Вошь на гребешке

Вообще после памятной лютой зимы живые огни вдруг взялись самовольничать - и это сочли за благо. Огни, в отличие от людей, не творят заговоров и не плетут интриг. И если Арод пожелал назваться зенитным - пусть его. Юг вздохнул с облегчением, когда из пустыни ушла неугомонная Лэти, гордо хромая и по-детски показывая всем переломанную в двух местах руку. Почему бы не поверить, что она доросла до зенитного уровня? Уж всяко - лес будет спокоен и исподье не сунется к зенитному лучу.

– Спрашивай, - вздохнул Бэл со своего места.

– Хорошо, я спрошу, хотя мог бы сделать вид, что не знаешь, что я ловко подвела все к разговору. Ап - и ты удивился.

– Мне нравятся платья с открытой спиной, когда ты в таком, я не умею удивляться, я смотрю и делаюсь глупый, и отвечаю на любые вопросы.

– Я молча приняла то, что ты назвал Марка вальзом запада, хотя он из плоскости и надо было его, полудохлого, спихнуть туда... Но пусть. Сама вижу, человек годный, хоть и не в себе пять дней из пяти. Ни один мир, куда он провалился случайно, заплутав, его не вернул сразу, всюду оценили и попытались вживить...

– Куда им, если Лэти его разыскивает и за шкирку тянет обратно.
– усмехнулся король.
– Единственный человек, с которым она не может поссориться... Потому что её не слышат, но ценят.

– Не отвелекай! Ты не потянул Плата в Нитль - тоже понимаю и согласна. Но почему ты позволил Тоху сигануть на дно? Ты же знал, он не выберется!

– Потому что сам ушел бы к тебе, встань вопрос о жизни и смерти, неотвратимо, - грустно признал Бэл.
– Это было его право, он изрядно озверел, но выбор сделал сам. Я лишь постарался ничего не скрывать, пока еще было не поздно. Я хотел вернуть тебя. Знаешь, мне неловко так говорить, но... любой ценой.

– Две смерти вместо одной, - Милена сморгнула нечаянную слезинку.
– Хотя именно я уцелела и меня это должно устраивать. Но мне тяжко на всю жизнь остаться в долгу.

– Не так. Я понял, лишь глядя в колодец боя: когда идут до конца, обретают шанс пробиться туда, куда вовсе нельзя пробиться. Они погибли? Да. Но часть души и то, чем может стать чер, если ему повезет найти своего человека - это куда-то взлетело... за дно.

– Был взгляд, - осторожно кивнула Милена.
– И что? Прошло много времени с тех пор, нет перемен, может прощальный взгляд-то.

– Разве есть в мире хоть кто, не очарованный тобою, пусть и мимолетно? А это ниточка. Тонкие нити, неявные, прочнее всех иных. Милена, когда я глянул в колодец боя, я разучился верить с мир с пятью сторонами света и конусом тьмы. Он... плоский по-своему. Мы думаем, что есть столп света и дно. А Черна не думала, она напрямки, насквозь... За предел. Ван расссказывал тебе, что по его вере драконы - посланцы богов в мире людей? Они не живут тут. Но гостят. А черы...

– Кто из нас начал разговор? Кто должен дать мне ответы, если я того желаю? Ответы, а не загадки!

Бэл лукаво улыбнулся, встал, и получилось как всегда неуверенно. Он до сих пор привыкал к тому, что ноги слушаются немного нескладно, что ходит он прихрамывая, но ведь - ходит. Прорицатель выбрался на балкон и кончиками пальцев проследил изгиб самой красивой шеи Нитля.

– Разговор, подходящий к дню. А простые ответы я не люблю. Смотри на опушку. Туда.

Милена изогнула бровь, повернула голову, поправила волосы... и забыла обо всем. Вцепилась в перила, часто дыша и щурясь.

– Вот чер...

– Игрун!
– позвал более практичный Бэл.

Буг скользнул на балкон и подставил спину. Король забрался на свое место. Милена выругалась, назвала себя дурой в платье и вцепилась в складку загривка, не позволяя бугу бежать. Свистнула дважды, дождалась, когда любимая рыжая шолда встанет под балкон - и только тогда отпустила буга. Ругая платье, села на перила, перекинула ноги и прыгнула вниз.

К опушке шолда пришла первой: Игрун приотстал на полшага, понятливо щуря серебряные глазищи. Милена почти свалилась в траву, запуталась, рухнула на колени. Не веря себе и сумасшедшему, больно вздрагивающему сердцу, она смотрела, как с последних корней опушки спрыгивает совем маленький ребенок, очень взросло осматривается, кивает себе - и из-под ладони изучает замок вдали. Цепляется ручонкой за отстающий мех на горле чера и делает первый шаг по луговине.

– Он... Он кто?
– хрипло спросила Милена.
– Ничего не понимаю.

– Как наместник Файена я обязан давать имена тем, кто приходит в его земли и не имеет еще имени, - невозмутимо напомнил Бэл.
– У этого мальчика имени пока нет. Я прав?

– Ты, чер тебя порви, всегда прав, - Милена проглотила комок и осторожно улыбнулась.

Чер никого не стал рвать, лишь вежливо лег у опушки. Ребенок посмотрел на встречающих, отвернулся и полез по шкуре на спину огромного зверя. Долго возился там, затем спрыгнул и направился прямо к королю. Обеими руками малыш прижимал к груди почти непосильную ношу, её упрямые корни волочились по луговине.

Все знают: днем жив-корень спит, он решительно против солнечных полян и ни за что не согласится поселиться во дворе замка. Но иногда норова не хватает даже этому корню.

– Маленький упрямец, - уговаривая голос не дрожать, шепнула Милена, - и кто же сказал тебе, что можно гулять по глухому лесу, да еще с диким чером напару?

В душе расцветала горячая, сумасшедшая приязнь. Верить голосу сердца трудно, не верить - невозможно. Все слова вопроса бесполезны.

Милена, не дыша, ждала ответ.

– Надоть, - строго приговорил мальчик.

Дышать стало непосильно, для улучшения самочувствия Милена мстительно впечатала локоть под ребра королю.

– Если заподозрить, что я сошел с ума и знаю родителей, - выдохнул Бэл, морщась и растирая ушиб, - То звать тебя надо... эээ... Чет. Немного от мамы и одну крошку звучания от папы. Поедешь на спине моего буга? Тогда я понесу корень. Он для больной хозяйки замка?

Мальчик важно кивнул. Сунул жив-корень королю и полез по пестрому меху. Чер сощурился, зевнул, привстал - и сгинул, как умеют лишь эти создания, гуляющие по своим, никому не ведомым, тропам.

– Что все это значит?
– наконец смогла выговорить Милена, принимая помощь Бэла и вставая на ноги.

– Не знаю, - безмятежно улыбнулся король.
– В отличе от Тэры, Астэра и прочих... премудрых стариков, я не страдаю от чрезмерного любопытства. Если у Нитля есть загадки, это его право. Он живой, ты живая, я живой...

– Только попробуй начать недоговаривать мне, - уперлась Милена.

– Никуда теперь Тэра не денется, - не пожелал услышать Бэл.
– Какое облегчение! Файен обретет прежнюю хозяйку, Чет - вреднейшую в мире наставницу, мы - свободу. Хочу странствовать. Пусть в каждом замке тебе слагают песни. Это их право, несравненная.