Восход Тьмы

— Но-но, долой этот пафос, — издал смешок Арктур, — если ты хочешь вызвать меня на дуэль, так и скажи, — продолжая улыбаться, развел он руками по сторонам, — конечно, глупо мне предлагать сражаться, ведь я намного старше и опытней тебя.

Нефрит крепко сжал губы, наблюдая за Арктуром.

— Может ты таким способом хочешь меня отвлечь, чтобы Галактион отыскал сам мою девочку, — спокойным голосом говорил Арктур, пожимая плечами, — но запомни…

Он внезапно умолк. За этим молчанием что-то таилось. Нефрит напрягся, ощутив за спиной тяжесть своих мечей. Руки были готовы схватит их и направить на ненавистного врага.

— … вызывать меня на дуэль, — в голосе Арктура звучали нотки ликования, — могут только настоящие глупцы. Ты подписал себе смертный приговор.

— Да чтоб вы вдвоем с Гардосом за свои поступки вечность горели! — взревел Нефрит. Подняв руки назад, он обхватил пальцами холодные рукоятки и со скрипом вытащил из ножны два сверкающих серебром меча. Рассекая воздух, он взмахнул оружием и направил острые концы в сторону старого врага.

Арктур изогнул левую бровь, злобно усмехнувшись. Поведение Нефрита оценил, как вызов.

— Хорошо, хочешь со мной драться — будет тебе дуэль. Только потом ты об этом пожалеешь. Я раздавлю тебя, как ничтожное насекомое, — произнес он с надменной самоуверенностью.

******

Побледневший изумленный Арнольд двинулся за мной. Роберт пытался отскочить от странных людей, но те, плотно сгруппировавшись возле него, продолжили везти к храму. Неизвестность и страх душили парня, но придавали много сил.

— Что вам нужно?!

— Мине-не, Эраст! Эраст! Эраст! — радостно голосили люди.

— Я не Эраст, я Роберт!

Я догнала аборигенов, попыталась просунуться между ними и схватить Роберта за руку, но что-то тяжелое больно стукнуло мне по голове. Перед глазами пробежали желтые искры.

Второй удар по затылку. Ноги покачнулись и поскользнулись по траве. Тело потеряло равновесие, и я спиной упала на траву. Боль резко пронзила костяшки рук.

Чувствуя, как трава щекотала кожу, я открыла глаза и увидела, как на ясном голубом небе проплывало одинокое облако. Но его тут же загородило несколько силуэтов, близко ко мне наклонившихся. Местные смотрели на меня рассерженно, недовольно, будто я совершила преступление.

Голова продолжила покалывать. Я хотела присесть, но местные не дали мне этого сделать. Руки тотчас туго связали твердыми веревками, которые глубоко врезались в кожу и прожгли острой болью. Волосы схватили и сжали так крепко, что чуть не вырвали их вместе с кожей. Из горла вырвался вопль. Держа меня за волосы, шестеро людей подняли меня на ноги. Когда удалось с трудом подняться, я обратила внимание, как озлобленно на меня смотрели жители деревни. Этот ненавистный взгляд сулил нечто страшное.

Я заметила, что у одного мужчины был в руках кнут. Солнце ярко отразило свой свет на толстой веревке. В горле застрял большой ком.

Арнольду тоже связали руки. Парень даже не сопротивлялся — завис, как статуя. Вот трус!.. Глаза казались стеклянными и затянутыми пеленой, широко округлены, обнажая белоснежные белки. Придерживая руки, меня и Арнольда повели к памятникам.

Я почувствовала покалывание дрожи в руках и ногах, ощущая на себе десятки косых взглядом. Как в школе.

Прочистив горло, я рассерженно закричала, чувствуя, как непонятная ситуация и пустой безнадежный взгляд Харриса меня раздражали.

— Что вы делаете?! Отпустите нас!

Арнольд будто язык проглотил. Роберт тоже возмущался.

— Не трогайте! Отпустите! Да я не Эраст, черт вас подери!

Но местные продолжили ему кланяться, направляясь в храм.

Меня и Арнольда привели к памятникам. Я быстро глянула на них и почувствовала, как по телу побежали мурашки, заставившие волосы дыбом встать.

Статуи, на которых красками изобразили двух людей. Первый — мужчина с желтым лицом, смотрящий сурово через деревянную поверхность. За спиной сияли белые волосы. Его глаза выглядели страшно — угольно-черные, с ярко-красными зрачками-кольцами.

У моего злого двойника были похожие глаза, только зрачки узкие, как у кошек. А сам мужчина чем-то похож на Арктура. Ему что ли поклоняются? Но присмотревшись, заметила, что черты у мужчины очень острые и хищные и разрез глаз не такой, как у Арктура.

В руках он держал золотую звезду. Ту самую, которую в моем видении некто Гардос украл у своего брата Танатоса.

Над его головой расцарапана надпись

Ri

На втором памятнике изображен другой человек — бледнолицый худой юноша с черными лохматыми волосами. Серые глаза ясно горели от лучей солнца. С его шеи свисала цепочка со знаком их религии.

Памятник тоже подписан загадочной надписью. Erast Rodriguez

Местные подумали, что Роберт — этот человек? Но с виду видно, что это совершенно разные люди и ничего нет общего, кроме цвета волос и глаз! Как они могли спутать?

Мои размышления внезапно прервались. Сознанием вернулась назад яркой вспышкой. Спиной сдавили меня к тоненькой деревяшке, а мои руки мужчина с квадратной челюстью высоко поднял и привязал веревками к навесу. Сзади него стояло несколько людей, которые голосили на своем языке. Возмущение и непонимание захлестнули пламенем огня, поджигая изнутри тело.

— Отпустите! — отчаянно закричала я.

Арнольда связали левее меня. Парень был словно в тумане. А возмущенного и красного Роберта скрыли за громко хлопнувшей дверью храма.

Люди окружили нас, продолжая что-то кричать и поднимать руки. Мужчины начали класть у ног ветки.

Не нравится мне все это. Роберта посчитали за какое-то божество, нас связали, слушать не хотят…

— Ю-ту-ту-ти-не-не! — кричали местные.

Они нас собираются сжечь?! От этого предположения тело покачнулось, мурашки пробежались по всей коже. Надо срочно сматываться!

Я глянула на Арнольда. Не хотела к нему обращаться, но выбора у меня не оставалось. Веревки туго сдавливали мои запястья.

— Харрис! Арнольд! — звала я одноклассника.

Харрис даже не откликнулся. Продолжил пустым тусклым взглядом смотреть вперед.

"От тебя толку никакого! — рассерженно мысленно завопила я, — думай, Беатрис, сама, как спастись!"

Веревки больно вонзились в кожу, мне казалось, что они впились до костей. Тело горело болью и отчаянием. Деревяшки, которые складывали у моих ног, ударялись о лодыжки, удар прожигал.