Восход Черной Луны

– Зато ты не изменился, - Эландра провела пальцами по плечу Тетаэля, и в груди ее сжался ком, рвущийся наружу.

Много лет назад, когда она только повстречала правителя Альфа-Белтара с целью убить его по анонимному заказу Владыки Хаоса, с радостью принятому Нименом, главой синдиката "Тень" и бывшему боссу Эландры и ее брата Курта, девушка подпала под его чары. Долг, так или иначе, превозмог чувства, однако Тетаэль оказался гораздо хитрее и ловчее, чем предполагала Эландра. Он сумел избежать смерти и лично захватил убийцу. В Эландре он сразу почуял свет и вместо того, чтобы отправить ее в тюрьму, оставил возле себя, уча другой праведной жизни, в результате сделав одним из высших генералов. Тогда между ними вспыхнули чувства. Инициатива исходила больше от Эландры, Тетаэль же привык к женскому вниманию и не придавал этому особого значения. Позже Эландра познакомилась с Нигаэлем, долгое время отсутствовавшим в столице. Увидев, что его сын не равнодушен к девушке и что она, похоже, заинтересовалась им в ответ, Тетаэль решил не вставать на пути счастья молодых. Но, не смотря на подлинную любовь Эландры к Избранному, и на прошедшие с тех пор годы, какая-то тень еще оставалась в сердце.

– Так почему все-таки тебя закинули в Чистилище? Насколько мне известно, этот мир предназначен для очищения душ смертных, не заслуживших вечного покоя или перерождения, но еще не приговоренных к Преисподней или не угодивших в Адарсах.

– Друзья мои, я не сомневаюсь, что вопросов у вас накопилось много, но я хотел бы ответить на них в иной обстановке, - мягко ответил Тетаэль.
– Сначала расположитесь в гостевых комнатах, а потом я с вами встречусь за обедом. Я специально подгадал момент, когда у вас выдастся свободное время, чтобы провести с вами эти два дня. Кто ведает, когда мы увидимся в следующий раз, если увидимся вообще, и при каких обстоятельствах пройдет это свидание? Позвольте проводить вас. Дальше слуги укажут ваши палаты.

С этими словами Тетаэль отворил расписную дверь пристройки и позвал за собой генералов. Когда все четверо прошли мимо него на лестницу, будущий король обернулся к стоящему на прежнем месте Нигаэлю и произнес:

– Пойдем со мной, сын. Мне нужно кое-что с тобой обсудить.

Глава 8

Пройдя через межпространственную трещину, Бэрон очутился посреди заметенной снегом долины. В Асгисле лютовала зима, славная свирепостью на многих сферах. Страна дварфов была суровым краем, который всякий раз, как ты покидаешь стены родного дома, приходиться покорять, в противном случае он покорит тебя. Жители всей сферы знали - здесь правило, что побеждает тот, чья шкура толще, а когти острее, распространяется не только на животных. И дварфы, и люди, проживающие в этих землях, день изо дня бились за право выжить сотни лет. Лишь в последние полвека горный народ начал внедрять в быт достижения техники, примитивные в сравнении с Внешним Миром, но способные сделать жизнь проще. В любом случае зимовка проходила тяжко.

Бэрон осмотрелся: вокруг него тянулась бесконечная белизна. Сугробы, в которые вступил Зверь, выйдя из портала, достигали колен, хлесткие порывы ветра, несущие в себе жесткие и колючие, точно осколки стекла, снежинки, плеткой хлобыстали по лицу. Из-за пурги нельзя было увидеть ничего дальше трех метров. Латы антихриста отяжелели от холода, воздух забивал легкие, врываясь в обугленные отверстия полумаски шлема.

"Был бы смертным - давно околел бы", - усмехнулся про себя Император. Вынув правую ногу из сугроба, Зверь сделал шаг, провалившись еще глубже.
– "Нет, так дело не пойдет", решил он. Подняв одну руку к небу, а другую - направив перед собой, Император теней прорычал заклинание и из протянутой ладони вырвался красный плавящийся луч. Пролетев над холмиками сугробов луч, проел в снегу тропу, по которой, довольный своим достижением, направился Бэрон. Пока он шел, осматривал окрестности, чтобы не сбиться с пути, намеченного и переданного ему Сатаниилом перед отправлением. Вокруг торчали одинокие сосны и ели, заметенные снегом, а спустя несколько метров ходьбы на обочинах проделанного прохода начали попадаться мечи, вонзенные в тонкую ледяную корку на снегу, щиты и потонувшие в рыхлой холодной массе окоченевшие тела дварфов.

"Хм, на этом месте разразилась серьезная битва, и, судя по еще неостывшему следу вознесшихся душ, совсем недавно", - мысленно предположил Бэрон.
– "Стало быть, я на верном пути, где-то тут должны остаться отпечатки ног ушедших победителями воинов".

Император остановился и, прищурив глаза, пригляделся к полю битвы. Помощи это не оказало, буран разошелся не на шутку, белые вихри перекрыли весь окружающий мир снежной ширмой. Вдобавок оборвался канал, прорезанный лучом, и Зверь уперся в стену снега. Злобно оскалившись на неудачу, Бэрон поднял голову к небу, сразу получив удар комка снега, принесенного сильным порывом ветра, в лицо. Снег растаял, обратившись в воду. Стоило живительной влаге коснуться серой кожи антихриста, тот взревел, а щека его задымилась. Обхватив лицо обеими ладонями, Бэрон постарался скорее стереть своего "главного врага", и, лишь когда боль успокоилась, смог сообразить, что делать дальше. Он протянул руку к лежащему в двух метрах от него валуну, точнее туда, где ложилась его плохо различимая тень, и произвел движение, словно притягивал к себе большой лоскут тяжелой ткани. После третьего такого движения из тени выскользнуло существо темно-серого, почти, что черного цвета, с голым черепом вместо головы и худым телом из рваных лохмотьев плоти, если можно было это так назвать, и тряпья. Перемещалось оно по воздуху, а вместо ног у него болтался позвоночный столб. Дух гнева подлетел к своему господину и завис напротив него, вопрошающе глядя в его змеиные глаза.

– Здесь проходила армия дварфов, - отрывисто проговорил Бэрон.
– Выйди на их след и указывай мне дорогу. Их злость не утихла так скоро.

Дух кивнул, тряхнув отвисшей челюстью, усеянной острыми зубами, и, сверкнув красным огнем глаз, полетел над снежным полем, растопырив руки с длинными когтями. Словно ищейка, идущая по следу лисицы, он подлетал к каждому дереву, камню и телу, водя по сторонам черепом, неестественно вытянутым и узким, замирая, затем срываясь в противоположную сторону. Император шел за ним, продираясь через сугробы и костеря Асгисл, на чем свет стоит. Два черных силуэта пошли бродить по ледяному безмолвию средь павших воинов единого народа, ставших жертвой безумия своего короля. Метель заметала их следы, а снежный туман сокрыл мутные очертания в пучине холода.

* * *

Крепость Асгисл, названная в честь родной земли дварфов, ныне ставшей лишь столичной областью огромного королевства, была оплотом рода Сребробородых, рода великих королей и воинов, веками правящего дварфами. Асгисл с древних времен чтился в народе священным местом, а его правитель - наместником богов на земле. В нем живут знатнейшие рода воителей, не покинувшие сферу в эпоху переселения. Никогда ранее не ставилась под сомнение власть Сребробородых, пока Гуннар, последний король, не впал в безумие, рожденное алчностью и паранойей, и не развязал кровопролитную войну меж своего народа. Теперь его горная крепость стала символом мрачного одиночества, тьмы сумасшествия и безысходности. Иные народы, обитавшие в этих краях, сторонились ее, обходя за несколько миль и считая проклятой, а дварфы, верные царскому роду, держали данную клятву и стерегли опустевшую цитадель. Все, кто противился воле Гуннара, и вовсе подлежали убиению. Бывшее великим государство работяг и воинов треснуло на части, погрузившись в хаос. Никто не хотел уступать позиции, понимая, что причина, по которой разразилась гражданская война, была лишь предлогом для разрешения других разногласий. Но Гуннар еще не знал, что уготовано его племени, а война - только начало куда более губительной катастрофы. Великий Зверь нес ему больше, чем просто оружие, он нес смерть всему народу дварфов.

На высоком троне, склонив голову и обхватив ее руками, сидел Гуннар. Его седая борода водопадом спадала ниже пояса, лицо накрыли выпадающие из-под рогатого шлема волосы. Лицо короля было серым, словно небеса за прямоугольными окнами, а глаза с расширенными зрачками застыли, точно скованные льдом. Сложно было угадать, какие думы посещали в этот момент короля: возможно, он осознавал, сколь много горя принес он своему народу и корил себя, а может статься, просто продумывал план истребления повстанцев.

Зал королей пустовал, погрузившись в полумрак. Казалось и он, и лишившийся рассудка Гуннар застыли в ледяных оковах, брошенные всеми на произвол судьбы. Через ничем не прикрытые окна врывался ветер, забрасывая плиты пола с изображениями рун и статуи королей, выстроившиеся вдоль противоположной стены, снегом. Зал словно впал в анабиоз, а крепость вымерла и опустела, однако это было не так. Просто король велел не тревожить его, выгнал стражу за дверь и остался наедине со своими мыслями. Подумать ему было о чем. С каждым новым днем войны уважение к нему стремительно падало во всех провинциях дварфов на всех сферах, до которых они добрались. Мало того, что он развязал эту войну, так еще и не смог найти из нее выхода, а ведь бессмысленная бойня тянулась почти год. Вдобавок повстанцы начали искать поддержки у людских вождей, тем самым, ставя под угрозу исход борьбы.

Ворота зала королей осторожно приоткрылись, в щель просунулась лохматая седая голова. Затем в помещение проскользнул дварф в толстой исписанной рунами накидке из красной материи, повязанной обитым железными пластинками ремнем, шкурой горного барана на плечах и с рунным посохом в руке. Поправив массивные очки с добавочными линзами по бокам, сползшие на нос, старец нерешительно заковылял к трону, боязливо поглядывая на закрывающуюся с легким скрипом дверь. Вскоре светящаяся щель совсем сузилась и исчезла, и придворный маг, советник и чтец рун остался один на один со своим господином. Вопреки опасениям чтеца рун, Гуннар даже не поднял головы. Со стороны король походил на покойника, но маг чувствовал прерывистое дыхание жизни.

– О, могучий Гуннар, - воззвал к королю мудрец, продолжая приближаться.
– Ты должен выслушать меня.

– Что тебе нужно, Асрад?
– низким потускневшим голосом спросил Гуннар, равно, как и прежде, не подняв седой головы.

– Слушай меня, конунг, и внемли моим словам, - произнес Асрад, плавно разведя руки, как бы настраивая наместника асов на предстоящее повествование.
– Этой ночью мне открылось будущее. Боги говорили со мной через человека с ликом мертвеца.

– Что, что они сказали тебе, мудрец?!
– оживился король дварфов, обратив взгляд на советника и вцепившись в подлокотники трона.
– Один пророчил мне победу над теми, кто отважился перечить воле Сребробородых?!