Восходящая тень

— Мир Руидина, Куладин! Мир Руидина! — Голос ее был тонок, но резок, он хлестал, словно стальной прут. — Куладин, ты уже дважды попытался нарушить мир. Еще раз, и ты — порукой тому мое слово — окажешься вне закона. И ты, и любой, кто попробует поднять оружие. — Она остановилась перед Рандом, бросая на Шайдо яростные взгляды и держа бурдюк в поднятых руках, словно собираясь ударить им по голове всякого, кто дерзнет ей перечить. — Ну, кто посмеет усомниться в моей правоте? Любой нарушивший Соглашение Руидина станет изгоем. Он будет навеки лишен прохлады, отлучен от своего крова, и его родичи будут охотиться за ним, словно за диким зверем!

Некоторые воины Шайдо поспешно открыли лица, но Куладин продолжал стоять на своем:

— У них оружие, Бэйр. Они вошли в Руидин с оружием! Это…

— Умолкни! — Бэйр замахнулась на него бурдюком. — Тебе ли говорить об оружии? Тебе, нарушавшему Мир Руидина и убивавшему, не прикрыв лица? Они не брали с собой оружия — я могу в том поручиться! — Бэйр нарочито повернулась спиной к Куладину, но взгляд, брошенный ею на Ранда и Мэта, был немногим мягче, чем те взоры, которые она обращала к Куладину и его сторонникам. При виде диковинного копья Мэта она скривилась и спросила:

— Ты нашел… это в Руидине?

— Старушка, я заплатил за него довольно высокую цену и не намерен с ним расставаться. Хранительница презрительно фыркнула.

— Вид у вас обоих такой, словно вы катались кувырком в зарослях нож-травы. Что там… Нет, пожалуй, об этом вы расскажете мне потом. — Она бросила взгляд на меч Ранда — порождение Единой Силы — и продолжила:

— Сейчас же убери это! И покажи им знаки, да поскорее, прежде чем этот безумец Куладин успеет подбить своих родичей на убийство. С его характером он и глазом не моргнув поставит весь свой клан вне закона. Быстрее!

В первый момент Ранд растерялся и недоуменно уставился на Бэйр. Знаки? Какие еще знаки? Потом он вспомнил, что Руарк показывал ему знак, знак, каким должен быть отмечен всякий, побывавший в Руидине. Позволив исчезнуть мечу, он расстегнул манжет рубахи и закатал левый рукав. От запястья до локтя его руку обвивало странное изображение, подобное тому, что украшало стяг Дракона, — пурпурно-золотой ящер с золотой гривой. Ранд ожидал увидеть что-то подобное, но все же был потрясен. Этот символ не выглядел выжженным или вытатуированным клеймом, — казалось, он был частью самого его существа. Рука его была будто бы как прежде, но запястье сверкало, словно полированный металл, и Ранд чувствовал, что если он прикоснется к этому изображению, то сможет ощутить каждую чешуйку. Юноша высоко, так, чтобы видели и Куладин, и все Шайдо, поднял руку. Воины начали перешептываться, а Куладин злобно зарычал. Из палаток Шайдо высыпали новые люди. Чуть выше по склону появился Руарк со своими сородичами. Они настороженно следили за Шайдо, а между воинами того и другого кланов стоял с высоко поднятой рукой Ранд. И так же, между теми и другими, стоял, положив руку на рукоять меча, Лан. Лицо его было подобно грозовой туче.

Ранд чувствовал, что айильцы ждут от него чего-то еще. Эгвейн и три Хранительницы Мудрости спустились по склону и подошли к нему. При этом Хранительницы выглядели столь же раздраженными, как и Бэйр. Эмис косилась на Куладина, тогда как солнечноволосая Мелэйн укоризненно поглядывала на Ранда. У Сеаны был такой вид, будто она готова грызть скалы. Эгвейн, голова и плечи которой были закутаны шалью, смотрела на Ранда и Мэта, то ли опасаясь беды, то ли удивляясь тому, что вообще увидела их снова.

— Глупец! — сердито бросила Бэйр. — Все! Все знаки!

Бросив бурдюк, она схватила Ранда за правую руку и сама закатала ему рукав. Там находился такой же символ — зеркальное отражение изображения на левом запястье. Женщина затаила дыхание, потом глубоко вздохнула, увидев именно то, что надеялась — и страшилась! — увидеть. Эмис и другие Хранительницы откликнулись такими же вздохами. Странно было видеть айильских женщин чем-то испуганными.

Ранд едва не рассмеялся, однако не потому, что был слишком удивлен. «Дважды и дважды он будет отмечен» — так говорилось в Пророчестве о Драконе. Цапля запечатлена у него на обеих ладонях, а теперь он носит и эти знаки на запястьях. Изображения диковинного змея, того самого, который в пророчествах именовался Драконом и знаменовал собой возвращение «утраченной памяти». В Руидине он узнал утраченное прошлое, тайну происхождения Айил. Но пророчества говорили и о цене, которую надлежит ему заплатить. Когда мне придется платить, размышлял Ранд, и кому еще придется платить вместе со мной? Он хотел бы платить один, но знал, что — увы — всегда приходится платить и другим.

Бэйр не колеблясь подняла руку Ранда и громко возгласила:

— Узрите то, чего никогда прежде не видели. Избран Кар'а'карн, вождь вождей. Рожденный Девой пришел с рассветом из Руидина. Явился, дабы, согласно пророчеству, объединить айильцев. Пророчество сбывается!

Айильцы откликнулись на эту тираду вовсе не так, как предполагал Ранд. Куладин воззрился на него с еще большей — если такое было возможно — ненавистью, чем прежде, а потом спрыгнул с утеса и зашагал к палаткам Шайдо. Воины Шайдо стали расходиться, искоса поглядывая на Ранда. Лица их были непроницаемы. Гейрн и воины рода Джиндо, почти не задумываясь, последовали примеру Шайдо. Один лишь Руарк остался на месте, но в глазах его застыла тревога. Лан подошел к вождю, но при этом, кажется, даже не взглянул на Ранда. Чего-чего, а такого Ранд не ожидал.

— Чтоб мне сгореть! — буркнул Мэт. Он только сейчас сообразил, что, прежде чем Бэйр схватила за руку Ранда, она бросила бурдюк ему. Торопливо вытащив затычку, он принялся пить огромными, жадными глотками, проливая половину воды на лицо. Напившись, Мэт опустил бурдюк, бросил взгляд на украсившие запястья Ранда метки, вновь пробормотал «чтоб мне сгореть» и протянул бурдюк другу.

Хотя Ранд и не сводил глаз с айильцев, он был рад возможности утолить жажду. Первые глотки буквально обожгли пересохшее горло.

— Что там случилось? — озабоченно спросила Эгвейн. — Это Мурадин напал на тебя?

— Никаких вопросов, — оборвала ее Бэйр, — расспрашивать о Руидине запрещено.

— Нет, не Мурадин, — ответил Ранд. — А где Морейн? Я-то думал, она встретит нас первой. — Он потер лицо, и к ладони пристали черные струпья засохшей крови. — Пусть бы она задавала какие хочет вопросы, зато небось сумела бы меня Исцелить.

— И меня тоже, — прохрипел Мэт, покачнувшись, оперся на копье и приложил ко лбу тыльную сторону ладони. — Голова кругом идет…

Эгвейн поморщилась.

— Я думаю, она все еще в Руидине, — ответила девушка Ранду. — Но раз вы вышли оттуда, то, скорее всего, выйдет и Морейн. Она ушла сразу после вас, а следом за ней Авиенда. Вас всех так долго не было…

— Морейн отправилась в Руидин? — недоверчиво переспросил Ранд. — И Авиенда тоже? Почему… — начало было он, но сбился, вспомнив другие слова Эгвейн. — Ты сказала «так долго». Что ты имеешь в виду?

— Вы спустились в долину семь дней назад, — ответила девушка.

Бурдюк выпал у Ранда из рук. Сеана бросилась вперед и подхватила его, прежде чем драгоценная влага успела вылиться на камни. Но юноша даже не заметил этого. Семь дней! За это время могло случиться все, что угодно. Возможно, они уже разгадали мой замысел и теперь нагоняют меня. Нужно двигаться, причем двигаться быстро, чтобы опередить их. Я зашел слишком далеко и не допущу, чтобы все пошло прахом!

Все устремили взгляды на Ранда — кажется, он высказал свои мысли вслух. Даже Мэт и Руарк поглядывали на него с опаской. И немудрено, ведь никто не знает, когда его охватит безумие. Только лицо Лана ничуть не изменилось — он выглядел по-прежнему угрюмо и мрачно.