Восход Голубой Луны
Шрифт:
«Я разозлилась», сказала Джулия, «я хотела тебя уязвить, заставить ревновать, потому что… о, Руперт…»
Она шагнула вперед и обняла его. Он отчаянно, словно утопающий, вцепился в нее, припав лицом к шее. Она тоже яростно обнимала его, не вздрагивая даже тогда, когда было больно от его объятий.
«Не покидай меня», хрипло сказал Руперт в ее затылок. «Ты — все, что у меня осталось.»
«Я тебя никогда не покину», тихо сказала Джулия. «Больше никогда.»
«Я тоже», сказал единорог, легонько бодая их головой. Не оборачиваясь, Руперт вслепую протянул руку и обнял единорога за шею.
Немного погодя Руперт вновь обрел самообладание и выпрямился.
«Сколько еще до открытия ворот?», спросила она намеренно спокойным и ровным голосом.
«Уже не долго», ответил Руперт. Он улыбнулся Джулии, хлопотавшей над ним, потом вдруг нахмурился, заметив наконец покрытую кожей рукоять Меча, торчащую из-за ее левого плеча. «Джулия, откуда у тебя этот Меч?»
Она уловила напряжение голоса и отступила на шаг, чтобы смотреть ему прямо в лицо.
«Король захотел, чтобы Меч был у меня. Он сказал, что ты его отверг.»
«Да, отверг. И хочу, чтобы ты тоже отвергла.»
«Это всего только меч, Руперт.»
«Нет, не только! У тебя на спине Адский Меч: зло, настолько большое, что мои предки заперли его в Оружейной больше чем на пять сотен лет, не рискуя им пользоваться.»
«Как меч может быть настолько зол?»
Руперт прямо посмотрел на нее. «Если верить легенде, эти Мечи живые, и они развращают души тех, кто носит их.»
Джулия нетерпеливо тряхнула головой. «Меч — это меч. Правда, он кажется… каким-то нечистым. Но пока он убивает демонов, я буду им пользоваться. Во всяком случае, ты сам носишь магический Меч.» Джулия вдруг прервалась и застенчиво взглянула на Руперта. «Радужный Меч, я совсем забыла о нем. Почему мы не можем воспользоваться им против тьмы? Раньше же он подействовал?»
Руперт покачал головой. «Я уже пробовал, Джулия. Он больше не работает.»
Джулия изменилась в лице и секунду они стояли в молчании. Джулия выглянула в дверь конюшни. «Руперт, я больше не могу здесь оставаться. Меня ждут мои женщины.»
«Да, я наблюдал твою тренировку. Они выглядят… многообещающе.» Руперт вдруг улыбнулся. «Мне кажется, красотка, не совсем честно посылать тебя во мрак с Адским Мечом в руках во главе отряда женщин-бойцов. Я хочу сказать, что мы хотели всего лишь убивать демонов, а не запугивать их до смерти…»
Джулия засмеялась. «Ты заплатишь мне за это после битвы.»
«Обещаешь?»
«Обещаю.»
Они посмотрели в лицо друг другу. Руперт взял руки Джулии в свои ладони.
«Джулия, что бы ни случилось… Я люблю тебя. Никогда не сомневайся в этом.»
«Я люблю тебя, Руперт. Береги спину.»
«Хорошо. А после нашей победы…»
«Да», сказала Джулия, «Тогда будет время для всего, после нашей победы.»
Они крепко и долго поцеловались, потом Джулия повернулась и пошла из конюшни к своим женщинам. Руперт смотрел, как она идет, и впервые за долгое время ощутил себя в мире с самим собой. Он сунул руку внутрь кольчужной рубахи и из-под кожаной боевой куртки вынул мятый, потертый платок в пятнах выцветшей крови. «Сувенир моей дамы», тихо произнес он. Руперт приложил платок к губам, потом тщательно затолкал его на место — над сердцем.
«Копьеносцы, по коням! На воротах — стоять наготове!»
Голос Защитника громом раскатился по двору и на мгновение рокот толпы стих, а потом начался бедлам выкрикиваемых приказов и ржущих лошадей. Руперт глубоко вздохнул, поднял выше плечи и повел единорога во двор.
Защитник сидел верхом на массивном коне
со злобными глазами, свет факелов отсвечивал красным на его полированных доспехах. Внушительный и непобедимый, возвышающийся над бурлящей толпой герой легенд. Он нетерпеливо помахивал своим боевым топором и сотня копьеносцев понукала лошадей, занимая позиции позади него. Заостренные копья горделиво вонзались в беззвездное ночное небо, древки поблескивали яркими разноцветными ленточками и сувенирами дам, словно множество блестящих штандартов. Позади копейщиков строились стражники и солдаты, смеясь, пошучивая и передавая по кругу фляжки с вином. Они притоптывали ногами от холода и поглядывали на запертые ворота с нетерпеливым предвкушением боя, радуясь, что ожидание почти завершено. А еще позади, замыкая тыл, собирались придворные, крестьяне и торговцы, чувствующие себя неудобно в плохо подогнанных доспехах, но с тайной решимостью быть на месте, когда настанет время. Мужчины и женщины стояли бок о бок, держа мечи, пики и боевые топоры, и никому это не казалось странным.Женщины шли в бой по той же причине, что и мужчины: потому что они были нужны и потому что других воинов просто не было.
Руперт сел на единорога и медленно поехал сквозь толпу, чтобы занять свое место во главе армии. Невесть откуда появилась горстка стражников и выстроилась вокруг него в почетный караул. Руперт склонил перед ними голову и десять стражников, которых он привел домой из Леса Мрака, отсалютовали в ответ своими мечами.
«Какого дьявола вы здесь находитесь?», спросил Руперт. «Вы должны спокойно сидеть в бараках, потому что еле ковыляете от ран.»
«Если ковыляем, значит еще не ранены», возразил Роб Хоук. «Таково правило. И кроме того, почему все удовольствия должны достаться вам? Мы только-только вошли во вкус и привыкли убивать демонов, как вы затащили нас обратно в Замок.»
«Вы же понимаете, что все шансы горой стоят против нас», начал было Руперт, но прервался, когда все стражники насмешливо расхохотались.
«А когда шансы были горой за нас?», ухмыльнулся Хоук. «Мы и к такому уже привыкли.»
«Мы — смертники!», простонал другой стражник. «Мы просто обречены!»
Несколько стражников под сурдинку завыли похоронный марш, но быстро сменили его на разухабистую песню. Люди вокруг оборачивались, а потом торопливо отводили глаза. Руперт не мог говорить от смеха. Когда маленький отряд подошел к воротам Замка он подпевал своим людям в разбойном марше, где регулярно повторялось слово «обречены!».
Король Джон согнулся возле своего коня в тени Северной стены, борясь с неподатливой завязкой подпруги. Взъерошенные седые волосы удерживались на месте просто кожаной лентой, а на кольчуге были видны шрамы и заплаты от сотни прошлых компаний. Камнелом прильнул к его спине, словно стал его частью, однако на левом бедре продолжал оставаться старый, знакомый меч.
Астролог терпеливо ждал рядом. В конце концов он протянул руку и ловко затянул подпругу, как надо.
«Спасибо», грубовато буркнул король и выпрямился. «Всегда мешкаю с упряжью.»
«Всегда пожалуйста, Джон.»
«Я рад, что ты здесь, Томас. Похоже, всем остальным в Замке наплевать, жив я или мертв.»
«С тобой всегда твоя семья.»
«Семья», сказал король Джон. «С тех пор, как умерла Элеонор, у меня нет семьи. Мои сыновья и я… это не назовешь настоящей близостью. Для близости нет и причин. Харальд достаточно храбрый боец и лучший, чем я, правитель, но сердце его так же пусто, как кошель бедняка. Не думаю, что он понимает, что такое настоящая эмоция.»