Восходящее солнце Астерии. Мондрад

– Рано, парень, геройствовать, – раздался голос квартмейстера откуда-то сверху.

Чаннинг не сразу понял, что упал. Комната покосилась, и лицо ударилось о деревянные доски.

– Ничего, Астериец. Я тебя подлатаю. Уверен, на твоей стороне боги, раз выжил после стольких травм.

Долговязый Бен с трудом дотянул Чаннинга до койки. Его веки потяжелели, и все погрузилось во мрак. Слова капитана были последними, что он услышал сквозь густую пелену сноведений:

– Снимайте «Цербера» с якорей. Курс на Золотой берег Мондрада.

Глава 3. Золотой дракон

Флаг Мондрада струился над палубой нашего корабля, когда он вошел в порт Золотого берега. Огнедышащий дракон расписанный золотом на черной материи готов был взлететь в небо от счастья что вернулся домой. Я не могла разделить с ним это чувство. У меня не получалось даже восхищаться блеском линии суши в лучах восходящего солнца. Ее словно создали боги из золотого песка, который не тонул, а поднялся на поверхность из глубин самого ада. Так я представляла Мондрад – страну, о которой никогда не слышала и не была уверена, что хочу о ней знать. Волны бились о корму «Адаманты», как мое желание повернуть корабль обратно об суровый взгляд капитана. Я устала с ним бороться. Каждая наша перепалка заканчивалась его полной победой. Я не могла понять почему. Словно он предугадывал мысли. Это было неестественно, как для обычного человека. Я начала подозревать, что обычность не совсем подходящее слово для наемников, которые меня украли. Они были странными. Стоило понаблюдать за противниками прежде, чем идти на крайние меры. Так учил меня Рейхтаг. При воспоминании о нем защемило в груди. «Предатель» было идеальным словом для учителя, который бросил и хотел убить, но не стал марать руки. Рейхтаг доверил дело Чаннингу. «Здесь ты просчитался, учитель», - подумала я, вспоминая последнюю ночь с моим Волком под руинами аббатства. Губы изогнулись в приятной улыбке от воспоминания. Хоть это могло радовать, даже в моменты бессилия на чужом корабле.

– Правда, красиво?
–  неожиданно спросил Хаким, когда вышел на палубу насладиться рассветом. Он поступал так каждый день, но лишь сегодня его глаза наконец наполнились радостью.

– Если ты ищешь с кем разделить восторг от возвращения домой, то можешь проходить мимо. Здесь место занято самобичеванием и злобным сарказмом.

Хаким сделал вид, что не услышал слов и, облокотившись на планширь, спросил:

– Знаешь, Кейт, почему берег называется Золотым?

Теперь настало мое время игнорировать вопрос, но это не остановило Хакима, и он ответил:

– Виной всему крыши домов, украшенные самым благородным из металлов, которого в Мондраде не счесть.

– Но принадлежит он лишь элите, что живет в столице и ни перед кем не отчитывается, - закончила я за него, не удержавшись от сарказма.

– Мне очень жаль, Кейт, что в Астерии все именно так, - ответил Хаким, удивив меня своей проницательностью.
–  Как бы там ни было, тебе представилась хорошая возможность посмотреть на другую сторону медали и возможно ты решишь, что за нее стоит бороться.

Я резко выпрямилась и посмотрела на него, чувствуя явную злость. Этот человек был единственным, кто общался со мной на равных, а не свысока. Он был словно глоток свежего лесного воздуха, который просачивался сквозь толщу соленого ветра над морем. Но чем ближе мы приближались к Мондраду, тем сильнее гнев словно яд просачивался в тело, заставляя ненавидеть свою беспомощность, Хакима и все королевство в целом.

– Знаешь, а мы могли бы стать друзьями, не будь ты такой занозой в заднице из-за своей любви к королевству!
–  крикнула я, сложив на груди руки.

Хаким лишь усмехнулся и, повернувшись вполоборота, добавил:

– Могу сказать о тебе то же, Владычица огня. В любом случае нет ничего вечного под палящим солнцем. Возможно, когда-нибудь мы сядем в местном трактире с бутылочкой виски и посмеемся над всем, что случилось с нами ранее.

– А сейчас вы последуете за мной в экипаж, - раздался грозный голос Дрого за нашими спинами, - и будете молчать всю дорогу, а не раздражать своим глупым трепом.

Шу Ликин всегда следовала за воином словно тень, и когда я повернулась, то не удивилась, увидев ее по правую руку от широкоплечего мужчины. Ее строгий взгляд скрывал в себе намного больше эмоций, чем мне дано было прочесть. В любом случае было все равно хочет ли она меня убить или радостно пригласит на ужин. Они не были для меня друзьями. Враги и точка. Этого не изменить. Как бы они не пытались втереться в доверие, ничего не получится. Я буду стараться сбежать до тех пор, пока сердце в груди бьется.

– Предпочту молчаливо остаться здесь и дождаться отплытия корабля обратно к землям Астерии, - сухо ответила я.

– Можешь попытаться, Кейт. Но предлагаю тебе еще раз подумать, прежде чем гневить короля, что всецело владеет землями, на которых ты имеешь честь находиться. Весь Золотой берег знает о твоем прибытии, ожерелье тебе не снять. Единственный шанс выбраться из королевства - это лишить себя головы, тогда море унесет тебя туда, куда душа пожелает.

– Тогда найди мне палача, - прорычала я, срываясь на крик.
–  Или он тоже не возьмется за мою шею?

– Пока на тебе Звентибальд, нет. Но думаю, насчет языка можно будет вполне договориться, - холодно ответил Дрого и жестко схватил за предплечье. От его грубых рук буря, что бушевала в душе, готова была поразить воина молнией между глаз, но вместо этого я просто попыталась освободиться. Попытка не удалась, а пальцы воина до боли сжались, оставляя следы на коже предплечья.

– Отпусти меня, варвар! Или хочешь, чтобы я исцарапала тебе лицо!

– Кейт, твои когти лишь добавят шрамы в обширную коллекцию на моем теле, - сухо ответил Дрого и потянул меня к трапу.

– Я ненавижу тебя! Как только удастся избавиться от Звентибальда, ты будешь первым, кого я живьем спалю в адском пламени!

– Можешь говорить, что хочешь, но здесь твои слова лишь пустой звук, а тело оболочка. Добро пожаловать в Мондрад, Кейт!
–  сказал Дрого, чем еще сильнее укоренил мою ненависть к этому жестокому и ненавистному месту.

***

Экипаж медленно катился по мостовой среди просторных улиц Мондрада. Он готов был расколоться надвое из-за тишины и колкой недосказанности. Она витала в воздухе и душила словно удавкой. Я ехала, уткнувшись взглядом в пол, не желая лицезреть каменные лица сопровождающих меня людей. Огонь из преисподней кипел внутри равносильно злости, но волею судьбы он должен был подчиняться не владельцу, а совершенно иному человеку. Видения будущего до сих пор молчали, хотя толку от них и до этого было мало. Чтобы они не предсказывали ранее, мне все-таки удавалось изменить судьбу. Астерия спасена от власти Арауна, но над ней нависла новая угроза. Меня хотели сделать палачом страны, которую я не любила, тем не менее переживала за ее жителей. Сложно было объяснить откуда взялось чувство ответственности за души незнакомцев. Наверно после того дня, когда королева Елена короновала венком. Именно в Бельтейн я почувствовала незримую связь с предками, о которых никогда не знала. Принадлежность к королевской семье стала сюрпризом. Не сказать, что приятным, но все же нельзя было отрицать наличие долга и вины за ошибки трех львов. Одним из них оказалась моя бабушка. Неожиданный поворот для сироты, которая часто спала в лесной чаще.

– Какая ирония - спасти королевство от Арауна, чтобы потом лично его разрушить, - раздался мой шепот с истерической ноткой в голосе.

– Ты что-то сказала, Кейт?
–  переспросил Хаким.

– Говорю, что я все равно сбегу рано или поздно.

– Как гласит мудрость моего народа: если нельзя достигнуть всего не следует отказываться от его части.

– И чем же мне предложишь наслаждаться? Кандалами на шее, обществом тюремщиков или страной, которая желает разрушить мой дом?

– Верно, выбор не велик, - согласился Хаким.
–  Но можно начать с прекрасных красот за окном экипажа.

Я невольно посмотрела туда, куда указала его рука и не смогла сдержать удивления, увидев Золотой берег во всей его красе. Еще на причале мой взгляд заметил богатство архитектуры чужой для меня страны, но чем глубже мы продвигались в застроенный город, тем ярче становились краски и блеск золота, что украшало дома его жителей.

Из моей памяти еще не стерлись воспоминания первого приезда в Норинбург - столицу Астерии. Величие красоты и безжизненные взгляды - прекрасное сочетание для умирающей страны. Но если Норинбург можно было сравнить со старушкой, чья молодость увяла, а гордый угловатый стан не позволил склониться и показать свою беспомощность. То Золотой берег показался молодой девой, которая только расцвела, словно бутон дивной розы.