? Что может быть приятнее, чем сытный и вкусный завтрак. Если говорить прямо – много чего, но нельзя не признать, что прием пищи – один из самых простых способов пополнить шкалу удовольствия.

А то и самый простой.

Обернувшись по сторонам, Читер усмотрел самые разные вывески и выносные рекламные щиты. Заинтересовался лишь в двух случаях, и оба они касались приема пищи: "Просто ресторан" и "Кабак Чертяки". Последнее название не слишком понравилось, да и первое попахивало разводом на деньги. Но, чуть поколебавшись, выбрал именно его.

В кабаке, скорее всего, основной упор на выпивку, а Читеру хочется есть. Даже не так, ему хочется жрать. Жрать много, без разбора, поспешно запихивать в себя углеводороды, почти не жуя. Аппетит звероподобный, явно нездоровый. Возможно, сказываются последствия ранения, – восстанавливающийся ударными темпами организм иммунного срочно требует ударную дозу питательных веществ.

Зайдя в "Просто ресторан", Читер понял, что не все в этой жизни поддается предварительному осмыслению. Судя по названию (да и фасаду), в заведении должен в той или иной мере присутствовать шик, но благоухающая лужа блевотины, разлившаяся сразу за двустворчатыми дверьми, никаким боком не относилась к этому понятию. Да и остальная обстановка неприятно удивила. Табачный дым чуть ли не полностью скрывал потолок, покрытый желтоватыми разводами. Возможно, это конденсировался никотин, с такими делами, глядишь, там еще и сталактиты из этого яда начнут расти. Мебель пластиковая, зачастую растрескавшаяся, такую, разве что, в грошовом уличном кафе встретишь, да и то лишь в том случае, если оно находится в шаге от полного разорения.

Несмотря на то, что до вечера еще далеко, заведение не пустовало. Скорее наоборот, около половины столиков заняты одиночками и группами иммунных. На лицах большинства из них можно без труда различить следы разнообразных пороков, которым они предавались ночью. А, судя по некоторым физиономиям, их владельцы после ночного загула или вовсе не сделали перерывы на сон, или продолжительность отдыха была незначительной. Люди эти собрались вовсе не на поздний ужин, Читер заметил лишь двоих, что-то жующих, но в этих случаях речь шла лишь о закусывании крепких алкогольных напитков. Остальные просто пили все подряд, не занимая свои зубы пережевыванием пищи.

Некоторые уже набрались до состояния возлежания под столами, а также на них, другие пребывали в шаге от них, третьи спешно нагоняли первых и вторых. В общем, наблюдался полный спектр стадий опьянения, плюс, в одном месте уже вовсю хватали друг дружку за грудку, а в одном получилось заметить молодого парня, пытавшегося платком и комком салфеток унять кровь, бегущую с качественно разбитого лица.

В общем, место злачное и грязное. Организм иммунных быстро очищается от яда, в том числе и алкогольного, так что, для выпивох тут почти рай. Знай себе накачивайся почти бесплатно с утра и до вечера, управляя своим состоянием лишь при помощи одной скорости поглощения спиртного.

Ноги было сами развернулись, чтобы удалиться, но разум их остановил. Если в ресторане такое творится, что можно ожидать от какого-то "Кабака Чертяки"? Глядишь, оказавшись там, узнаешь, что из-за собственной недальновидности свалил из места, которое, иначе как центром сосредоточения высокой культуры общения и питания, не назвать.

– Придурок, ты тут долго тень отбрасывать будешь? Может, сам блевотину вытрешь?

Обернувшись на недружелюбный голос, высказавший не самое привлекательное предположение, Читер узрел худющего парня лет двадцати с небольшим. Лицо мелкой крысы, глаза такого же мелкого жулика, даже странно, что человек с такой внешностью держит наготове швабру, такому самое место в темном переулке с финкой в руке.

Проигнорировав вопросы, высказал свой:

– Как в вашем гадюшнике кормят?

– А как, по твоему, здесь должны кормить? – без заминки, тоже вопросом на вопрос, ответил уборщик. – Никто еще не помер, но и никто сильно не хвалит. Жрачка, как жрачка, в худшем случае пронесет дочиста. Но редко проносит, народ у нас осторожный, водкой дезинфицирует. Водка здесь ничего, бери, не глядя. Да здесь все ничего, что крепче пива. Пиво – реальная моча, но почти халявное, хоть ванну заказывай.

Выслушав рекламу местного алкоголя, Читер молча направился к столу, стоявшему особняком от занятых. Не хотелось располагаться в шаге от пьяного быдла.

Присев, поморщился при виде скатерти, испещренной пятнами подозрительного происхождения. Видок откровенно отвратный, остается надеяться, что ее заменят.

Удивительно, но официант подоспел уже через минуту. Только на официанта он не походил, а походил на вышибалу, который качался всю жизнь, прогнав через свою выделительную систему тонну стероидов, после чего в голове не осталось ничего, кроме нестерпимого желания вышибать кулаками мозги.

Упершись этими самыми, что называется, пудовыми кулаками в стол, громила недружелюбно поинтересовался: