Восхождение полной луны

Вампир начал поносить его, но слова резко оборвались. Воцарила тишина. Ни один из вампиров не вымолвил ни слова, ни шелохнулся. Но я поняла, что произошло — Куинн поработил их разум.

Я задрала рукав халата и осмотрела рану. Выглядела она так же хреново, как и чувствовалась. Прежде чем я успела перекинуться в волчью форму, раздался треск ломаемых костей и на мою руку легла ладонь Куинна. Позади него безвольно валялся вампир.

— Позволь мне, — тихо обратился он.

Он поднес мое запястье к своему рту и провел языком по ране. Я подскочила от приятной истомы, охватившей мое тело, с губ сорвался жалобный стон. Его темные глаза впились в мои, его дыхание обжигало мне кожу. Он вылизывал руку, как кошка, смывая кровь, очищая и излечивая рану. Его движения были эротичны, чувственны, и неоспоримо изысканны.

Мое дыхание перехватило где-то в горле — лихорадка пробила брешь в стене самообладания.

— Куинн, не надо, — тихо, с придыханием взмолилась я, но он проигнорировал мои слова. Меня накрыло лавиной ощущений. Я дрожала от его чувственных ласк, от того, как он сжимал мои бедра, от всевозрастающего томления, пока не почувствовала себя туго натянутой тетивой, готовой вот-вот лопнуть. А затем это случилось. Я застонала, переживая самый сокрушительный оргазм в своей жизни.

Это заняло всего лишь несколько минут, открыв глаза и встретив его темный взгляд, я поняла, что он сделал это умышленно. Он выпустил моего «джина из бутылки», тем самым давая мне возможность сохранять самообладание в дальнейшем.

— Спасибо.

— Такая сладкая кровь, как у тебя, не должна тратиться впустую, — он прижался к моим пальцам теплыми губами, отпустил руку и отошел. — Нам нужно идти.

В эту минуту, я бы последовала за ним хоть на край света, но ограничилась лифтом.

— Ты узнал что-нибудь от вампира, прежде чем убил его?

— Местонахождение Генри и ближайший выход.

— Итак, сначала мы вызволяем Генри, а затем отступаем?

— Нет, Генри вызволю я, а ты убираешься отсюда к чертовой матери.

— Куинн…

Двери лифта открылись, он подтолкнул меня внутрь, заходя следом за мной.

— Так лучше всего. Недалеко от лифта выход. Тревогу, кажется, еще не объявили, но уже скоро это случится. Тогда мы окажемся в опасном положение.

— Ты не сможешь в одиночку одолеть всех этих тварей.

Прежде чем ударить по кнопке первого этажа, он забрал у меня пропуск и вставил его в паз замка.

— Я смогу сражаться намного лучше, зная, что ты в безопасности. Прошу тебя, поступи разумно.

Я судорожно глубоко вдохнула. Одна часть меня хотела остаться и сражаться на его стороне, другая — понимала, что он прав. Я не хотела тренироваться для подобного рода работы. Я могу сражаться, но не убивать, и это может подвергнуть опасности не только меня, но и Куинна.

— Хорошо.

На его чувственных губах появилась улыбка.

— Ты самая удивительная женщина, которую я когда-либо встречал.

Я подняла бровь:

— Потому что я поступаю разумно?

— Потому что ты, в первую очередь, не начинаешь спорить.

— Мне не надоело жить, и это не та ситуация, от которой я получаю удовольствие.

Кроме того, хоть здесь не было окон и часов, я знала, что уже вечереет. Полная луна скоро взойдет, ее сила вызывала во всем теле покалывание. Уже скоро я обращусь в волка, и хотя зубы были хорошим оружием против одного противника, против множества они становились бесполезны.

Я легонько коснулась его щеки:

— Прошу тебя, будь осторожней.

Он перехватил мою руку и поцеловал ладонь:

— Я очень старый вампир, но не стал бы таковым, будучи неосторожным. И одному безумному сопляку-вервольфу с гитлеровской манией величия не уничтожить меня.

Возможно. Но этот бесноватый сопляк-вервольф руководил армией дисфункциональных клонов, а вот им-то это было под силу.

Лифт остановился, двери открылись. Куинн отпустил меня и выглянул наружу. Я достала парочку ножей из сапог и положила их в карманы халата.

— Чисто. — Он потянул меня из лифта. — Иди налево, а в первом коридоре возьмешь правее. Выход будет в самом конце.

Я не шелохнулась, внимательно вглядываясь в его лицо, запоминая, на случай, если что-то случится и нам не придется больше свидеться.

— Иди, — сказал он тихо и отпустил мою руку.

Я шагнула к нему и быстро поцеловала его в губы, затем развернулась и двинулась прочь. Но едва я успела сделать десять шагов, как тишину разорвал пронзительный звон. С бешено колотящимся где-то в горле сердцем, я замерла на месте.

Беги, — приказал Куинн.

Я побежала. Звон стоял оглушающий, отдающийся эхом в ушах, но я надеялась, что он поможет заглушить громкий цокот моих каблуков. Коридор был длинным, уходящим налево, не позволяющим увидеть, кто движется по нему на встречу. Мне не было видно, как толпы народа собираются в вестибюле, и я очень надеялась, что так никого и не увижу до самого выхода.

Мне не следовало забывать, что мое везение — всегда было кратковременным явлением.

Где-то позади меня открылась дверь, раздалась поступь тяжелых шагов, которые, казалось, становились все громче вместе с сигналом тревоги. Шаги приближались, а не удалялись. Бежали за мной, а не в противоположную сторону.

Впереди меня тоже раздавались шаги. Я тихо чертыхнулась и проверила лазер. Полузаряжен. Я могла положить еще кучу народу, прежде чем дело дойдет до кулачной схватки и поножовщины.

Извилистый коридор закончился, как и свобода действий. Под указателем выхода стоял Талон в том же виде, в каком он меня и оставил — обнаженный, со скрещенными на груди мускулистыми руками и высокомерным выражением на лице. Позади него стояло шесть клонов.

Я резко остановилась, проскользив по полу, и сжала в кулак правую руку, опустив палец на лазерный триггер и готовясь открыть огонь по любому, кто двинется с места.

— Надумала куда-то сходить? — произнес он с подчеркнутой медлительностью.

Второй рукой я нащупала нож.

— Я решила, что мне не по нраву этот курорт. Не будете ли вы столь любезны отойти, чтобы я могла добраться до выхода?

Талон поднял бровь:

— Не будешь ли ты любезна в ответ и не скажешь ли, где твой любовник-вампир?

— С чего ты взял, что я пекусь о нем и знаю, где он?

— С того, что ты помогла ему сбежать.

— Если бы я помогла ему бежать, то он был бы со мной, не так ли?

От его улыбки меня пробрал озноб.