Восходитель
Шрифт:
Высокую оценку восхождениям дал Генеральный председатель Итальянского академического альпинистского клуба Уго ди Валлепиана в своем письме в Москву от 27 июля 1967 года: «Деятельность, развернутая двумя советскими альпинистами Хергиани и Онищенко по случаю слета, организованного французской Национальной школой альпинизма в Шамони, действительно, считается исключительной и заслуживает того, чтобы быть поставленной в пример любому альпинисту. Поздравляю!»
...Заключительный банкет, очередная порция поздравлений (долгое пожатие беспалой руки Эрцога, первого покорителя восьмитысячника), и можно собирать, багаж домой.
В Шереметьевском аэропорту судьба уготовила ему невиданную
Он бросил на попечение друзей свою поклажу и стал протискиваться к барьеру. Словно почувствовав какую-то тревогу, Надя поспешила к выходу и села в стоящую рядом с аэровокзалом легковую машину, которая влилась в поток автомобилей, мчавшихся к Ленинградскому шоссе...
Миша схватил свободное такси. Началась погоня. В тесном московском многорядье машин, с постоянными перестроениями и затрудненными обгонами, с частыми перекрестками, с немыми автоматическими светофорами, рассекающими поток, они чуть не потеряли цель. Водитель спасибо ему вел мастерски. На Ленинградском проспекте «Москвич» неожиданно шмыгнул на Беговую...
Поворот, еще поворот. «Москвич» остановился У серого дома с большими балконами. Миша видел, как Надя щелкнула дверкой и направилась к подъезду. Он вышел из такси, чтобы окликнуть ее в груди барабаном гудело сердце, но тут же отказался от своего намерения: из подъезда навстречу Наде шел улыбающийся мужчина с ребенком. Миша вдруг почувствовал, что его собственное появление здесь совершенно некстати. Чего это он, действительно, так грубо ломится?!
Кто они этот мужчина в белой рубашке и белых брюках, поцеловавший Надю и эта девочка лет пяти - шести, которую поцеловала она? Муж и дочь? А почему бы и нет? Ведь прошло столько лет. У нее могли быть и более взрослые дети. И может быть, есть.
Мужчина что-то сказал Наде, взглянул на часы и направился с девочкой в сквер. Надя скрылась в подъезде, и странное дело, вместо страдания и ревностиони подступили комом лишь на какой-то миг Миша почувствовал облегчение, словно невидимое крыло смахнуло с души тяжелую ношу. Он еще постоял немного на тротуаре и тоже перешел в сквер.
Белые брюки наблюдали поверх газеты, как какой-то грузин о чем-то весело поболтал с девочкой и, помахав ей рукой, удалился...
Мише хотелось подольше поиграть с ребенком, по его навязчивость могла показаться странной. У него даже мелькнула мысль купить девочке какой-нибудь подарок куклу, например, или медвежонка. Но как он объяснит это мужчине? Не вызовет ли подобный жест семейных осложнений? И вообще, нечего теперь суетиться. Ведь то прекрасное, что было, не вернешь. Спасибо и за то, что оно было...
Уже уходя, он заметил он это точно заметил в окне, на третьем этаже, за белой шторой недвижно замер силуэт. «Дай бог, чтобы она была счастлива!» подумал он.
Осечка? спросил таксист. ,
Нет, почему? Все правильно. Все даже очень правильно.
Шофер снова крутил баранку, сочувственно посматривая на своего пассажира, тихо напевавшего накую-то свою грузинскую песню. Миша ехал за брошенным багажом, чтобы отправиться потом в мастерскую своего друга художнина Алексея Гапоненко (Лёхи), у которого любил останавливаться, приезжая в Москву.
1 августа он писал из Москвы в родное селение: «Здравствуйте, мои дорогие родители. Надеюсь, что дома все хорошо и вы здоровы. Наверное, интересуетесь моей поездкой во Францию?
Сделали три вершины мирового класса и на всех подъемах показали лучшее время удивили всех. Я боялся, что плохо тренирован и тяжёл: такого веса семьдесят два килограмма я не помню с 1951 года. Завтра уезжаю на Памир, на пик Ленина. Придется еще много поработать. Здоровье мое хорошее. Ваш Чхумлиан».7 августа Миша и Вячеслав прибыли на Памир в базовый лагерь юбилейной международной альпиниады, в которой помимо советских восходителей участвовали альпинисты Австрии, Болгарии, Венгрии, ГДР, Италии, Польши, Чехословакии и Югославии.
Лучшие альпинисты страны были собраны под пиком Ленина. Десятки знакомых лиц. Но, пожалуй, самой теплой была встреча с Евгением Белецким. Прояви Белецкий в 1951 году бумажное рвение, неизвестно еще как бы сложилась судьба сванского парня. Мише было приятно, что он не подвел Белецкого, предсказавшего ему большое альпинистское будущее.
9 августа вместе с Иваном Богачевым он повел на штурм пика Ленина передовой отряд альпиниады, состо явший из альпинистов союзных республик. Вершинной точки отряд достиг 14 августа и установил там государственные флаги стран-участниц и обелиск.
Наверное, после гигантских нагрузок в Альпах и на Памире можно было бы отдохнуть. Но не об отдыхе он думал. В первых числах октября в Ялте начинался очередной чемпионат СССР по скалолазанию, участвовать в котором его обязывал высокий титул. Захватив с собой тбилисского студента Ладо Гурчиани, он вылетел в Крым.
В Тбилиси было много хороших скалолазов, но в рослого, сухощавого Гурчиани он верил больше всего. у Ладо были отличные данные, не хватало только опыта и выносливости.
Здесь, в Ялте, они тренировались вместе. Брали стометровую веревку и попеременно лазали по отвесу Крестовой. Чтобы не кричать друг другу команды, условились дергать за веревку: один раз-выбирай, два раза ! трудное место, три выдай.
Для Ладо это была полезнейшая школа.
Никогда подолгу не задерживайся на трудном месте, старайся все преодолевать с ходу, поучал Миша. Остановка на отвесе не радость, а мучение.
Но Ладо оетанавливался и мог подолгу виееть, теряя силы.
Все время иди в среднем темпе, внушал Миша, в трудном месте быстро решай: или разом вверх, или в сторону, или даже чуть вниз, чтобы снова атаковать с ходу. От висения силы не прибавится.
И Миша учил Ладо «быстро решать». Заставлял бегать за собой по «своей!» пересеченке вначале по тропе, потом впрыгивать в хаос скальных нагромождений, перескакивать с валуна на валун, лазать в темпе по глыбам вверх, вниз, в сторону, забираться на деревья, спрыгивать с них и опять бежать вверх по тропе, чтобы через минуту вскочить на новые скальные завалы и лазать, прыгая с камня на камень, делать траверзы, ходить без помощи рук. Такой бег по деревьям и скалам длился обычно минут десять.
Нет лучшего упражнения для выработки быстрой реакции, говорил Миша, стаскивая с себя мокрую майку...
Еще любил он упражнения на повисание висел на одной руке, на руке и ноге, на кончиках пальцев; висел подолгу, минутами. Тело его было таким гибким и эластичным, что он мог без помощи рук легко заводить ногу за голову, делая это почище любого йога.
На тренировке он так вживался в скалы, что пребывание на них становилось для него естественным состоянием.
Уставший Ладо дней через двадцать не мог уже без раздражения смотреть на серый крымский известняк: наступило скальное, пресыщение. Он удивлялся, с какой настойчивостыо и постоянством выходит на тренировки мастер, отказывая себе в тысячах радостей. Вверх вниз, вверх вниз, вверх вниз. Тигр был великим тружеником.