Восьмая нота Джокера

Но вот он снова смотрит на отметины, и неожиданно спрашивает:

– Это сделал дракон?

Ну ёж твою кость…

Так, с психами надо просто соглашаться, но этот, видно, совсем плох.

– Да. Дракон.
– Белобрысый такой, со склонностью к алкоголизму.

Раздумывает о чём-то, продолжая трогать меня, а я просто вспоминаю, что надо дышать. Его запах застревает в лёгких, мешая связно думать, но тут Царёв окончательно теряет мозги, потому что его губы оказываются на моей шее.

Прижимаются едва-едва, и меня подбрасывает на месте. Чужое тело не даёт двинуться только я и не пытаюсь. Замираю. Переживаю этот миг, как переживают стихийное бедствие, пусть ничего особенного и не случилось, вот только мне кажется, я сейчас испытала такое сильное потрясение, что в себя приду ещё нескоро.

– Не злись на него, принцесса, - наконец, оставляет в покое, а у меня пропадает голос.

– Почему?

– Он хотел оставить сокровище себе.

– Но я не сокровище.

– Ему виднее, - кивает ещё главное.

Смотрим друг в другу в глаза, и мне хочется засмеяться, ведь всё это так нелепо. Но Царёв вообще не выглядит так, будто шутит – он слишком серьёзен, и сыграть такое точно невозможно, даже если ты столько выпил.

– Спи, принцесса. Дракон тебя не тронет, - говорит напоследок, укладываясь рядом.

Другого выбора у меня нет.

Освобождает место, внимательно наблюдая, как я ложусь под одеяло, и как будто мало мне было потрясений, обнимает, притискивая к себе, утыкаясь носом в шею.

Это такая шутка от мироздания?

Горячее, как печка тело вжимается в моё, не давая пошевелиться, но что ещё страннее, через какое-то время я снова спокойно засыпаю, хотя просто обязана содрогаться от отвращения…

А утром мы оказываемся лицом к лицу – я с Царёвым, он с пока ещё не дошедшей до похмельного мозга реальностью, и нет такого слова, которое описало бы мои чувства в тот момент.

– Я, конечно, польщён, но как ты сюда попала?
– спрашивает, рассматривая моё лицо, как сложный предмет искусства, и это слишком дурацкий вопрос, чтобы не придушить этого гоблина подушкой.

Глава 11

Не даю ему толком прийти в себя, забывая о всё ещё находящейся в доме маме и со всей дури бью Царёва подушкой.

– А тебе не кажется, что вопросы здесь должна задавать я?

Сперва он даже не уклоняется. Сонный и ничего толком не соображающий, но проходит пара секунд, и моя рука оказывается в жёстком захвате его пальцев.

– Ты чё, сдурела?

Вторая рука свободна, и подушка вторая тоже есть, так что белобрысому прилетает снова, а моя злость только разгорается сильнее.

– Убирайся из моей комнаты! Совсем мозги потерял? Соображаешь хоть, что я из-за тебя пережила вчера?

Кажется, наконец, понимает, что это вовсе не его дом, только вряд ли это так сильно его волнует, как должно.

Ему быстро надоедает получать по морде, и в один миг я оказываюсь под ним, как было ночью, но на этот раз лежать и ничего не делать я не намерена. Дёргаюсь, как рыба, попавшая в сети, а Царёв держит крепко, пережидая мой приступ, и сама вроде понимаю, как глупо себя веду, только остановиться не получается.

– Да успокойся ты…

Дышу тяжело, но сдаваться не собираюсь.

С усилием поднимаю здоровое колено, спихивая с себя эту тушу, но он уцепился клещом, поэтому на пол мы валимся вместе, и теперь я сижу на его бёдрах, а он удерживает мои.

Опять теряемся в глазах друг друга.

Это не объяснить словами, но когда наши взгляды встречаются, остальной мир как будто теряет фокус. Размывается. Перестаёт быть важным, и есть только мы двое…

Так же не бывает, правда?

Эта фигня работает только в глупых книжках, которыми я зачитывалась не так давно.

И едва эта мысль зарождается в голове, Царёв с тупой ухмылкой начинает двигаться подо мной, давая прочувствовать всё своё приподнятое утреннее настроение, и это остужает за секунду.

Остужает и одновременно меня будто в кипяток окунают с головой.

Щёки горят, тело перестаёт слушаться, и слова, которые срываются в мою сторону, окончательно вводят меня в транс.

– Смотри, как ты мне нравишься… Я даже не ожидал, - снова двигает бёдрами вверх, и в этот момент я слышу мамин голос за дверью.

– Миш, ты проснулась? Я ушла.

– Да, мам. Удачного дня, - зажимаю рот Царёву, чтобы не спалил, а тот возьми и прикуси мою ладонь, да ещё и языком по ней проводит, доводя меня до белого каления вместе со своими движениями.

Прислушиваюсь к шагам в коридоре, а после с силой щипаю гоблина за соски, выкручивая их, и только тогда Ян убирает свои руки, уставившись на меня так, словно я родину предела за шоколадку.

– Всё?

– А ты агрессивная, коротышка, - усмехается, направляясь к двери, и мне приходится его опередить, чтобы удостовериться в отсутствие свидетелей моего позора.

Но в доме уже тихо.

Мамина машина только что отъехала – сегодня она, как и в последние дни уходит гораздо раньше, так что я спокойно позволяю блондину с приветом выйти.

Тот устремляется не к двери, а на кухню, поражая своей наглостью. Нормальный человек хотя бы извинился за такое, но я вспоминаю, что передо мной чудовище, и именно поэтому не жду от Царёва ничего хорошего, кроме его скорейшего ухода.

– А завтрак будет?
– наглеет окончательно, подходя к холодильнику.
– Судя по твоему злому взгляду, нет.

– Пошёл. Вон.

– Хозяюшка из тебя так себе, - добивает.

Открывает дверцу, выуживая оттуда бутылку минералки, выцеживает её полностью, не переставая пялиться, и только допив до конца и отправив смятый пластик в корзину одним точным попаданием, медленно отправляется на выход.

– Увидимся, Мими. У тебя очень удобная кровать.

Жаль, что моего среднего пальца, обращённого в спину, он не видит, но явно должен чувствовать.

* * *

– Нет, серьёзно?

Ника угорает от рассказа, а я всё ещё прихожу в себя, даже спустя половину учебного дня.