Воскрешение. Павел Первый
Шрифт:
Осень 1801-ый год. Золотая экспедиция на юг Африки.
Мысль качать золото и алмазы в Капской колонии мне понравилась. Я не стал откладывать это дело в долгий ящик. Вызвал к себе начальника Особого отдела Канцелярии Его Императорского Величества Николая Васильевича Иловайского. Сначала разговор зашёл о привезённых мастерах из разных стран. Этим вопросом команда Иловайского продолжала заниматься.
– Николай Васильевич, я доволен результатами вашей работы. Мастерские паровозостроения работают и даже есть результаты. То же самое могу сказать о мастерах, изготавливающих станки. В докладе вы указывали, что некоторых ваших сотрудников лучше использовать по другим направлениям. Поясните подробней.
– Государь, я имел ввиду штаб-ротмистра Ларина. Слишком жёстко он решает вопросы, да и вся его команда ему под стать, – с некоторых пор Иловайскому разрешено обращаться ко мне «государь».
– У меня есть новый проект, в подробности которого введу вас позже. В двух словах – я планирую организовать экспедицию в Африку с целью вывоза оттуда золота и алмазов. Вам, Николай Васильевич, предстоит задача подобрать команду колонистов, назовём их так. Это должны быть люди из военных, надёжные и преданные Престолу и Отечеству. Для солдатиков такая экспедиция будет величайшим шансом изменить свою судьбу, так как плата будет щедрая, вплоть до дворянских титулов особо отличившимся. Что касается офицеров, то они смогут значительно поправить свои финансовые дела. От Канцелярии вы направите свою команду, задача
В течении часа я знакомил Иловайского с подробностями. Что интересно он мне ни разу не задал вопрос, откуда такая информация. Правда морщился, когда я заметил, что можно использовать труд рабов. Меня это удивляло, в России крепостные, по сути, те же рабы.
– Я понимаю, Николай Васильевич, что такая постановка бросает тень на честь офицера. Но наши люди не должны отличаться от местных колонистов, чтобы не привлекать ненужного внимания. Сейчас об алмазах в тех краях не знает никто. Вот и пусть пока так остаётся. Секретность такой экспедиции на высшем уровне. Если в ком-то из участников начнёте сомневаться, лучше будет снять человека с этого мероприятия. Окажется, что человек достойный и нужный, можно вернуть его в империю, найдём здесь работу. А если человечишка ненужный, то вы знаете, как с такими поступать, чтобы сохранить секретность миссии. В дальнейшем вывозить всех, кто отработает определённый срок, заменять их на новых. Люди оттуда будут возвращаться с деньгами, так что сможем их расселять по границам империи или осваивать Восточные просторы нашего Отечества. Я поговорю с Ушаковым, думаю, что сможем устроить так, чтобы корабли постоянно курсировали на этом маршруте.
– Государь, почему именно военных? Можно набрать из крестьян, найдутся охотники. Обещать, что по возвращению получат свободу от крепостного тягла. Заработают денег и смогут устроить свою жизнь совсем по-другому, – предложил Иловайский.
И вот скажите мне почему я сам об этом не подумал? Там действительно придётся много работать, хотя солдаты тоже не белоручки. Думаю, стоит попробовать. В экспедицию требовался геолог и желательно не один. Таких нашли троих достаточно молодых, но имеющих опыт. А один вообще с золотого прииска. Кроме геологов в состав экспедиции вошли начинающие купцы, которые наняты как приказчики. В их задачу войдёт скупать золотой песок и самородки путём обмена на товары, необходимые аборигенам, в том числе оружие. При перевооружении армии образовывался большой запас старых кремнёвых ружей. Почему бы не пустить этот хлам на обмен. Вызвал к себе адмирала Ушакова, поставил перед ним задачу приготовить пять кораблей, классом не ниже фрегата. Вплоть до покупки нужных судов у англичан, французов или испанцев.
К началу ноября часть экспедиции была готова. Два фрегата «Крым» и «Потёмкин» вышли из порта в Николаеве, на Чёрном море. Кроме экипажа на фрегатах находились по двести человек колонистов. В конце ноября выдвинулись два линейных корабля, которые увозили пятьсот человек. Мне оставалось ждать результаты. От Канцелярии Его Величества был отправлен штаб-ротмистр Ларин, под командование которого отдали два десятка полевых агентов и роту солдат. Мне оставалось ждать результатов. Ларин получил от Иловайского примерные координаты, где добыча золота и алмазов наиболее вероятна. Что происходило в дальнейшем я узнал почти через полгода. Фрегаты «Крым» и «Потёмкин» удачно прошли проливы Босфор и Дарданеллы. До Северного мыса Африки добрались только через месяц. Встали в устье Оранжевой реки, а далее отправились на шлюпках. По координатам нашли местечко в районе Хоптауна. Сейчас там были почти дикие места. Наши люди застолбили места в нужных районах у Администрации Голландской колонии, заплатили требуемые суммы и стали располагаться. Возникает вопрос, откуда я так хорошо знал координаты? Будучи на учёбе в погранучилище мне довелось делать реферат по теме «Бурские войны». Ко всему прочему наш преподаватель по истории был человеком, влюблённым в свой предмет, потому давал расширенные знания. А в этом течении времени я подробно вспомнил об этом. Сейчас в этих землях творились разброд и шатание. Франция оккупировала Голландию, так что голландцы на местах колоний не знали, что будет дальше. Англичане уже начали прибывать в эти места, в том числе военные. Вторая партия нашей экспедиции направилась к реке Пилгримс Крик. Там и организовали теневой прииск. Для отвода глаз часть крестьян занялась скотоводством. А купцы стали выходить на местное население, изучали спрос на товары, проводили обмен. В декабре удалось отправить не два корабля, как я хотел, а четыре. В общей сложности в экспедицию уехали почти две тысячи человек. Забегая вперёд, скажу, что весной начали прибывать первые корабли в Черноморский порт, доставили первое золото и алмазы, а в обратный путь загружались товарами, в том числе оружие, старые фузеи, что будут заменяться в армии, разлетаются товары, как горячие пирожки у местного населения. Первой партией золота привезено двадцать тонн, а алмазов двести килограмм. Для государственной казны такое вливание давало хороший толчок. Я не сомневался, что наши доходы от Африки возрастут в разы.
Весна 1802-ой год. Российская империя. Продолжение реформ.
Весной 1802-го года стали приходить корабли из Южной Африки, трюмы которых были заполнены золотым песком, золотыми самородками и алмазами, правда пока не обработанными. Для моих проектов это были серьёзные вливания в казну. Появилась возможность вкладывать в проекты по развитию промышленности и народного хозяйства. Я и до этого вкладывал серьёзный капитал, практически обнулив свою собственную казну. Да-да, у императора имелась своя собственная казна, а точнее казна царской семьи. По-прежнему самые высокие расходы уходили на реорганизацию армии, да и флот не оставался в стороне. Ещё к осени 1801-года я переодел армию в новые мундиры. Флот пока оставался в старых мундирах, хотя к концу зимы 1802-го года модель флотского мундира была готова. Для нижних чинов – ботинки, брюки, голландка с форменным воротником, тельник вместо нательной рубахи, бушлат и берет. От бескозырок не отказался, они входили в комплект парадного мундира. Офицерский мундир – ботинки, брюки, тельник, китель и фуражка. На зимнее время шинель и башлык. У офицеров флота служащих на кораблях в комплект мундира входил бушлат. Мундир моряков не был разделён на парадную и полевую. Для парада использовалась белого цвета голландка нижним чинам, офицерам – белый китель. В отличии от армейских офицеров моряки легко приняли вид нового мундира. За пару месяцев я планировал переодеть всех флотских в новый мундиры. Кроме этого, в армию и флот я добавил шапку, для зимнего мундира. Такая шапка напоминала «боярку» или «кубанку», что-то вроде папахи. Для нижних чинов такая папаха изготавливалась из кроличьих или заячьих шкурок, а для офицеров использовали каракулевые шкурки.
Быстро перевооружить армию новыми винтовками нечего было и мечтать. Мастерские попросту не справлялись с таким количеством заказов. Но темпы наращивались однозначно. Всплывали огрехи на производстве, которые выявлялись при испытаниях винтовок. Секретность соблюдалась на достаточно высоком уровне. Хотя я понимал, что рано или поздно новое оружие попадёт в руки наших западных «партнёров». Но быстро скопировать у них не получится, а это внушало надежды. Тем более патенты на определённые узлы уже оформлялись. Для этого своим волевым решением в первую очередь будут перевооружены истребительные батальоны, так называемые летучие отряды. Что касается миномётов, то такое оружие я планировал применять только в случае большой войны.
Армейские полки занимались изучением новой тактики боя, с рытьём окопов. Контратаки от обороны, атакующие удары прорыва, организация засад и так далее. Таким образом сейчас никто не воевал, а это питало надежды, что армия Российской империи имеет шанс стать самой сильной армией мира. Крупных захватов территорий я пока не планировал, разве что на Кавказе. Обсуждения новой тактики в Академии Генерального штаба порождало горячие споры, где я был частым гостем. Я завёл список перспективных офицеров и полнейших «дубов», в дальнейшем этот список позволит мне распределять офицеров по войскам. Тупоголовые поедут служить в отдалённые гарнизоны, не имеющие стратегического значения, ну или в отставку. Высочайшим Указом, реорганизовывая армию, создал несколько групп войск. Южная группа войск, Юго-Западная и Северо-Западная. В соответствие с этим провёл назначение командующих группами войск. Командующим Юго-Западной группы войск назначил Петра Ивановича Багратиона. Он хорошо показал себя в Швейцарском и Итальянском походах Суворова. С 1797-го года командовал егерским полком, в 1799-ом получил чин генерал-майора. Сразу по назначению я вызвал Багратиона на аудиенцию.– Пётр Иванович, вам поручается укрепить наши границы на юго-востоке империи. В том числе подготовить группу войск на Днестре к боеспособному состоянию.
– Я готов, Ваше Императорское Величество! – командным голосом выразил Багратион свою готовность.
– Не надо кричать, мы не на параде. Разрешаю обращаться ко мне «государь». Пётр Иванович, кроме всего прочего в вашу обязанность войдёт организация пограничной стражи. Участок от реки Припять на юг до Чёрного моря. Далее Крым и до Керченского пролива. По морским границам с вами будет взаимодействовать флот. Позже вы получите данные, кто будет назначен на должность охраны морских границ. Задача организовать пограничные отряды, заставы. Упорядочить таможенные пропускные пункты. В дела таможни углубляться не надо. Этим займутся инспекторы из моей Канцелярии. Кстати, с вами напрямую также будут активно взаимодействовать инспекторы Канцелярии. Прошу воспринимать это правильно.
– Я оправдаю ваше доверие, государь, – проникновенно произнёс Багратион.
– Я надеюсь, что не разочаруюсь в вас, Пётр Иванович, – ответил я на клятвенное высказывание генерал-майора.
Багратион был человеком вспыльчивым и импульсивным, но преданным своему Отечеству и Престолу. А чтобы слегка сдерживать его темперамент, ну дак для того и будут работать инспектора из Канцелярии Его Императорского Величества.
На должность Командующего Южной группой войск я решил назначить князя Павла Дмитриевича Цицианова. Он имел грузинские корни, принадлежал к древнему грузинскому роду, хоть и жил давно в России. А потому мог разобраться в тонких настроениях кавказских народов. С 1797 года он находился в отставке по состоянию здоровья. Но я вызвал его из отставки. Он получил новый чин генерал-лейтенанта. Ему вверялись почти такие же обязанности, как и Багратиону, с организацией Пограничной стражи. Только на Кавказе всё было куда сложней. Постоянной границы там установить нет возможности. К России отошла только Восточная часть Грузии. Князю Цицианову предстояло присоединить оставшиеся части Грузии и других народов Кавказа вплоть до границ с Ираном, в этом времени государство называется Персия, и до границ с Турцией. Изучая историю в своей прошлой жизни, я знал, что Кавказ – это головная боль России на долгие годы. Здесь чаще нужна дипломатия, а не только силовые методы. Главное не перегибать палку. Потому в помощь князю Цицианову я планировал дать хороших дипломатов, которых пока не подобрал. Ну и без инспекторов Канцелярии не обойдётся.
– Павел Дмитриевич, мне нужен Кавказ и Каспийское побережье. Приложите все силы и свой острый ум, чтобы оправдать моё доверие. Помните, что на Кавказе нужна не только сила, но и хитрость. Иначе мы рискуем получить непримиримые тейпы, с которыми придётся воевать долго и упорно. Но и слабость проявлять не стоит, – напутствовал я нового Командующего Южной группы войск.
Границы командования для Цицианова обозначил от Тамани и до Туркестана.
Командующим Северо-Западной группы войск я решительно назначил князя Михаила Богдановича Барклай-де-Толли. Имеет шотландско-немецкие корни. В Россию его привезли пятилетним мальчиком, воспитывался в семье у тётки и дяди. Дядя полковник Новотроицкого кирасирского полка. Тётка и дядя дали мальчику хорошее воспитание, привили любовь к России. Военную карьеру начал в 1776-ом году в Псковском карабинерном полку. Участник русско-турецкой войны 1787-1791 годов, русско-шведской войны 1788-1790 годов. В 1794-ом году Барклай участвовал в войне против польских повстанцев. Командовал в егерских полках. В 1799-ом году получил чин генерал-майора. Я посчитал его достойным человеком для должности Командующего Северо-Западной группой войск. Требовались назначения в Азию и на Дальний Восток, но я пока не торопился с этим. Пусть всё идёт, как было до меня. Из своих знаний истории я знал, что в ближайшие годы там будет более-менее спокойно. Подберётся нужный человек, вот тогда и проведу назначение.
Телу, в которое я попал, полных сорок семь лет, требуется здоровый образ жизни. Я и в той жизни не баловался курением, а уж сейчас тем более не собирался. Хотя точно сказать не могу, курил или нет Павел до моего попадания в его тело. Мой распорядок дня начинался с подъёма в шесть часов, лёгкая пробежка, что кстати приводило моих придворных в некоторый ступор. Но позже привыкли. Далее завтрак, после занимался разборами государственных дел. В одиннадцать часов тренировался в фехтовании в течении двух часов. Следовало сбалансировать мышечную память в фехтовании и разум. Далее два часа на тренировки с более высокими нагрузками, в том числе стрельба и ножевой бой. Партнёрами в таких тренировках выступали пластуны из казачьего конвоя и моей личной охраны. После обед и прогулка по парку. Во время прогулки принимал всех желающих для встреч и не только. Одним словом, снова государственные дела. После деловых встреч полдник и снова работа с делами Отечества до ужина. После ужина разбирался с тем, что до меня наворотил сам Павел. Мой рабочий день заканчивался в десять вечера. Иногда режим нарушался. Приходилось выезжать из столицы в полки или на производство. У Марии Фёдоровны в Гатчине я ни разу пока что не побывал после того, как забрал Нарышкину. В сексуальном удовлетворении себе не отказывал. В этом вопросе всегда найдутся желающие дворянки в столице. Но не стоит думать, что я тащил в постель всех подряд. Моему наследнику Николаю шёл шестой год, я планировал его забрать от матери в Гатчине к себе, чтобы постепенно приучать к государственным делам. О дочерях честно сказать не вспоминал, пока они сами не напоминали мне об этом. Старшая дочь Александра была замужем, но умерла после родов в тот же год, когда на Павла совершено покушение. Вторая дочь Елена замужем за герцогом Мекленбург-Шверинским. Жила естественно у мужа в Мекленбурге. У неё в 1800-ом году родился сын Пауль, вроде как мой внук. Я правда совсем об этом не думаю. Третья дочь Мария тоже почти пристроена. Ещё до меня сговорились с герцогом Саксен-Веймарского герцогства о будущей свадьбе с его сыном. Ну а остальные Великие княгини пока ещё не выросли. Подрастут буду думать. Имелся один интересный факт, за те месяцы, что я находился здесь, обнаружил, что тело молодеет, точнее не молодеет, а как бы лучше становится. Даже не знаю, как это объяснить. На лице исчезли часть морщин, появился мышечный рельеф. Даже волосы стали густеть. Я наотрез отказался от париков и не приветствовал такую привычку у придворных. Объяснил своему брадобрею, он же выполняет роль придворного парикмахера, какая мне нужна причёска. Здесь ходить с непокрытой головой считается, мягко говоря, нехорошо. Потому носил либо фуражку от нового вида мундира, либо берет с бриллиантовой брошью. Что кстати сразу взяли на вооружение столичные модники.