Восход доблести

Мерк продолжал бежать, у него при себе не было никакого оружия, да он в нем и не нуждался. У него на поясе висел только кинжал, и этого было достаточно. На самом деле, он может им даже не воспользоваться. Мерк предпочитал вступать в сражение безоружным – это заставало его противников врасплох. Кроме того, он всегда мог отобрать оружие у своего врага и воспользоваться им против него. Это предоставляло ему немедленный арсенал везде, где он оказывался.

Мерк выбежал из Уайтвуда, деревья сменились открытыми равнинами и покатыми холмами, его встретило огромное красное солнце, низко висящее на горизонте. Перед ним растянулась долина, небо над которой было черным, словно оно сердилось, наполненным дымом, и он увидел то, что осталось от фермы девушки, объятое пламенем. Мерк слышал даже отсюда радостные крики мужчин, преступников, чьи голоса были полны удовольствия и жажды крови. Профессиональным взглядом Мерк осмотрел место преступления и тут же заметил их, дюжину мужчин, чьи лица были освещены факелами в их руках. Они бегали взад и вперед, поджигая все на своем пути. Некоторые из них бегали от конюшням к дому, поднося факелы к соломенным крышам, в то время как другие топорами убивали невинный скот. Мерк увидел, что один из них тащит тело за волосы по грязной земле.

Женщина.

Сердце Мерка бешено заколотилось, когда он спросил себя, а не та ли эта девушка, жива она или мертва. Преступник тащил ее к людям, которые казались ее семьей, все они были привязаны к сараю веревками. Здесь были ее отец и мать, а рядом с ними, вероятно, находились ее сестры – поменьше, помладше. Когда ветер прогнал облако черного дыма, Мерк увидел, что у этой девушки длинные белые волосы, перепачканные грязью, и понял, что это она.

Мерк ощутил прилив адреналина, после чего бросился бежать вниз с холма. Он ворвался в грязный поселок, побежал между пламенем и дымом и смог увидеть, что происходит: семья девушки уже была мертва, их горла были перерезаны, тела вяло висели у стены. Мерк ощутил прилив облегчения, когда увидел, что девушка, которую тащил преступник, все еще была жива, сопротивляясь, пока тот тащил ее к семье. Он видел ожидающего ее бандита с кинжалом в руках и понимал, что она станет следующей. Он прибыл слишком поздно для того, чтобы спасти ее семью, но как раз вовремя для того, чтобы спасти саму девушку.

Мерк знал, что он должен застать этих мужчин врасплох. Он замедлил ход и спокойно спустился в центр поселка, словно в его распоряжении было все время мира, ожидая, пока они заметят его, желая сбить их с толку.

Достаточно скоро один из преступников заметил Мерка. Он тут же повернулся, потрясенный присутствием человека, спокойно шагающего через всю эту бойню, и крикнул своим приятелям.

Мерк почувствовал, что глаза всех озадаченных преступников обратились на него, пока он небрежно направлялся к девушке. Бандит, тащивший девушку, оглянулся через плечо и при виде Мерка тоже остановился, ослабив хватку и позволив ей упасть в грязь. Он повернулся и приблизился к Мерку вместе с остальными, каждый из них был готов к драке.

«Кто это у нас тут?» – крикнул один из преступников, который производил впечатление их лидера, тот самый, который уронил девушку. Посмотрев на Мерка, он снял с пояса меч и приблизился, в то время как остальные окружили его.

Мерк смотрел только на девушку, чтобы убедиться в том, что она жива и не ранена. Он с облегчением увидел, что она корчится в грязи, медленно берет себя в руки, поднимает голову и смотрит на него, потрясенная и сбитая с толку. Мерк почувствовал облегчение от того, что он, по крайней мере, прибыл вовремя для того, чтобы спасти ее. Возможно, это был первый шаг к тому, что станет очень длинным путем к искуплению. Он осознал, что, может быть, оно начнется не в башне, а прямо здесь.

Когда девушка перевернулась в грязи, приподнявшись на локти, их глаза встретились, и он увидел, что ее глаза полны надежды.

«Убей их!» – закричала девушка.

Мерк сохранял спокойствие, продолжая небрежно идти к ней, словно даже не замечал мужчин вокруг себя.

«Значит, ты знаешь эту девчонку», – крикнул ему главарь.

«Ее дядя?» – насмешливо спросил один из преступников.

«Давно потерянный брат?» – рассмеялся другой.

«Ты идешь защитить ее, старик?» – усмехнулся третий.

Остальные захохотали, приблизившись.

Не желая показывать этого, Мерк молча оценивал всех своих противников краем глаза, подсчитывая, сколько их, насколько они велики, как быстро двигаются, какое у них при себе оружие. Мерк проанализировал соотношение их мышц и жира, что на них надето, насколько гибки они в своей одежде, как быстро они могут поворачиваться в своих ботинках. Мерк заметил их оружие – грубые ножи, искривленные кинжалы, плохо наточенные мечи – и проанализировал то, как они держат их – сбоку или перед собой, в какой руке.

Большинство из них были любителями, а один по-настоящему встревожил его – преступник с арбалетом. Мерк мысленно сделал пометку убить его первым.

Мерк вошел в другую зону, в другое состояние мышления, бытия, то самое, которое всегда естественным образом охватывало его, когда бы он ни оказывался в противостоянии. Он начал погружаться в свой собственный мир – мир, над которым у него практически не было контроля, мир, которому он отдал свое тело. Это был мир, который диктовал Мерку, скольких мужчин он может убить быстро и эффективно, как причинить наибольший ущерб, приложив наименьшие усилия.

Ему было жаль этих мужчин – они понятия не имели, на что идут.

«Эй, я с тобой говорю!» – крикнул их главарь, который находился едва в десяти метрах от него, вытянув свой меч с ухмылкой, быстро приближаясь.

Мерк не отступал и продолжал идти спокойно, с бесстрастным лицом. Он оставался сосредоточенным, едва слушая слова их главаря, которые теперь звучали приглушенно в его голове. Он не станет бежать или демонстрировать какие-либо признаки агрессии до тех пор, пока это его устраивает. Мерк чувствовал, насколько озадачены эти мужчины отсутствием каких-либо действий с его стороны.

«Эй, ты знаешь, что скоро умрешь?» – настаивал главарь. – «Ты меня слушаешь?»

Мерк продолжал спокойно идти, в то время как главарь преступников, рассвирепев, больше не стал ждать. Он закричал от ярости, поднял свой меч и бросился вперед, замахнувшись на плечо Мерка.

Мерк не спешил реагировать. Он спокойно шел к своему нападавшему, подождав до последней секунды, чтобы избежать напряжения и продемонстрировать отсутствие каких-либо признаков сопротивления.

Мерк ждал до тех пор, пока меч его соперника не достиг высочайшей точки как раз на уровне головы, основного момента уязвимости для любого человека, чему он научился много лет назад. После этого, быстрее чем его враг смог предвидеть, Мерк бросился вперед подобно змее, используя два пальца для того, чтобы ударить в точку пережатия подмышкой мужчины.

Его нападающий, вытаращив глаза от боли и удивления, тут же выронил меч.

Мерк подошел ближе, обвил одной рукой руку мужчины и сжал ее в замке. Тем же движением он схватил соперника за затылок и развернул его, воспользовавшись им как щитом. Не об этом человеке волновался Мерк, а о нападающем, который стоял позади него с арбалетом. Мерк решил сначала атаковать этого олуха только для того, чтобы использовать его в качестве щита.

Мерк развернулся лицом к человеку с арбалетом, который, как он и ожидал, уже нацелил на него свое оружие. Мгновение спустя Мерк услышал сигнальный звук стрелы, выпущенной из арбалета, и наблюдал за тем, как она летит в воздухе прямо на него. Мерк крепко держал свой извивающийся человеческий щит.

Послышалось затрудненное дыхание, и Мерк почувствовал, как олух вздрогнул в его руках. Главарь закричал от боли, и Мерк вдруг сам ощутил боль, словно кто-то вонзил нож ему в живот. Сначала он был сбит с толку, а затем осознал, что стрела прошла через его щит и ее наконечник слегка задел живот Мерка. Она вошла всего на полдюйма – не достаточно для того, чтобы серьезно его ранить, но достаточно для того, чтобы он ощутил адскую боль.

Подсчитывая время, которое понадобится сопернику для того, чтобы поместить в арбалет новую стрелу, Мерк бросил вялое тело главаря, выхватил из его руки меч и бросил его. Он полетел в преступника с арбалетом в руках и тот закричал, его глаза расширились от потрясения, когда меч пронзил его грудь. Он уронил свой лук и безвольно рухнул рядом с ним.