Восемьсот виноградин
Шрифт:
Снова зазвонил телефон. Опять Бен.
– Ничего не поделаешь, – сказал Бобби. – Все уже решено.
Он отвернулся и ответил на звонок.
Холмы Себастопол-Хиллс, Калифорния, 1979 г
«Пастораль» – так охарактеризовала это место риелторша.
«Пастораль» – очень громко сказано. Вокруг только пыль, грязь и десятки пней – придется выкорчевывать их вручную.
– Это место таит в себе массу возможностей.
«Масса возможностей», «пастораль» – просто риелторский жаргон. В конце концов, она и есть риелтор, который пытается продать ему
Они добирались сюда целый час по круто петляющему шоссе номер сто шестнадцать, которое затем уводило дальше – в совершенно другую вселенную, в города Калистога и Сент-Хелена, в изысканный мир долины Напа. Мир, где Дэн бывал лишь проездом. Мир, до сих пор упивающийся победой на сравнительной дегустации 1976 года «Суд Парижа». Большое событие в среде виноделов: одиннадцать судей, оценка качества в баллах. Калифорнийские вина были признаны лучшими во всех категориях, обойдя французов, обойдя весь мир. Одна судья-француженка потребовала вернуть ей бюллетень. Слишком поздно: она уже высказала свое мнение. Долина Напа победила.
Себастопол-Хиллс – не долина Напа. Мало кому пришло бы в голову выращивать виноград на клиновидном отрезке земли, отделяющем долину реки Рашен-Ривер от низины Петалума-Гэп. Это холмистая местность, заросшая деревьями и пересеченная петляющими дорогами, похожими на полосу препятствий. Западная Сонома, страна яблочных садов. На выбранном Дэном участке, объяснила риелторша, тоже когда-то рос яблоневый сад. Теперь от него осталась лишь голая, иссушенная почва.
Однако Дэна интересовала не только почва. Его интересовало все. Например, предсказуемая погода: утром всегда тепло, особенно когда рассеется туман, вечером – холодно. Прибрежные туманы на такую высоту не поднимались.
Дэн был ученым, пока не ощутил потребность заняться чем-то другим – потребность очутиться здесь. Вот уже целую неделю каждое утро он стоял на этом холме – высшей точке участка. Стоял по два часа и наблюдал, когда всходит солнце и как дует ветер. Пожалуй, с подобными условиями работать можно. Если он чего-то достигнет, то будет первым.
Придется рискнуть. Участок в долине Напа ему не по карману – он на эти-то десять акров наскреб с трудом. Но дело не только в деньгах. Быть может, если Дэн с почтением отнесется к земле – к силам природы, которые сделали ее такой, какая она есть, – он сможет создать новый сорт вина. Сможет сделать нечто стоящее.
Риелторша старалась проявлять терпение. Каждое утро она стояла рядом с ним на вершине холма и наблюдала, как он снова и снова наклоняется, зачерпывает пригоршню земли и внимательно изучает.
Дэн знал: если бы у нее были другие покупатели, она бы здесь не стояла. А она знала, что он знает.
Стараясь не обращать на нее внимания, Дэн смотрел на раскинувшуюся перед ним голую землю. Риелторша проследила за взглядом Дэна, потом покосилась на его руку – кольца не было.
– Хотите построить дом? – спросила она.
– Винодельню.
– Правда? – Риелторша попробовала скрыть удивление, но ей это не удалось. – Как интересно!
Он продолжал смотреть прямо перед собой.
– Вы винодел?
– Нет.
Она озадаченно взглянула на него.
– У вас есть помощник?
– Пока
нет.Ему было двадцать пять. Ни семьи, ни денег. Всего два занятия по витикультуре за плечами и еще четырнадцать впереди.
С чего он взял, что может заниматься виноделием?
– Покупаю, – сказал Дэн и еще раз обвел взглядом пустой участок – начало своей жизни.
Мистер Маккарти
Когда мы вернулись из виноградника, я пошла домой и приняла душ. А выйдя из ванной, впервые за день взяла в руки телефон.
Два голосовых сообщения от Сюзанны. Сюзанна Кэлвин-Бернарди, уроженка Джорджии, королева на встрече выпускников и настоящий вулкан, была не только моей коллегой, но и одной из лучших подруг в Лос-Анджелесе. Все ей давалось легко. Вместе со своим королем Сюзанна воспитывала одного ребенка, ждала второго и никому не давала спуску на работе. Она не делала поблажек ни дочери, ни сослуживцам, ни себе.
Мечтая поскорее сбежать из города, я свалила на подругу дело, которое мы пытались закрыть. Вообще-то на меня это не похоже. Я никогда не перекладывала на нее свои обязанности, не оставляла ни одного договора неподписанным, работала допоздна, лишь бы Сюзанна смогла освободиться пораньше – особенно теперь, когда она была на восьмом месяце беременности.
С замиранием сердца я включила первое сообщение. Подруга говорила быстро и твердо:
«Привет! Это Сюзанна-коллега. Помнишь, как ты улизнула из офиса на примерку платья? Перезвони, когда получишь мое сообщение. Я тебя ненавижу».
Во втором сообщении голос у нее звучал мягко и мелодично.
«Привет! Это Сюзанна-подруга. Помнишь, как ты улизнула из офиса на примерку платья? Перезвони, когда получишь мое сообщение. Я тебя люблю».
Я как раз собиралась ей перезвонить, когда завибрировал телефон. Бен, подумала я – он уже оставил мне несколько сообщений. Но оказалось, что это Томас Ник, его деловой партнер.
Томас находился сейчас в Лондоне – обустраивал офис к приезду Бена. Он собирался прилететь в Штаты на нашу свадьбу и хотел, чтобы к этому моменту все было готово.
– Привет, Джорджия! Ну что, как продвигается переезд?
Переезд… Я присела на краешек кровати и плотнее закуталась в полотенце. У меня совершенно вылетело из головы, что мы с Беном сегодня переезжаем. Все наши вещи покинут Сильвер-Лейк и сначала фургоном, а потом самолетом отправятся в Лондон – в наш новый дом на краю Ноттинг-Хилл. Дом моей мечты. Он стоял на живописной, мощенной булыжником улочке неподалеку от Уэстборн-Гроув – самой классной улицы Лондона. Сам дом тоже был бесподобен: много света, белые книжные полки в гостиной, большие окна на кухне. А главное – дверь. Красная парадная дверь, как в доме родителей.
– Я сейчас стою в вашем доме. Он великолепен. Великолепен, но пуст. Нужно, чтобы ты приехала и создала здесь уют. Не хватает твоей руки. Понимаешь, о чем я?
Простая любезность. Бен – вот кто действительно умел создавать уют. Он мог превратить любое помещение в такое место, откуда не хочется уходить. Переехав в Лос-Анджелес, Бен переставил нашу кровать в заднюю комнату. Вообще-то она предназначалась под библиотеку, но Бен сразу понял, как приятно будет просыпаться под большим эркером. Неужели только вчера я проснулась там рядом с ним? Сердце у меня защемило.