Восьмирье. Ночная радуга. Книга 2

– Как ни странно, никто и не знал, что у Сердца есть такая сила, пока оно не разбилось, – грустно усмехнулась тётя Генриетта. – То есть не то чтобы не знал – старинные легенды о Сердце мира были известны всем, но кто же верит в древние сказки? И потом, когда всё работает исправно и без перебоев, никто не задумывается, как именно это получается. Было Сердце и было, лежало себе в столице, в центральной Ратуше, на почётном месте, и всё шло хорошо. И лишь когда Сердце разбили, и случился Раскол, и откуда ни возьмись появилось Тумарье – только тогда все и поняли, что на самом деле старые легенды о Сердце были правдой. Но увы, это понимание пришло к нам слишком поздно.

Вика повертела в руках самодельный кулон. На вид он по-прежнему казался просто красивым стеклянным осколком, ничего особенного. Даже не верилось, что в нём заключена важная частица целого мира!

– Тётя, а что такое Тумарье? И откуда оно взялось?

Тётя Генриетта уселась за стол и как-то тяжело опёрлась подбородком на руку.

– Откуда оно взялось, никто наверняка не знает. Хотя версий существует великое множество.

– А вы в какую версию верите?

– Я считаю, что Тумарье породили мы сами, – совершенно неожиданно выдала тётя Генриетта.

– Что значит «мы сами»? – возмутился тут Лукас. – Хотите сказать, Тумарье появилось, потому что мы так захотели? Да быть этого не может!

– Лукас, скажи: куда вы выбрасывали из дома все свои обиды и огорчения?

– В мусор, конечно!

– И что потом случалось с мусором?

– Ну, раньше его забирали мусорщики. А теперь… – Голос Лукаса стих.

– А теперь? – повторила тётя Генриетта.

– А теперь его выбрасывают в Тумарье, – едва слышно отозвался Лукас и отвёл глаза; похоже, он понял, к чему ведёт тётя Генриетта.

– Вот именно, – многозначительно кивнула та. – Тумарье состоит из наших собственных обид и разочарований, подозрений и обвинений, недоверчивости, злобы и зависти. И мы изо дня в день пополняем его всё новыми и новыми плохими эмоциями. Делаем его всё гуще, всё плотнее. Того и гляди оно скоро вообще нас затопит!

– В Ово Тумарье уже несколько раз выходило из берегов, – сказал Лукас.

– Но где же Тумарье было до Раскола? – нахмурилась Вика. – Или оно только после него появилось?

– Думаю, оно всегда в некотором роде находилось в Восьмирье, – ответила тётя Генриетта. – Раньше у нас были мусорщики, а у мусорщиков – специальные свалки, куда они выкидывали все наши плохие эмоции. Точно не знаю, но ходили слухи, будто они бурили в земле шахты и сбрасывали весь мусор туда. Там, глубоко в земле, вдалеке от людей, все эти плохие эмоции забывались и со временем исчезали.

– Наверное, когда случился Раскол, Восьмирье треснуло как раз там, где проходили эти шахты, – предположил Лукас. – И всё, что в них накопилось, вылилось наружу.

– Мне тоже так кажется, – согласилась тётя Генриетта. – Пока в нашем мире было Сердце, мы держались все вместе, одним целым, но как только оно разбилось, нас тут же разделили обиды и обвинения, которые мы годами копили. И вместо того, чтобы с ними разделаться раз и навсегда и забыть, мы только пополняем их всё новыми и новыми. И потому Тумарье растёт и ширится, разделяя нас всё больше и больше…

Вика вздохнула и вспомнила тётю Катю, их с мамой соседку из квартиры напротив. Тётя Катя много лет не разговаривала с сестрой, потому что, когда они были ещё детьми, родители развелись и одна дочка стала жить с мамой, а другая – с папой. Мама не простила ту дочку, которая решила остаться с папой, папа не простил ту дочку, которая захотела быть с мамой, и они оба настраивали каждый «свою» дочь против другого родителя и сестры. Так обиды, которые когда-то разделили маму с папой, проложили настоящую пропасть между девочками, и с годами эта пропасть только росла и ширилась. И хотя обе сестры жили в Кристаллинске, с тем же успехом они могли бы находиться на Северном и Южном полюсах – или на разных Осколках Восьмирья, ведь друг с другом они вообще не разговаривали.

«Может, у нас дома нет настоящего Тумарья, но взаимные обиды и подозрения разделяют нас ничуть не меньше», – подумала Вика.

Глава 4

После обеда тётя Генриетта сама выпроводила ребят вон.

– Идите, погуляйте. Скоро ко мне явится полицмейстер, будь он неладен, и вам точно не стоит попадаться ему на глаза.

Вика с Лукасом послушно отправились на берег моря, но вместо того, чтобы идти прочь от города, к бело-синему поющему пляжу, Вика повернула в сторону цеплявшихся за скалы разноцветных домиков Куидама – и в сторону стены Тумарья.

– Ты зачем туда идёшь? – не понял Лукас.

– Хочу кое-что проверить, – с таинственным видом заявила Вика. Но долго хранить тайну не смогла и почти сразу же пояснила: – Ты слышал, как майстер Раулс сказал, что ему кажется, будто Тумарье меня слушается?

– Слушается оно тебя, как же! – скептически фыркнул Лукас.

– Да погоди ты! Тётя Генриетта говорила, что Тумарье появилось после Раскола Сердца. Значит, именно Сердце удерживало его за пределами Восьмирья, логично?

– Логично.

– Вот я и подумала: Сердце не позволяло Тумарью затопить ваш мир. Майстеру Раулсу кажется, что Тумарье меня слушается. Так может, оно меня слушается потому, что у меня есть осколок Сердца Восьмирья? Надо проверить!

– Но как?

– Я зайду в Тумарье и попробую ему что-нибудь приказать.

– Что-то я сомневаюсь, что это сработает, – с сомнением протянул Лукас.

– А я всё равно хочу попробовать! Чем мы рискуем?

– Ну, например, тем, что ты застрянешь в Тумарье: темнохода-то с нами нет.

– Я всё продумала, – ответила Вика. – Далеко заходить я не стану, пройду лишь несколько шагов. И ещё я возьму какую-нибудь верёвку или ремень, а ты будешь держать другой конец. И если что, просто выдернешь меня наружу.

– Хм-м… – хмыкнул Лукас, глядя на вздымавшуюся впереди чёрную стену тумана.

Вика тоже на неё посмотрела. На её глазах шальная чайка, громко горланя, влетела в густую пелену – и пропала.

«Интересно, на какой высоте кончается Тумарье? – задумалась Вика. – В атмосфере или над ней? Вот бы самолёт сюда! Можно было бы подняться над Тумарьем, перелететь через него и спокойно добраться до нужного Осколка. Но что, если Тумарье разделяет на Осколки вообще весь здешний мир, включая даже космос? Хотя не факт, что в этом мире есть космос. Или так не бывает – мир без космоса?..»

Вика встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и поправила на плечах лямки рюкзака, в котором, как обычно, удобно устроилась Ванилька.

– Так что, ты со мной? – спросила она.

– Тебя же не переубедить, – ответил Лукас. – Пойдём уж…

Вика тихонько вздохнула с облегчением. Она была рада, что Лукас согласился, хотя не осудила бы его, если бы он отказался даже близко подойти к Тумарью. В конце концов, Лукас имел все основания сказать: «Нет уж, в этом я не участвую».

Чем ближе друзья подходили к высокой, мрачной стене клубящегося тумана, тем острее становились запахи плесени, горечи, сырости и подозрительности – и тем муторнее было на душе; вид Тумарья угнетал и портил настроение больше, чем даже самый пасмурный, самый дождливый осенний день.