Восход Авроры

Однажды мы были непревзойденными, смело следуя среди звезд. Что с нами стало?

— Где остальные люди? — спрашивает Тайлер.

Танет моргает.

— Остальные?

— Командование Легиона сообщило, что здесь около семи тысяч беженцев.

— Нас не больше сотни, юный Землянин.

Тайлер Джонс обменивается тревожными взглядами со своей сестрой. Зила Мадран просто моргает, как автомат, сохраняющий файлы для последующего запроса. У Финиана де Сиила в глазах тот же немой вопрос, что и у Кэт Брэннок. Как и у меня.

Зачем отправляться в столь дальнее путешествие: рисковать многим, ради малого?

— У вас есть командно-диспетчерский пункт? — Спрашивает Тайлер Джонс. — Нам нужно получше изучить ваши системы, чтобы определить приоритетность ремонта.

— Быть может, часовня? — Бормочет наш Ас, оглядывая бухту. — Чтобы спросить потом у Творца, какого черта мы здесь забыли.

— У нас есть центральное управление, — кивает Танет. — Прошу, следуйте за мной.

Он оборачивается к самой молодой из них — женщине с пси-клинками на поясе.

— Аэдра, прошу, проследи за доставкой медикаментов. И присматривай, — он кивает на меня, — за этим вот. Внимательно.

Женщина бросает на меня взгляд холодных фиолетовых глаз. Она отвечает на моем родном языке.

— Ваш голос, мои руки, Первый Танет.

Тайлер Джонс, вскинув бровь, вопросительно смотрит на меня. Я киваю в ответ, заверяя, что все будет в порядке. Мой отряд сопровождает Путников в лифт, который выглядит еще старше Танета и вдвое дряхлее.

— А вы, ребята, ведите себя хорошо, — улыбается Финиан де Сиил.

Лифт, громыхая, медленно поднимается на верхние этажи. Он вздрагивает, после чего останавливается, без видимой причины, и наш Техник бьет по панели управления кулаком, после чего, тот снова продолжает движение. Наконец, мой отряд исчезает из виду. Я остаюсь один на один с этой женщиной.

Она высокая, гибкая. Кожа смуглая, волосы серебряные, зачесаны назад и сверкающими волнами падают на плечи. Теперь, когда Земляне скрылись из виду, она позволяет себе открыто выказать мне свое презрение, скривив губы и сверкая ненавистью в глазах. Я в курсе, что она телепатически просканировала меня — моя мама тоже из Каббалы Ходоков, и она обучила меня знакам. Я ощущаю мягкое давление разума Аэдры на мой собственный, пока она скользит по моим мыслям.

Бросаю взгляд на ее руку, которая сомкнулась на пси-клинке, и вижу глиф на указательном пальце. Она кажется слишком молодой для зова Притяжения. И, тем не менее, по слезинке в кольце, я понимаю, что любовь всей ее жизни уже мертва и вернулась в Пустоту.

— Пусть духи проводят его домой, — говорю я.

Она срывается с места. Быстрая, словно солнечный луч. Рукоять ее пси-клинка описывает в воздухе дугу, в ее глазах появляется молния, когда она останавливает острие у самого моего горла.

Что-то вспыхивает во мне, стоит ей взмахнуть своим клинком.

Зов в моей крови.

Враг внутри.

Но я прогоняю его. Заставляя себя успокоиться.

— Быть может, тебе удастся обмануть тех детей, что ты называешь своими сослуживцами, — рычит она, — но я вижу твою душу. Ты рожден для жестокости. Пропитанный кровью нашей родины. Ты и вся твоя жалкая родня.

Я знаю эту песню. Все кадеты — Сильдрати пели ее в академии. Все Сильдрати, которых я встречал с тех самых пор, как наша звезда сгорела дотла. Глиф у меня лбу, говорит сам за себя, еще до того, как у меня появляется шанс объясниться. Но я все равно говорю, надеясь, что на этот раз песня будет иной.

— Несломленные мне не родня, — говорю я. — Звездный Истребитель предал нас, уничтожив нашу Родину. Я скоблю вместе с тобой.

— Еще нет, Порождение Войны, — сплевывает она. — Но заговори со мной еще раз, и пожалеешь.

Смотрю в ее глаза, борясь с желанием ответить на ее гнев смертоносной яростью. Поддаться тому чувство, которое во мне взращивали. Зов так силен, гнев настолько реален, что я ощущаю пламя в своей груди. Угрожающее сжечь меня заживо. Оно зовет, требуя высвобождения. Вместо этого, я склоняю голову, поднимая ладони вверх. Она очень медленно опускает клинок. Повернувшись к воздушному шлюзу «Лонгбоу», я протискиваюсь внутрь, пытаясь отвлечь себя разгрузкой медикаментов.

Я не виню ее за ненависть ко мне. Каждый раз, я пытаюсь разговаривать. Но песня всегда все та же.

— Кэл, это Тайлер, ты читаешь?

Голос доносится из моего юнигласа, когда я в пятьдесят третий раз возвращаюсь в грузовой отсек, с глухим стуком ставя контейнер с медикаментами на погрузочную рампу. Контейнеры большие, некоторые слишком тяжелые, даже для меня. Работа проходила куда быстрее, соизволь Аэдра мне помочь, но она лишь следит за тем, как я работаю, держа одну руку на пси-клинке, неотрывно следя за мной взглядом.

— Читаю, сэр.

— Как продвигаются дела там, внизу?

Бросаю взгляд на Аэдру, которая пялится на стену и пытается сделать вид, что ни слова не слышит. Ее губы кривятся, когда я называю землянина «сэр».

— Медленно, — отвечаю я.

— Ладно, не торопись, мы тут еще задержимся. Зила восстанавливает систему жизнеобеспечения. Финиан и Кэт проверяют защиту.

Кэт Брэннок усмехается по радио.

— Мы такие, какие есть.

— Конечно, не произведение искусства, как я ожидал, — соглашается Финиан де Сиил. — Их ракетные установки собраны из скифов, на которых они сюда летели, так что хорошая новость заключается в том, что, вероятно, они бы не смогли в нас выстрелить, даже если бы захотели. Но это и плохая новость. Кстати, сканеры ближнего диапазона должны вернуться в строй с минуты на минуту.

— Закончу разгружать припасы через час, — говорю я.

— Вас понял, — отвечает мой Альфа. — Если что-то понадобиться, дай знать.

— Я бы хотел задать вопрос, сэр.

Скарлет Джонс вмешивается.

— Вроде того откуда берутся дети?

— Нет.

— Рано или поздно, тебе все равно придется узнать об этом, Храбрец..

Полагаю, она пытается быть забавной.

— После уничтожения Сильдры, миллионы беженцев — Сильдрати разбросаны по всей галактике. Все они пребывают в глубокой нужде. Все без дома и помощи.

— Я не услышал вопрос, легионер, — говорит Тайлер Джонс.

— Из всех мест, куда нас могли послать, почему командование Легиона выбрало именно это? Заброшенная станция посреди черт знает какой системы, с численностью в сто человек?

Судя по тишине, которая воцарилась среди моих сослуживцев, все задавали себе тот же вопрос. Быть может, все потому что мы — отбросы Академии Аврора. Большинство из нас попали в этот отряд лишь потому, что другие на захотели брать нас. Кажется, мы наказаны за то, чего еще не совершили.