Восхождение

– Здравия тебе, батюшка! – первым поздоровался Полозов.

– И вам, люди добрые, – наклонил голову жрец. – По какому поводу пожаловали?

– Тризна по патриарху рода Назаровых, – напомнил Олег. – Это я просил встречи.

– Проходите в храм, – жрец развернулся и первым двинулся к темному проему здания, в котором не было дверей.

Снега на входе не было, потому что он тщательно сметался в сторону, давая возможность просителям войти в храм и обратиться к Перуну. Стылый воздух пропитал помещение, изо рта вырывались клубы пара. Никита остановился, глядя на фигуру громовержца, вырезанную из дерева. Статуя была высотой под два метра, но казалась настолько массивной и грозной, что вызывала трепет. Перун сидел в кресле, и казалось, что вырос прямо из него. Настолько реалистична была его фигура, слегка наклоненная вперед и опирающаяся на трезубец. Лицо, потрескавшееся от времени, приобрело темно-матовую окраску, или его на самом деле покрыли лаком от воздействий неблагоприятных температур.

Никаких принципиальных различий у храмов Перуна не было: что в Пулкове, что здесь или в каком-то другом месте. Круглые стены, алтарь из черного камня посредине (только здесь он был поменьше), трон бога в различных вариациях (камень или дерево) и сам Перун, держащий трезубец в одной руке, а в другой – мерцающий сиреневым холодным светом шар Силы. Однако сейчас, как только Никита подошел ближе к Перуну, этот шар заволновался и раскрасился в яркие желто-красные тона; вибрация всколыхнула воздух и зашевелила волосы на головах присутствующих. А молодой волхв почувствовал, как мириады иголочек вонзились в его тело, разогревая дремлющую в нем Силу. Каналы, по которым шел ток энергии, завибрировали в такт невидимым частицам магических стихий, и кольцо с сапфиром отреагировало так, как и должно было. Тонкая алая ниточка протянулась от шара к ладони Никиты. Сам же артефакт бога заполыхал от закаченной в него мощи.

– Происходит обмен энергиями, – жрец, стоявший за спиной Никиты, внимательно наблюдал за юношей. – Я вижу, что ты уже знаком с таким феноменом. Очень спокойно воспринимаешь чудо, данное Космосом.

– И вы не удивлены? – повернулся к нему Никита.

– Ожидал чего-то подобного, как только почувствовал твою Силу, – кивнул служитель Перуна, пристукнув посохом об пол. – Хотя ты прав… Легкая оторопь берет. На моей памяти Перун редко вступал в обмен Силой с пришедшим. Очень редко… Анатолий Архипович – твой родной дед? Мне казалось, что у него не осталось близких родственников.

– Прадед, – поправил Никита. – А вы его знали?

– Конечно, – жрец смотрел на переливы шара в ладони Перуна, словно зачарованный. – Раньше он часто хаживал в храм, мы вели долгие беседы. Интересный человек. Значит, ты его правнук. А кто твоя мать?

– Валентина Назарова.

Старик повернул голову, пристально поглядел на молодого человека и неожиданно для Никиты прикоснулся жесткой ладонью к его макушке. Глаза его посветлели.

– Те же эманации, – ввернул необычное слово жрец. – Я помню твою мать. Она была здесь перед отъездом из отчего дома. Или, правильнее сказать, перед побегом? Неважно. Девушка приходила с каким-то молодым человеком, просила Перуна. Вот так же ярко заиграл красками шар Силы. Кажется, теперь я понимаю, откуда мне знакомы потоки, которыми ты питаешь ярь Перуна. Твоя мать была беременна тобою… А я был ошеломлен, откуда такая мощь взялась у девушки.

– А кто был этим молодым человеком? – сердце Никиты тяжело затрепыхалось в груди. – Он назвал свое имя? И зачем они приходили сюда?

– Для чего приходят в храм? – лицо жреца утратило невозмутимость и холодность. – Просить блага или обручаться друг с другом.

– Обручаться?

– Молодые люди обручились тайно на этом самом месте, – снова стукнул посохом жрец, – возле алтаря.

– Без благословения? – прошептал Никита.

– Иногда мы делаем исключения, – сухо ответил старик. – Перун принимает всех, Даждьбог утешает каждого и карает за обман. Не вправе мы, хранители яри Перуна, отказывать людям в их просьбах. Да, беглецы обменялись кольцами.

– Как имя мужчины?

– Ты не знаешь? – жрец уставился неподвижными зрачками на Никиту. – Тогда тебе и не стоит ворошить прошлое. Оно потеряно. А имя я не помню. Столько лет прошло – забыть немудрено.

Имя – золотая песчинка в грязных вывалах земли. Никита и не надеялся, что кто-то услужливо вложит в его руку путеводную ниточку, зацепку в прошлое. Но раскрыть загадочную историю побега своей мамы из родового гнезда с неизвестным молодым человеком он жаждал всей своей душой. Запах тайны будоражил и толкал к поискам.

– Мы хотим обсудить, как должно пройти прощание с патриархом, – напомнил Никита.

– Ничего сложного. Завтра я пришлю своих помощников, и они соорудят кроду – погребальный костер, – пояснил жрец. – Вам не стоит беспокоиться на этот счет. Вся церемония не займет много времени. Тризна обязательна. А вот… Патриарх ведь был воином?

– Да, офицером Генерального штаба, – подтвердил Никита, – участвовал в нескольких военных кампаниях.

– Обычно для людей его уровня после кроды и тризны требуется ристалище, – задумался жрец. – Но мы живем в изменившемся мире, требовать от вас нечто подобное я навряд ли имею право. Как сами думаете?

– Думаю, обойдемся тризной, – тут же ответил Никита, поглядев на молчащего Полозова, скромно стоявшего чуть позади него с ошеломленным видом. Кажется, Олег тоже был потрясен историей с Валентиной Назаровой.

– Скажи, внук божий, твой дед в самом ли деле из тех воинов, что держат с древности чистоту крови и стоят на страже русских земель?

– Да, – не стал скрывать Никита.

– Получается, ты – продолжатель традиций, – жрец уже успокоился, уняв страсти от появления в храме необычного гостя. – Хорошо, я понял, что нужно делать. Завтра ждите моих помощников.

Никита хотел заикнуться о стоимости услуги, но вовремя прикусил язык. Вспомнилось из прочитанного, что жрецы храма Перуна предъявляют счет только после всех процедур, связанных с погребением умершего. А напомнить сейчас о деньгах – глубоко оскорбить Перуна. Впрочем, бога вряд ли оскорбишь сим деянием. Он далек от мирских забот. Вот пришел Никита к нему, поделился своей Силой и сам отдал частичку себя – уже хорошо. Единственное, что сейчас не мог понять молодой волхв – какую пользу он лично может извлечь из таких фокусов с шаром. Что-то же должно быть?

Уезжали умиротворенные. Никита чувствовал, что с плеч спадает тяжесть. О деде позаботятся, тем более ему уже ничего не надо. А вот правнук вступал на скользкую дорогу, по которой, кроме него, ходили и другие люди. И каждый норовит пихнуть плечом, скинуть с проторенного пути.

– Никогда не чувствовал себя таким ушибленным, – признался Олег, когда они выехали на автостраду, ведущую в город. – Кто же знал, что Валентина приходила в этот храм! Даже Анатолий Архипович был в неведении.

– Жрец знает его имя, – уверенно произнес Никита. – Он просто не хочет раскрывать тайну.

– Он прав, – кивнул Полозов. – Зачем тебе лишний груз на душу? Оставь все прошлому.

Они доехали до высотного здания «Изумруда», где их встретили Суслин и Сибирцев. Директоры еще не были в курсе произошедшего, но догадывались по косвенным признакам, что случилось то событие, после которого жизнь огромного и отлаженного механизма пойдет по иному пути. Мужчины поздоровались и охотно присоединились к предложению Никиты пообедать. Олег остался в машине, решив подкрепиться пирожками Марьяны, которые ему предложил молодой волхв. Напоследок он успел ободряюще подмигнуть парню.