Восход солнца

Глаза Листвички оставались непроницаемыми.

– Звездное племя скажет нам все, что захочет и тогда. когда сочтет нужным.

Огнезвезд склонил голову, признавая правоту целительницы.

— Сол будет находиться под стражей до тех пор, пока мы не получим доказательства его ви­новности или невиновности, — решил он и, ко­ротко взглянув на Листвичку, добавил: — Пока Звездное племя не сочтет нужным прийти нам на помощь.

Дни потекли своим чередом. Отныне Грозовые коты должны были ежедневно кормить Сола, любоваться тем, как он разминает лапы на поляне, и конвоировать его к поганому месту. И все это вре­мя Сол оставался невозмутимо спокойным и относился к своим стражам с неизменным дружелюбием.

Львиносвет с нарастающим нетерпением ждал возможности поговорить с Солом наедине. Ему нужно было обсудить с ним пророчество. Он до сих пор не мог забыть ощущение силы и неуяз­вимости, испытанное им перед лицом собачьей стаи на территории Двуногих. Нет-нет, это было не случайно, это лишь подтверждало его при­надлежность к пророчеству! Но Сол никогда не оставался один, а охраняли его только старшие воины.

Погода оставалась сухой и солнечной, но каждое утро кусты и деревья покрывались свер­кающим инеем. Иногда полуденное солнце при­пекало так сильно, что коты могли греться на плоских скалах у подножия скалистой стены оврага. Кисточка особенно любила дремать на солнцепеке.

«Старики могут нежиться на солнышке в любое время, когда пожелают, — приговаривала она. — Это полезно для наших старых косточек. В преж­нем лесу у нас были Нагретые Камни, уж там-то все племя могло бы разлечься, была бы охота!»

С тех пор, как в лагере появился Пурди, Кисточ­ка предпочитала греться на солнце вместе с ним. Просто поразительно, как быстро сдружились этот старый одиночка и самая сварливая кошка Грозового племени! Львиносвет подозревал, что стариков сблизили разговоры о невоспитанных молодых котах и счастливой поре, когда дни были теплее, а дичь жирнее.

Однажды около полудня, через несколько дней после возвращения патрульных, Львиносвет воз­вращался из леса вместе с Ягодником и Медобокой. Все утро они тренировались вместе с Белкой, Бурым и двумя оруженосцами, которых обучал Бурый после того, как Белолапа переселилась в детскую.

— Они такие молодцы! — довольно урчала Ме­добока. — Видел, как высоко прыгает Ледышка?

— А Лисенок отлично уворачивается от уда­ров, — пробасил Львиносвет. — Белка заставляет их много тренироваться, и теперь они оба просто чудо!

Ягодник остановился и широко зевнул.

— Я бы не отказался немного поваляться на солнышке. Интересно, Кисточка когда-нибудь уступит нам местечко на скалах?

— Надо попробовать, — оживился Львинос­вет. — Может быть, она не станет спорить?

Влетев в лагерь, он увидел, что Кисточка, Пурди и Долгохвост мирно посапывают на плоских кам­нях. Ягодник бросился к ним, а молодые воины побежали следом.

Оказалось, что Пурди еще не спал.

— Вот тут мой Прямоход, — говорил он, не от­крывая глаз, — мне и говорит: «Пурди, ты один можешь избавить мой дом от этой проклятой мыши...»

Услышав шаги приближающихся котов, старик зaмолчал и удивленно уставился на молодых вои­нов. Подойдя ближе, Львиносвет увидел, что Кисточка и Долгохвост крепко спят, не слушая рас­сказа Пурди.

— Привет, Пурди, — вежливо поздоровался Львиносвет. — Вы не разрешите нам погреться немного? Мы все утро тренировались и ужасно устали.

— Ну и молодежь пошла — никакой выдерж­ки! — проворчал Пурди, однако нехотя поднялся, потянулся и растолкал спящих стариков.

— Что? — охнула Кисточка, просыпаясь.

— Эти юнцы хотят погреться на нашем месте, — пояснил Пурди.

Кисточка изогнула кончик хвоста, но Львинос­вет сразу понял, что спорить она не собирается.

— Ладно уж, — проворчала она. — Так и быть, мы уступим вам камни, но за это вы принесете нам ищи в палатку. Я бы сейчас с удовольствием полакомилась полевочкой!

— Уже бегу! — крикнула Медобока и, сорвав­шись с места, бросилась к куче дичи.

Обвив хвостом плечи Долгохвоста, Кисточка помогла слепому коту спуститься с камней, и трое е гари ков неторопливо побрели к своей палатке.

— Спасибо! — крикнул им вслед Львиносвет.

— Вы уснули и пропустили очень важную часть моего рассказал, — говорил Пурди. — Лучше я начну сначала, чтобы путаницы не было. Значит, и велась в доме мышь...

Львиносвет и Ягодник взобрались на теплые скалы, а вскоре к ним присоединилась и Медобока. Гладкие камни, облитые желтым солнечным светом, еще хранили тепло старейшин. Львино­свет с наслаждением растянулся на скале, под­ставив шерсть прозрачным, почти негреющим, лучам.

«Вот бы пролежать так целую вечность. Греть­ся, дремать и больше никогда ни о чем не беспо­коиться...»

Ягодник и Медобока лениво вылизывались рядом, поглядывая на игравших рядом котят Милли.

Ягодник склонил голову и шепнул на ухо Медобоке:

— У нас когда-нибудь тоже будут котята.

Молодая кошка, стыдливо опустила ресницы.

— Было бы прекрасно.

Львиносвета удивила тихая нежность, звучав­шая в голосе Ягодника. Обычно этот молодой воин вел себя с невыносимой заносчивостью, и пытал­ся командовать всеми, словно старший. Кажется, любовь к Медобоке пошла ему на пользу!

«По крайней мере, от меня отвяжется».

Ягодник ласково лизнул Медобоку в плечо.

— Ты будешь отличной матерью.

При взгляде на них острый шип одиночества пронзил Львиносвета.

«Кем же все-таки была моя мать? Почему она от меня отказалась?»

Он закрыл глаза и стал думать о том, какой была его мать, и вспоминала ли она когда-нибудь о сво­их оставленных котятах...

— Смотрите на меня! Смотрите! — раздался с другого края поляны звонкий визг Цветочек. — Я прыгаю выше всех котов на свете!

— А вот и нет! Неправда, неправда! — вопил Шмелик.

Львиносвет лениво приоткрыл один глаз и по- смотрел на троих котят, возившихся на земле в нескольких прыжках от скал. Шлепнувшись на спину, Колючка подкатилась к трещине в стене оврага, а потом вскочила и высоко подпрыгнула, оллансируя на задних лапах и размахивая перед­ними в воздухе.

— Спорим, ты так не можешь? — похвасталась она.

В тот же миг Львиносвет заметил, как длинная темная тень выскользнула из-за камня за спиной малышки. Извиваясь, тень скользила по серому камню, но Колючка была в таком восторге, что ничего не замечала. Львиносвет резко вскочил.