Восходитель

Едва оправились от одного несчастья, как надвинулось другое: к дому неумолимо приближался фронт. Люди в селениях говорили о предстоящих бомбежках. Разгром фашистов под Москвой зимой сорок первого вселил надежду на скорое окончание войны. Однако сорок второй нес новые огорчения: наши отступали. Горцы всматривались в карту, висевшую в сельсовете, 4 июля оставлен Севастополь, 24 июля Ростов-Дон. Фашистские армии, словно прорвав плотину, вливались в междуречье Дона и Волги и стремительно катились к Кавказу. В первой декаде августа они захватили Армавир, Ставрополь, Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск, подошли к Нальчику, вступив на землю соседней Кабардино-Балкарии. 10 августа пришла очередь Майкопа, 11 августа Краснодара, потом Моздока. Враг двигался к Санчарскому, Марухскому, Клухорскому и другим перевалам Западного Кавказа. Вскоре гитлеровцев заметили на склонах Эльбруса.

Земляки, побывавшие на антифашистских митингах в Тбилиси и Орджоникидзе, рассказывали, что Гитлер задумал захватить хлеб юга, нефть Кавказа и посадить страну на голодный паек, как Ленинград. Говорили о хитрости и коварстве врага.

К сванским селениям со стороны Зугдиди начали Подходить регулярные части. Говорили, что войсками командует Константин Леселидзе. Чхумлиану казалось, что на защиту перевалов идет целая армия грузин под предводительством грузина-командира. Он был удивлен, когда увидел в потемневших от пота гимнастерках нетолько грузин, но и русских, украинцев, армян, казахов, узбеков, туркмен, азербайджанцев... Все эти люди пришли защищать Грузию, ее высокогорные селения, его ланчвальский дом. Может быть, тогда, в сорок, втором еще детским умом он начала постигать смысл слова «Отечество». Чхумлиан со сверстниками бегал к бойцам, приносил нарзан. Дни стояли знойные. Было приятно видеть, как запыленный красноармеец запрокидывал кувшин и пил с наслаждением, долго, жадно. Струйки нарзана проливались у краев губ, стекали по подбородку и шее, оставляя на коже светлые полосы. Спасибо, говорил боец, а иногда, подмигнув, добавлял: Ивасухари. Так, кажется, по-вашему..

И это было особенно приятно.

Солдаты 214-го кавалерийского полка Ромазова 63-й кавдивизии номбрига Белошниченко 3-го стрелнового корпуса Леселидзе спешили к перевалам. Вскоре ни оседлали Донгузорун, Бечо, а затем подошли под тийский, Твибер, Цаннер.

Всем мальчишкам хотелось принять участие в предстоящих сражениях.

– Идем на Бечо, - предложил Миха Чхумлиану.

– Идем, сразу согласился тот.

Мальчияи заскочили к Марлену, но, не застав его дома, отправились вдвоем. Пешком дошли до Ленджери, потом на кавалерийской упряжне доехали до развилки на Бечо. По дороге вверх двигались войсна. В селении Бечо увидели первых беженцев с северной стороны женщин, стариков, детей. Человек сорок, некоторые женщины держали грудных детей. Люди были измучены. Горцы из селения говорили, будто немцы высадили на Эльбрусе десант. Мальчики двинулись дальше, Пристроившись к группе бойцов, обвешанных амуницией.

– Вы нуда?

– Корова, сказал. Миха и показал наверх....

Им поверили. Так они прошли еще несколько километров....,

– Отставить движение, раздалась команда.

– Сойти с тропы, всем стать под деревья.

Красноармейцы смотрели в небо. На огромной высоте медленно плыл самодет с двумя туловищами. Вот он, враг, мальчики следили за самолетом...

Самолет-разведчин развернулся и улетел на север. ОТряд продолжил движение. У буковой поляны встретился конный боец.

Где капитан? спросил его усатый сержант.

Капитан под перевалом, конник, проехал дальше вниз.

Наверное, этот капитан самый главный командир на перевале Бечо, его и попросим, чтобы взял в отряд, решили мальчики.,

Привет! услышали они знакомый голос. Перед ними стоял Габриэль, вышедший из-за поворота тропы. Объяснения были короткие. Не помогли ни уговоры, ни просьбы. Мальчики повернули обратно. Они спустились вместе с беженцами из Тырныауза, очередную партию которых сопровождал Габриэль до селения Бечо. А утром следующего дня, договорившись с каким-то военным, он отправил маленьких вояк на попутной машине в Местию,

Поступали новые вести о событиях в Приэльбрусье. В селениях знали многие подробности, связанные с подходом врага и первыми боями. Знали, например, что просочившись по долине Кубани через Микоян-Шахар и Хурзук, фашисты вышли на перевал Хотютау в южном плече Эльбруса и без единого выстрела заняли перевалы, ведущие через Главный Кавказский хребет на юг, Чипер и Чипер-Азау. В этой глухомани наших войск не было.

Неожиданный выход к Эльбрусу с занятием малохоженых перевалов говорил о хорошем знании врагом Кавказских гор. Вскоре стало известно, что здесь действует специальный горнострелковый корпус, в котором есть особая дивизия «Эдельвейс», состоящая сплошь из альпинистов и горнолыжников.

Эдельвейсовцы вышли на южные склоны Эльбруса, заняв высокогорную гостиницу «Приют одиннадцати», Ледовую базу и Старый кругозор, нависли над Баксакским ущельем, по которому полным ходом шла эвакуация. На Эльбрус была-послана наша разведка из низона перевала Донгузорун. 17 августа разведчики напоролись на вражеское охранение у Ледовой базы. Завязался бой. Разведчики видели, как десятки гитлеровцев мчались на лыжах от «Приюта Одиннадцати» на помощь своему охранению. Силы были неравные, и, потеряв троих бойцов, наши отошли в ущелье.

Караваны мулов с тяжелыми вьюками стали курсировать от перевала Хотютау к «Приюту Одиннадцати» и Старому кругозору противник серьезно закреплялся.

Пользуясь отсутствием наших войск, гитлеровцы спустились сперевалов Чипер и Чипер-Азау на южные склоны, прошли верховья малохоженого ущелья Ненскры и заняли перевал Васса, расположенный в Южном отроге Главного хребта и ведущий из ущелья нкры в долину Накры. Это означало, что враг находится за сванскими огородами. 18 августа эдельвейсовцы спустились в Баксанское ущелье со Старого кругозора, у селения Терскол шел кровопролитный бой.

Трудно было представить, что в каких-то пятнадцати километрах под отдаленный треск автоматов и пулемётов, под гулкие взрывы гранат и мин двигались группами по ущелью Ваксан к ущелью Юсеньги и далее к перевалу Вечо работники Тырныузского вольфрамо молибденового комбината и их семьи. Путь к Нальчику, ставшему фронтовым городом, был практически отрезан. Обеспечивали этот переход знакомые горцам альпинисты-инструкторы Георгий Одноблюдов, Алексей Малеинов, Александр Сидоренко с помощниками. Они переве ли около полутора тысяч человек, в том числе двести тридцать детей. Бойцы 214-го полка, заперев немцев на склонах Эльбруса, прикрывалиэвакуацию

Сваны прислушивались к отдаленным взрывам, прикидывая, где идут бои. Гул шел от южных отрогов хребта, из района перевала Басса. Потом пришли вести, что перевал Васса отбит и наши его прочно удерживают. Значит, враг в Накру не попал.

Начались тяжелые бои за освобождение перевалов Чипер-Азау и Чипер. Надо было закрыть бреши.

Старики гадали пройдут или не пройдут немцы через перевалы? Одни говорили, что могут пройти, другие, что нет. Лишь мальчишки были абсолютно уверены: не пройдут, наши не пустят. Они с завистью смотрели, как вручают винтовки бойцам сванского отряда особого назначения. Чхумлиан гордился; что первыми добровольцами были его однофамильцы, а, стало быть, по-местному и родственники, Габриэль и Бекну. Потом записался и дядя Максим. Всего в отряде было триста человек Отряд должен был подносить боеприпасы и топливо гарнизонам перевалов, а также бороться с десантами и другими просочившимися группами противника.

Во второй половине сентября спешившихся кавалеристов 214-го полна, сумевших выстоять против эдельвейсовцев, сменили 242-я горнострелковая дивизия полковника Курашвили и отдельные горнострелковые отряды, специально обученные и экипированные для войны в горах. Дух войск был высокий. Каждый горный боец чувствовал свое особое предназначение. Бои на склонах Эльбруса и в урочище Чипер разгорелись с новой силой. Многие инструктора альпинизма находились в действующих частях.

В это время через перевал Донгузорун, под носом У гитлеровцев, засевших на Эльбрусе, полным ходом еще шла эвакуация из Баксанской долины всего ценного на юг перегонялись стада крупного и мелкого скота, уносился в мешках вольфрамо-молибденовый концентрат. Под Мычание, блеяние и ржание тысяч голодных коров, овец и лошадей, после тяжелых боев на равнине и в предгорьях, унося раненых, которых насчитывалосы более трехсот, отходила через этот завалеп ный снегом перевал отрезанная от своей 37-й армии и прижатая горам 392-я стрелковая дивизия полковника Купарадзе. В середине ноября наши оставили ущелье Баксана, закрепившись на более выгодных для обороны, рубежах на перевалах. Гарнизоны перевалов Донгузорун и Бечо со дня на день ждали нападения. Однако, заняв все Баксанское ущелье, гитлеровцы активных действий не предпринимали.