Восемьсот виноградин

– Сначала ты расскажи.

– О несостоявшейся свадьбе? Если верить моей невесте, работа для меня важнее наших отношений. Мы собирались расписаться в ратуше, а через неделю поехать сюда. После церемонии – обед в ресторане с несколькими друзьями и родственниками. В утро свадьбы невеста объявила, что такое торжество не по ней. Нужно нечто более запоминающееся: роскошное платье, камерный оркестр, дорогущий торт…

– Ты ей не веришь?

– Она терпеть не может торты.

Мы прошли через весь город и теперь поднимались в гору по направлению к дому моих родителей.

– Между нами не все было гладко, – после некоторого молчания продолжил Джейкоб. – Тяжело праздновать свадьбу, когда не все гладко. Такое ощущение, что вы оба просто притворяетесь.

Это я могла понять. Именно поэтому я так расстроилась из-за Мэдди. Теперь свадьба для меня будет неразрывно связана с тем, что я узнала о Бене и что он от меня скрывал.

– Вы с ней общаетесь?

Джейкоб указал на дом, вернее, перестроенный амбар на Стейт-стрит.

– Вон там мы живем.

– Так вы все еще вместе?

– Угу. Вместе.

До меня начало доходить. Джейкоб говорил, что в баре был с девушкой – этакой свободомыслящей вегетарианкой.

– Это та девушка, что любит чиа?

– Та самая.

Когда я попыталась связать воедино два факта, которые сообщил о своей невесте Джейкоб, в мозгу случилось короткое замыкание.

– Та, что хочет устроить роскошную свадьбу?

Джейкоб кивнул.

– Она непростой человек, как и все мы.

Опять это слово! На сей раз оно служило оправданием тому, что Джейкоб считал любовью.

– Думаю, ты тоже непростой человек, – с улыбкой добавил он.

– В каком смысле?

– Я, конечно, не знаком с мисс Юриспруденцией Лос-Анджелеса, но, похоже, ты очень привязана к Сономе. Или это просто увлечение такое – врываться к людям в офис и требовать, чтобы у тебя не отбирали дом?

– Очень смешно!

– Что я имею в виду: если кто-то строит жизнь вдали от места, которое любит, это непростой человек.

Я улыбнулась, немного удивленная его проницательностью.

– Ли – так зовут мою девушку – в Сономе не слишком-то нравится. Я подумал, ты могла бы показать ей, чем замечательно это место.

– Мой папа говорит, что человек либо любит Соному, либо чувствует себя здесь, как в клетке.

– Нужно напечатать это в туристическом проспекте.

Джейкоб оглянулся на свой дом и пошел дальше.

– Так почему ты уехала?

– Тебе не понять.

– Все непросто?

Я с трудом сдержала смешок.

– Да нет. Случилось два страшных неурожая подряд, а мне хотелось более стабильной жизни.

Джейкоб задумчиво кивнул и произнес:

– Есть в этом некая ирония, не находишь?

– О чем ты?

– В конечном итоге ты все равно очутилась в баре, одетая в свадебное платье.

Я в замешательстве уставилась на него. Почему Джейкоб возомнил, будто знаком со мной достаточно хорошо, чтобы сказать нечто подобное? И почему его слова меня задели, если это неправда?

Я ускорила шаг. Джейкоб тоже пошел быстрее.

– А что случилось у вас с Беном? Расскажи. У меня талант.

– Какой талант?

– Объяснять людям, что все не так плохо, как они думают.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком много болтаешь?

– А тебе говорили, что ты постоянно уходишь от ответа?

– Просто ты задаешь слишком много вопросов.

Джейкоб улыбнулся, но продолжал стоять в ожидании.

– Итак… что случилось?

Я склонила голову набок, размышляя, как ему объяснить. И внезапно осознала, почему так сильно обиделась на Бена. Дело не только в том, что он скрывал от меня существование Мэдди. Дело в том, почему он скрывал.

– Бен во мне усомнился.

– Мы все сомневаемся друг в друге, – ответил Джейкоб после недолгой паузы.

– Мои родители не сомневались. Папа увидел маму в машине, и все. Конец истории.

– А ты уверена, что это конец истории?

– Нет. И какой же отсюда вывод?

Джейкоб молчал. Я видела: он знает, что между моими родителями что-то происходит, и пытается решить, сообщить мне об этом или не стоит.

– У каждого свой путь.

Мы свернули на длинную подъездную дорожку, ведущую к нашему дому. Джейкоб взглянул на ясное голубое небо.

– В последнее время сухо. С самого начала сезона сбора урожая. Не знаю, говорил тебе отец или нет.

Отец редко рассказывал мне о сборе урожая. Хотя, наверное, нечестно перекладывать вину на него. Это я редко расспрашивала отца о работе, и в какой-то момент он перестал со мной делиться. А очень скоро расспрашивать будет больше не о чем. Что же, достойное наказание!

– Такое долгое бездождье меня беспокоит, – продолжил Джейкоб. – Боюсь, скоро хлынет ливень, а самый ценный виноград твоего отца еще не убран.

Я тоже посмотрела на небо – на нем не было ни облачка.

– Непохоже, что будет дождь.

– Так всегда и бывает.

Джейкоб пошел дальше. Мы медленно приближались к дому.

– По-моему, я так и не сообщу тебе, что думаю насчет вас с Беном.

– А тебе есть что сообщить?

– Да.

– Тогда выкладывай.

– Если медлишь слишком долго, в итоге времени не остается.

Я попыталась сообразить, что он имеет в виду.

Джейкоб кивнул на дом, и я поняла: он говорит о себе. У него не осталось времени, чтобы высказаться, потому что мы были уже не одни.

На крыльце, одетая в легинсы с сердечками, стояла самая хорошенькая девочка в мире – точная копия своей знаменитой матери.

А рядом – Бен, ее отец.

Часть 2 Опьянение

Бен, Мэдди, Джорджия и Джейкоб

Когда мы впервые встретились с Беном, на нем были очки в черепаховой оправе. Обычно Бен их не носил, но в тот раз забыл взять с собой контактные линзы. Если бы я увидела его без очков, мое сердце, наверное, не выдержало бы. Бен так хорош собой, что перехватывает дыхание. Сюзанна считает, он похож на Супермена: те же широкие скулы и волевой подбородок, те же ссутуленные плечи. По-моему, у него есть одно несомненное преимущество над Кларком Кентом – совершенно потрясающие зеленые глаза, глубокие и честные. Когда Бен на тебя смотрит, веришь, что все будет хорошо.