Восемь
Шрифт:
Вот же придурок.
— Хм, — задумчиво говорит Зои, и я должна была знать, что она сделвет все, что бы это не сошло ему с рук. — Уверена, что расслышала как Нейт в телефонном разговоре с тобой несколько дней назад, сказал «очарован девушкой». Моя ошибка, что я подслушала и предположила.
Она премило ему улыбается, и хоть в ее словах не слышно ни капли ехидства, но именно это читается на ее прекрасном лице.
— Ну, да, — саркастично отвечает Джош на слащавую подколку Зои. — Разве тебе никто не говорил, что предположения из подслушанного делают только дураки? Только без обид, Зои,
— Джошуа Фокс-Уильямс, — делает замечание его мать, и от его откровенной грубости на ее лице появляется выражение шока и стыда. — Думаю, ты должен извиниться, а потом вспомнить, как нужно вежливо общаться с другими людьми.
Мужчина скрипит зубами из-за ее замечания, и от выражаемого им раздражения я чуть не давлюсь хрюкающим смехом, который пытаюсь сдержать, но он не смотрит на нас и даже не пытается извиниться. Мужчина смотрят в одну точку дальше по улице.
Точно такой же блеск в глазах, как только что был у Зои, появляется и у миссис Фокс-Уильямс. Она смотрит на Джоша, потом на меня, и, делая невозмутимое лицо, говорит:
— Вообще-то, ты можешь попрактиковать свои хорошие манеры прямо сейчас, угостив этих двух молодых леди чашечкой кофе, чтобы извиниться за свою грубость.
Это вызывает немедленную реакцию у всех нас троих.
Я сглатываю и выдаю:
— Ну что вы, в этом совсем нет необходимости.
Зои широко улыбается и радостно говорит:
— Холли с удовольствием выпьет чашечку кофе, а у меня еще есть дела.
А Джош рычит:
— Мама, хватит вмешиваться не в свои дела.
Миссис Фокс-Уильямс непринужденно смеется, прежде чем ответить нам троим:
— Что за бред, я не приму ответа «нет». Айви, милая, ты ведь поможешь мне катить коляску Артура, правда?
— Мама.
— Тихо, Джош. Тебе нужно чаще куда-нибудь выбираться, и ты должен извиниться. Поэтому не забудь купить этим леди не только кофе, но и пирожные.
Затем женщина отталкивает его с дороги, кладет руки Айви и свои на ручку детской коляски, еще раз улыбается мне и уходит от нас. Она снова улыбается нам и машет рукой, когда они доходят до угла, а затем исчезают в толпе туристов на главной улице.
М-да, неловкая ситуация.
— Мы уходим. Да, Зои?
Подруга смотрит на меня так, будто я обращаюсь к ней на незнакомом ей языке, в то время как Джош снова пялится куда-то вдаль, стараясь смотреть куда угодно, только не на меня.
— Не тупи, у меня дела, и мне лучше поспешить, чтобы успеть, но вы спокойно можете пойти и выпить чашку кофе, к тому же, разве речь не шла еще и о пирожных?
— Зои, — предупреждающе говорю я, награждая ее своим самым гневным взглядом, в котором читается «не шути со мной». И знаете что? Она улыбается. Она, мать ее, улыбается.
— Приятно было поболтать, Джош, — нараспев говорит Зои, делает шаг назад и машет нам обоим, прежде чем развернуться на каблуках и пойти дальше по улице, оглянувшись только раз, чтобы, глядя на меня, с намеком поиграть бровями.
Я говорила, что ситуация неловкая? Я была неправа. Ситуация крайне унизительная.
— Слушай, — начинаю я, застенчиво отступая назад. — Это было очень мило
со стороны твоей матери пригласить нас на кофе, но так как ее здесь нет, она никогда не узнает, что мы никуда не ходили. Поэтому я просто…— Она узнает.
— Я не скажу ей, если и ты не скажешь, — резко отвечаю я, заговорщически улыбаясь.
— Она узнает.
Здорово. У него впечатляющий словарный запас.
— Я довольно-таки хорошая актриса. Если когда-нибудь столкнусь с ней, в чем сильно сомневаюсь, то, несомненно, скажу ей, что ты купил мне самое большое пирожное, которое я когда-либо видела, и что мы несколько часов болтали о смысле жизни.
Наконец-то мужчина смотрит на меня. Он впивается в меня взглядом, как будто в первый раз видит.
— Иди за мной. За углом есть одно местечко.
— Я…
— Она узнает, не знаю, как ты, но меня вполне устраивает моя спокойная жизнь. Поэтому давай выпьем этот долбаный кофе, а потом можешь идти и заниматься тем, что делала до того, как твоя подруга решила поиграть в сводницу с парнем, которому это интересно меньше всего.
Хрена с два я буду пить с тобой кофе, хам…
Мне хочется ответить то же самое вслух, но вместо этого просто смотрю, как мужчина медленно уходит, кивком головы показывая мне следовать за ним. Как будто я собака или одна из его детей.
Ага, поцелуй меня в зад, Господин хороший. Никуда я с тобой не пойду.
Глава 16
Джош
Девушка делает большой глоток дымящегося горячего кофе, потом еще один и еще, и, клянусь, обожигает рот и язык горячей жидкостью. Затем, пару раз резко, но не сильно кивнув и сделав еще несколько глотков — будто настраивая себя на важный подвиг этим ужасным диким способом есть и пить — она отламывает огромный кусок лимонного пирожного и запихивает его себе в рот. Ее щеки надуваются как у хомяка, когда тот прячет в них еду, и ее рот настолько забит, что девушка с трудом может жевать, не говоря уже о том, чтобы глотать.
— М-м-м, — бормочет она, и несколько крошек падают с ее пухлых губ. — О-о-ошень фкуш-ш-шно.
Девушка зажимает губами еще один кусок пирожного, несмотря на то, что не проглотила предыдущий, глазурь пачкает ей все губы и большой кляксой падает на подбородок.
И зачем я ее привел сюда?
Ах, да, потому что в мою маму встроен личный дерьмометр, и она бы узнала, если бы я этого не сделал.
Вот она — единственная причина нашего нелепого свидания за чашечкой кофе.
Свидание? Это не свидание.
Тем не менее, я удивлен, что девушка пошла сюда за мной. То есть, не то, чтобы я был чрезвычайно рад ее присутствию. Собственно, наоборот всячески старался показать ей, что мне совершенно безразлично, последует она за мной или нет.
Но девушка пошла, и мне хочется знать почему, ведь я вел себя с ней как полный придурок, и она не заслуживает такого отношения. Однако мне очень сложно ощущать себя виноватым. Причина заключается в том, что девушка заставляет меня чувствовать, а я не готов впустить кого-либо, кроме своих детей и семьи в свой тесный мирок.