Восхождение богов

— Что случится завтра?

— Завтра мы лишим Ктуула последнего шанса покинуть эту планету и уничтожить её.

* * *

Направляясь к выходу из леса, Ник грустно улыбался своим мыслям. «Я мог забрать ребенка, и никто бы меня не остановил. Феликс выступал сдерживающей силой, после его увядания, никаких больше зеркал, отражающих душу заключённого. Я мог бы просто переместить дитя к Ктуулу и он бы остановил Мору».

Но он этого не сделал. Он знал, что Селеста никогда бы его не простила, поступи он так.

Из слов Артана, Ник знал, что, попав к Море, он больше никогда не увидит Артана и девушку. Знал, что это будет прощание и Ктуулу придётся утереться тем, что есть. Ариус исчезнет навсегда. Всё закончится завтра. И он останется один.

Было немного горько сознавать как мало он значит для людей леса. В их глазах Ник выглядел пустым местом, это даже хуже положения врага. Они считали его виновным во всем. Считали, что Ник — первопричина всего зла, хоть это было и не так. Люди, которые когда-то сидели за его столом и обменивались шутками за завтраком, теперь провожали его холодными глазами, в которых читалось презрение.

Анка, стоявшая рядом с Седовым, сжимала кулаки. Они оба горели странным красным огнём, что волнами струился по их коже, не опаляя одежду, но готовясь вонзиться в него горячими стрелами, разрывая грудь. Искорёженное лицо Ника наполняло сердце бывшей любовницы удовлетворением. Она наслаждалась его отвратительным видом, говоря глазами: «Ты заслужил всё, что с тобой случилось».

На широкой дороге к выходу из леса толпились и другие обозлённые люди. Его путь напоминал изощрённую экзекуцию, издёвку над всем, чем он когда-то был. Раньше его любили. Потом уважали. Боялись. Но никогда он не видел в глазах людей ненависть. Зелёные драконы, собравшиеся здесь, показали, каково это — находиться под испепеляющем гневом толпы.

Ощущение напоминало выход пленного на эшафот к красному колпаку палача. Взмах топором — и голова, что кочан капусты, летит вниз под ноги хохочущей толпы.

Мора вполне может устроить это, если так страстно возжелала выступить против самого Ктуула.

Вот выходит Акрош. Единственный, кто кивнул ему одобряюще. Рядом с ним красавица Винелия, а на её руках — свёрток с младенцем. Она смотрит с печалью, но больше с облегчением, что для них всё закончилось. Их он больше не увидит.

Как не увидит чету Винцелей с малышом, кричащим на все лады. Мать Селесты выступает вперёд и Ник остановился.

— Ваше Величество… — прошептала она, и её глаза сухие до красноты увлажнились. — Я проклинаю вас за всё, что вы сделали моей дочери. Проклинаю за то, что вы втёрлись к нам в доверие и разрушили наши жизни. Проклинаю за то, что вы обещали её защищать и не защитили! — её голос звенел, наполняясь силой, а после надломился. — Я также проклинаю себя за то, что позволила вам всё это с ней сделать. Вытащите её оттуда и верните ко мне.

Ник медленно кивнул и женщина, прижав утихшего ребёнка к груди, вернулась к мужу, склонив голову набок. Да. Он заслужил каждое проклятие.

Стоявшие неподалёку Адегельские, Калиста и Деян, молчали. Пожалуй, они были единственные, кто не особо реагировал на происходящее. Казалось, другая боль сжигает их сердца. И они просто проводили его взглядом, а потом развернулись и ушли.

Казалось, его вышел провожать весь лес. Отовсюду выглядывали незнакомые лица эльфов и людей. Повсюду звучал едва слышимый шёпотом, в котором одинаково мешались проклятия и пожелания удачи. Селеста оставалась их путеводной звездой даже утратив ариус. Они хотели вернуть её. И только ради этого в его спину не летели камни. Только поэтому они молчали, глядя ему в глаза, будто гадая: действительно ли он готов пожертвовать собой ради неё или это очередная уловка Ктуула? Но эльфы готовы были рискнуть.

В конце концов, он остался один и только Артан вышел проводить его до опушки леса. Мужчины шли молча. Бывший друг заговорил не сразу, собирая разрозненный мысли в единое целое.

— Я знаю о проклятии. Знаю, что с тобой делали морвиусы. Знаю, что Томар Бай — Баффор. Знаю, что тебя использовали ради воскрешения Ктуула. Мне всё известно, но ничего из этого не отменяет того факта, что ты сделал с Селестой. Я не верю в злой рок. Не верю, что ты не мог сопротивляться всему. Ты мог остановить себя. Мог отпустить её, но не стал.

— Да, не стал, — отрешённо подтвердил Ник. — Я отпустил её в то день, когда она умерла. Смерть Селесты изменила всё. Вам не обязательно было связывать меня зеркалами. Я ни за что не причинил бы вам вреда и ушёл бы сразу, чтобы освободить её. Несколько дней назад Селеста приходила в мой сон, как это бывало прежде. Она едва держится. Только на одной силе воли. И единственное, что она хотела — передать, что любит тебя.

Артан запнулся, останавливаясь и опуская голову. Ник внимательно всмотрелся в бывшего друга, подмечая каким усталым тот стал. Ушёл яркий свет, погас запал и неутолимая жажда жизни, бросавшая мужчину в пучину сражений. Теперь он держался на одной лишь надежде. Вновь подобравшись, Арт окинул Ника тяжёлым взглядом и скривил губы.

— Я помню, каким всё было простым год назад. Помню, что прежде считал — есть ты и я против всего мира. Против всяческого зла. Я так уверен был в тебе, что любой намёк на зло внутри тебя отметал, доверяя тебе целиком. Даже Рупер не сумел поколебать мою веру в тебя. И вот, спустя год, передо мной стоит человек мне незнакомый. Человек, который украл мою жену. Не только телом, но и душой. Селеста любит меня, но раз слияния больше нет, значит истинная любовь угасла навсегда. Значит мы больше не подходим друг другу. Значит ты добился желаемого.

Никлосу захотелось ударить его, сопровождая криком: «Болван проклятый, она же раз за разом выбирает тебя! Как ты можешь говорить такое?!» Но сдержался, лишь тень раздражения мелькнула на дне его глаз, отражаясь в глазах Артана.

— Не думай, что я сдался! Не думай, что откажусь от Селесты. Никто в мире на меня не смотрел так, как она. Никто не держался за меня с такой отчаянной нежностью, что сердце бьётся через раз при мысли, что кто-то другой окажется на моём месте, — Арт вцепился в изорванный ворот рубашки Ника, буквально выплёвывая свой гнев и отчаяние. В его горячем дыхании возник дымный привкус и тогда мужчина заговорил другим тоном. — Я был там, когда она умерла. Я умер вместе с ней. И я никогда её не брошу. Слияние — это лишь физиология зелёных драконов. Любовь — она находится куда как глубже.

— Значит мы любим одинаково, — хрипло выдавил Ник.

Арт понял, что даже без ариуса, король всё равно любит и желает Селесту.

Высшие силы, предопределение, биология, проклятия, злой рок и судьба… что это такое, если любовь рождается из того, что вы делаете ради любви? Из того, чем вы готовы пожертвовать ради любви получая аналогичную жертву? Разными дорогами оба мужчины пришли к одинаковому выводу. И пускай один из них ощущал горечь утраты, чувство грядущей потери, они знали, что отпустят её, если она выберет другого.