Восхитительная ведьма

Двухэтажный дом, в котором жила моя семья, находился на самом краю поселка, и окна его выходили на сосновый лес, по которому мы часто гуляли. Я загнала Малышку в гараж, в котором было пусто — родители, судя по всему, еще не вернулись: папа допоздна засиживался на работе, у мамы случился банкет по случаю юбилея режиссера, у старшей сестры и младшего брата машины и вовсе не было, а бабушка, которая жила с нами, предпочитала кататься на такси.

Оставив Малышку отдыхать, я направилась по приятно шуршащей гравийной дорожке к дому, что высился в глубине участка. Летом его прикрывали от любопытных глаз деревья, растущие в саду: яблони, сливы и груши, а сейчас дом отлично просматривался с дороги, что, впрочем, меня не слишком трогало. Посторонних в «Весеннем звоне» было немного, а в окна друг другу никто не смотрел. Вот в кошельки — другое дело!

Наш не был венцом архитектурного мастерства, но почти пять лет строился при непосредственном участии папы по проекту его друга-архитектора, а потому вышел не претенциозным, как, например, особняк нашего соседа — депутата со смешной фамилией Лютый. Наш уютный дом всегда был наполненным светом, и я любила его больше городской квартиры. Двухэтажный, с темно-коричневой черепицей, крытой верандой и холлом-библиотекой он казался мне уютным и надежным, как настоящая крепость.

Поначалу вся семья с опаской отнеслась к папиной затее жить не в городе, а рядом с ним. Однако вскоре мы поняли, что жизнь в «Весеннем звоне» имеет свои плюсы. Свежий воздух, красивая природа и какое-то особое спокойствие давали возможность остановиться, выдохнуть и прислушаться к самому себе. К тому же все блага цивилизации были при нас. Единственное, до города можно было добраться лишь на автомобиле. Именно поэтому папа и купил мне Малышку.

Стоило мне войти в дом, как ко мне с лаем кинулись Ронни и Эльф — собаки. Ронни был гордостью семьи — голубоглазый хаски с кучей медалей, а Эльф — всеобщим любимцем, беспородным, но безумно добрым и послушным псом. Оба были с влажными лапами — значит, бабушка или брат недавно привели их с прогулки. Псы побежали следом за мной наверх.

В своей комнате меня ждал бардак в легкой, начальной степени. Я единственная из всех, жила в мансарде на третьем этаже в облицованной светлой древесиной спальне со скошенными стенами и двумя пологими окнами. И моя комната казалась мне самой уютной, наполненной светом и воздухом. Спокойный нейтральный интерьер, бледные теплые оттенки и минимум мебели — лишь кровать, шкаф да стол со стулом создавали особую атмосферу. Воздушные занавески, подвесные лампы и яркий лоскутный ковер на полу в стиле пэчворк, придавали интерьеру завершенность. А беспорядок, без которого я, кажется, не могла существовать, стал моей визитной карточкой.

Усевшись на кровать, я вытащила телефон и набрала номер одного не самого приятного парня, которому очень нравилась. Этот Петя здорово разбирался в компьютерных программах и несмотря на непрезентабельную внешность, слыл хакером. Звонить ему не хотелось, но пришлось. Что только не сделаешь ради мести?!

— Привет, — милейшим голосочком сказала я. — Как дела?

— Дела хорошо, — растерялся Петя.

— Хочешь сходить в кино? У меня есть два лишних билета, — сообщила я весело, зная, что он клюнет на это.

— Ты серьезно? — недоверчиво уточнил Петя. Я закатила глаза.

— Конечно, серьезно. Это будет моя благодарность за твою помощь, милый.

— За какую еще помощь? — насторожился он.

— Скажи, ты ведь можешь по номеру машины узнать, кто владелец? — проворковала я.

— Могу, но….

— Котик, пожалуйста, узнай! Один нехороший человек оставил царапину на моей Малышке, а сам уехал. Но я успела запомнить номер, — соврала я, не моргнув глазом. — Очень нужна помощь такого талантливого парня как ты. Поможешь?

— Давай номер, — вздохнул Петя. — И дай мне полчаса. Найду прогу с базой.

— Господи, какой ты невероятный! — неискренне воскликнула я, но он мне поверил. Мужчины вообще часто верят в собственную неповторимость. Наверняка Олег вообще считает себя гением, чтоб ему икалось. С какой же высокомерной рожей он сел в свою тачку! Серьезно, что Васька в нем нашла? Может быть, он бог в постели? Впрочем, такие, как он наверняка уделяет внимание своей половинке по расписанию. Два раза в неделю, вечером после ужина, за два часа до сна. Я в красках представила, как Олег идет по полутемной комнате к кровати с томной Васькой, облаченный в полосатую пижаму и медленно снимающий с себя колпак для сна и носки. Он игриво бросает их в стороны, и один носок попадает прямо Ваське в лицо, а она вцепляется в него зубами… Бр-р-р, фантазия, прекрати! Мне с этим занудой еще встречаться!

Я ни мгновения не сомневалась в том, что бывший Василины станет моим.

Глава 6

Мой план был прост, как бывает простым все гениальное — разузнать об Олеге все, что только можно, найти уязвимые места и слабые точки, а после устроить на него охоту. Охота на парня — а звучит. Я поймаю его и начну дрессировать, как ручного енота. А потом устрою цирк для главного зрителя — Василины Окладниковой.

Я терпеть ее не могла — почти всю свою жизнь. Знаете, есть люди, в которых влюбляешься, есть люди, которых уважаешь, а есть люди, от которых тошнит.

Меня от нее тошнило. Будто я съела сгнившее яблоко и запила горячим кефиром. Думаю, ее от меня тоже. Ненависть тоже бывает взаимной.

Так вышло, что с Василиной мы были знакомы с самого детства и казались настоящими противоположностями. Буйная активная Танечка с шилом в одном месте и спокойная улыбчивая Василиночка со взглядом испуганной лани. Я была мастером на проделки, заставляя нервничать всех в округе, а Василина — объектом умиления для взрослых. Волнистые золотистые волосы, широко распахнутые синие глаза, длинные загнутые ресницы — просто ангел, а не ребенок. Не то, что Таня с расцарапанными коленами и вороньим гнездом на голове — в детстве я умудрялась вытворять со своими волосами нечто невообразимое.

Наши родители были друзьями — отцы вместе учились, а мамы сразу нашли общий язык. До сих пор помню, как мамы выводили нас на прогулку вместе, уверенные, что мы станем лучшими подругами, но разве можно подружиться с маленькой мерзкой девочкой, которая не хочет с тобой играть, а обо всем тотчас докладывает маме, выставляя себя жертвой, а меня — мерзким гоблином? Сколько раз мне влетало из-за того, что Василина закладывала меня! И сколько раз я пыталась ее проучить — ломала песочные фигурки, раскапывала «секретики», как-то даже закинула ее Барби на ветку, чтобы нельзя было достать. Но тщетно.

Василина с детства притворялась ангелом, выставляя меня сущим демоненком. И мы терпеть друг друга не могли, хотя наши старшие сестры — моя Ксюша и ее Аделина — подружились на радость родителям. Нам постоянно говорили брать с них пример, но мы обе отказывались. Я презрительно называла Василину Васькой, а она меня не менее презрительно Ведьмой. В детские годы это казалось ужасно обидным, тем более, что кличка, как говорится, прижилась. Это уже потом я поняла, что Ведьмой быть круто, а в детстве ревела, когда меня так называли.

Дальше было еще хуже. Нас отправили в один класс, и всю младшую школу и среднюю школу мы проучились вместе. Дружбы между нами так и не возникло, зато появился нездоровый дух конкуренции. Каждая из нас хотела быть лучше другой — в учебе, внешности, общественной жизни. Признаю — мы обе были лидерами, и у каждой из нас имелись свои плюсы и минусы. А потому класс к какому-то времени просто разделился — часть девчонок была за меня, часть — за нее, а мальчишки сохраняли священный нейтралитет. Каждая из нас хотела быть первой. Каждая хотела быть лучшей. Мы-то, конечно, знаем, кто был и остается на коне, но Васька считала, что слишком прекрасна, дабы тягаться со мной. И постоянно выводила меня из себя — это была ее любимая тактика. Она могла ткнуть в меня карандашом сорок раз, и когда я на сорок первый зверела, начинала плакать. Еще в детстве Васька поняла, что жалость — лучший способ для манипуляции окружающими. Родители постоянно говорили мне, что я должна ровняться на Окладникову и быть такой же милой, как и она, а я только зубам скрежетала от злости.