Восход черного солнца

Он оглядел по очереди всех Краст, увидел полуодетую женщину, что прижалась к пышногривому мужчине. Увидел янтарные глаза ракхов, сощуренные, возмущенные, полыхающие расовой ненавистью.

— Кто же будет проводником?

— Кто может им быть? — ответила красти. — Тот, кто знает вас лучше других. Тот, кто встречался с вами на ваших землях, среди вашей родни. Тот, кто сейчас уже притерпелся к смраду вашей расы, так что его обоняние онемело и может выдержать вашу смешанную вонь.

— Короче говоря, ты.

Ее тонкие ноздри раздулись.

— Если только у тебя нет на примете еще кого-нибудь.

Он выдавил из себя подобие улыбки:

— Я не настолько самонадеян.

Красти повернулась к остальным:

— Это вас устроит?

Один за другим путники кивали в знак согласия — Сензи решительно, Сиани облегченно, Джеральд Таррант… дьявол, да пусть хотя бы сделает вид! Наконец и он кивнул. Но под его внешним спокойствием, под безукоризненной выдержкой тлело пламя ненависти, и Дэмьен знал, как мало требуется, чтобы вспыхнул всеуничтожающий пожар.

«Не теперь, Охотник. Только сдержись еще немного. Пожалуйста. Мы скоро окажемся далеко отсюда».

— Полагаю, — заключила ракханка, — мы достигли соглашения.

Арбалет представлял собой беспорядочную груду разбитого дерева и перепутанных деталей, и при нормальных обстоятельствах Дэмьен просто достал бы другой. Но до ближайшего рынка было добрых двести миль, и потому он разложил перед собой части этой чертовой штуки и подпиливал, и сгибал, и шлифовал одну деталь за другой — под аккомпанемент доброй молитвы — и наконец тщательно собрал весь механизм заново, надеясь, что он все-таки заработает.

Ракханка молча следила за его работой, неподвижная, как статуя. «Или как зверь в засаде», — подумал Дэмьен. Он взвел курок раз, другой и наконец остался доволен его действием. Стрела вставала на место с уверенным щелчком. Слева Сензи протирал лезвие своего меча, а Сиани смазывала второй из уцелевших арбалетов. Тому, что им вернули оружие, стоило порадоваться, но это только напомнило, сколько они потеряли в реке, насколько не подготовлены они для штурма вражеской крепости, если они туда когда-нибудь доберутся. Что до Тарранта… Тот исчез, как исчезают посвященные, когда хотят Творить в одиночку. Или же ему просто не нравилась компания.

«У меня еще есть Огонь. Этого враг не может предвидеть. И ни один колдун не способен противостоять его могуществу. Пока у нас есть это оружие, есть и шанс на успех».

«Хоть он и невелик», — добавил Дэмьен через силу. Стрелы, напитанные Огнем, пропали, как и остальной его арсенал. В десятый раз за эту ночь он пытался смириться с потерей лошади — вместе с его записями, его одеждой, вместе со всем тщательно подобранным снаряжением путника. Следовало бы сделать новые стрелы, но он боялся истратить на это слишком много Огня. У них только два арбалета, и вряд ли они послужат им основным оружием.

Желая проверить работу, он приложил вновь собранный арбалет к плечу и взвел рычаг; резкий щелчок спускового механизма показал ему, что машина в полном боевом порядке; Со вздохом облегчения он опустил арбалет. Все-таки у них осталось серьезное оружие. Могло быть и хуже. Священник попытался не думать о пропавшей лошади, пока закручивал тугую нить, заставляя рычаг лечь вдоль ложа. Вдруг он громко и замысловато выругался — спусковой механизм щелкнул, сломался, и рукоять отлетела вперед.

— В чем дело? — спросила ракханка.

— Чертова система натяжения. Он будет стрелять, и я могу взвести его, но Си или Зен… — Он хмуро мотнул головой. Здесь нельзя было найти ни хитро выточенных деталей, чтобы заменить поврежденные, ни вообще какой-нибудь железки, которая подошла бы на скорую руку. Какого черта таскать с собой это дерьмо, даже в рабочем состоянии, если половина отряда не сможет им воспользоваться?

Ракханка потянулась к арбалету, он позволил ей взять оружие. Она осмотрела полуразобранный механизм, ее уши с кисточками встали торчком, глаза ярко светились любопытством, словно у кошки.

— Так в чем дело?

Он с отвращением ткнул во взводный рычаг и пробормотал:

— Чертову штуку сейчас можно взвести только грубой силой. Сейчас это хороший кусок дерьма, и все! Я-то его натяну, да что толку…

Красти зацепила рычаг когтем и взвела его одним неуловимым движением, с грацией потягивающегося танцора. Ее многослойные рукава и свободная накидка скрыли игру мускулов и суставов, когда она отвела рычаг назад, далеко назад, до самого упора. И защелкнула его там. Без видимых усилий. И взглянула на него.

— Черт… — прошептал он.

— Этого достаточно? — В ее глазах горел свирепый огонек. — Достаточно, чтобы убить? — А в голосе ее сквозила нетерпеливая страсть, первобытная, всеобъемлющая — казалось, она наполняла палатку. Дэмьен почувствовал, как и в нем самом, где-то глубоко внутри, пробуждается к жизни какой-то первобытный инстинкт, и с трудом заставил себя подавить новое ощущение.

— В общем, да, — кивнул он. Его мускулы заныли, потому что он бессознательно представил ее силу. Сопереживал ее жестокости. — Более чем достаточно.

И мысленно добавил: «И да поможет Господь тому, кто встанет на твоем пути».

Охотник одиноко стоял на невысоком холме, черный силуэт на фоне черной ночи. И пристально смотрел вдаль, как будто простым сосредоточением мысли мог преодолеть сотни миль между собой и своей целью. А может быть, и мог… Дэмьен не имел бы ничего против.

Священник подошел к нему и молча ожидал, зная, что Таррант чувствует его присутствие. Через минуту посвященный пошевелился и глубоко вдохнул. Первый раз за все то время, что Дэмьен стоял рядом.

— Как там дела? — спросил Охотник.

— Да вроде ничего. Многое мы потеряли в реке… но насколько это повредило, покажет время. Я хотел спросить… Твои карты…

— Возможно, уже в Змее.

Дэмьен медленно вздохнул:

— Жаль.

— Мне тоже. Очень. Это были драгоценные реликвии.

— Я знаю собирателей, которые пошли бы из-за них на убийство.

— Я и пошел, — невозмутимо отозвался Таррант.

Дэмьен взглянул на собеседника, потрясенный ответом. Потом сменил тему: