Восьмое правило дворянина

Он бросил взгляд на обмотанное вокруг своих бедер полотенце и даже подумал, что может быть отложить массаж на потом и опробовать ее для начала?

Но потом решил, что торопиться ему некуда. Еще целый день впереди. Да и потом — девчонку всегда можно будет забрать с собой при большом желании. В конце концов он здесь особый гость, для таких как он есть и такая услуга.

— Господин… — девушка указала ему на теплый каменный стол для массажа.

Вот еще, здесь клиентов называли «господин», и это ему тоже очень нравилось в «Горячем шелке».

Фюрст отпил немного своего любимого клубничного сока, встал с плетеного кресла и подошел к каменному столу. Затем снял полотенце и лег животом на прогретый камень. Это был один из первых его любимых моментов.

Он закрывал глаза и расслаблялся… Чувствуя, как тело наливается приятным теплом и получает долгожданный отдых. Затем Аренстоф слышал как рядом с ним тихо стучат всякие скляночки, баночки, коробочки… Это тайка раскладывает свои штучки с ароматическими маслами и целебными мазями…

Сначала по его спине слегка проходятся ее руки, а затем она садится ему на спину и следует горячее прикосновение ее бедер… Легкая, совсем невесомая… Какие все-таки легкие эти тайки, как пушинки… Он уже давным-давно завел бы себе дома парочку, но вот супруга была бы против…

В такие моменты чувство времени покидало его. Сколько так проходило — пять минут, десять, двадцать? Неизвестно. Возможно даже он засыпал. В какой-то момент он просто понимал, что хватит массажа, и пора перейти к чему-то другому.

Но вот в этот раз что-то пошло не так… Едва его мышцы начали расслабляться, как вдруг ему показалось, что девушка на нем как-то странно напряглась. Это было необычно.

Лень было отрывать голову от массажного стола и спрашивать у нее что происходит, но видимо придется. Фон Аренстоф подумал, а не наказать ли ему эту новенькую сучку все-таки прямо сейчас?

Это была последняя мысль в жизни фюрста.

Острая боль пронзила его, и металлическая спица насквозь пробила шею. Фюрст открыл рот, чтобы позвать на помощь, но так и замер в немом крике и с раскрытыми от ужаса глазами.

* * *

К неудовольствию Сабурова, надолго я у него не задержался, хотя он и настаивал. Да куда задерживаться, я ведь на пару дней всего отпрашивался, и так слишком много времени потерял.

Ну а с учетом того, что после нашего знакомства с Лучезарным проснулся лишь к вечеру следующего дня, еще пару дней гостить, как просил Дмитрий Федорович, просто неудобно перед Шуваловым.

— Вот другие приедут с коробкой конфет и живут месяц, а ты привез полный ящик подарков ценных и день не посидишь, — бурчал князь-дракон, когда мы на дорожку чаевничали. — Хотя бы новостей мне Московских рассказал: кто с кем спит, кто перед кем шапку ломит, кто кого под монастырь подводит.

— Так я слышал плевать вам на новости-то московские, ваше сиятельство…

— Ну так-то да… Но все равно интересно, — погладил бороду Сабуров. — Ко мне ведь редко кто интересный приезжает. В основном так… культисты всякие на голову хворые, а с ними сам понимаешь какой разговор… Все про Драконий камень спрашивают, а ты персона любопытная, в новостях часто мелькаешь. Колька же не дурак, кого попало к себе приближать не будет — я его знаю, вот и поговорили бы на досуге.

— В другой раз как-нибудь приеду и поговорим.

— Брешешь, — махнул рукой князь-дракон. — Нужен я тебе как ежу футболка. Разве что еще один артефакт какой раздобудешь. Ладно, что уж с тебя возьмешь, молодой… А там кто его знает, может и в самом деле приедешь. Насчет артефакта объяснять, думаю, не нужно, просто так носить его в современной Российской империи не рекомендую — голову отрубят и не посмотрят, что Соколовым звали, понятно?

— Понятно. Значит он по классу запрещенных проходит, — кивнул я. — Кстати, я все думал пока не заснул, Лучезарный… он кто?

— Дед Пихто… — ответил Сабуров и хлебнул чаю. — Только не обижайся, Владимир Михайлович.

— Да не маленький вроде бы.

— Просто сложно объяснить кем является существо высшего порядка. Так что не забивай себе голову всякой ерундой — мой тебе совет, — он долил себе в чашку немного кипятка из расписного самовара. — Свезло тебе, граф, вот что я тебе скажу. Было бы мне интересно вызнать историю этого амулета и всю его дорожку с самого начала.

— Чего же вы с Лучезарным не поговорили? Вы ведь с ним где-то родичи… Вы тоже не самый обыкновенный князь, Дмитрий Федорович.

— Не стал бы он со мной говорить, Володя. Он же к тебе пришел, а не ко мне. Каким образом — это уже другой вопрос. В этом мире все не случайно. Ну а мое дело тебя с ним познакомить было, вот и все, — он посмотрел на меня и пожал плечами. — Да ты рано или поздно и сам бы смог, просто так быстрее, вот и все. Ну и мне интересно, сам понимаешь… Не каждый день такое случается. Ты чего сушки не ешь? Это у меня здесь в княжестве пекут, между прочим. Не то, что в вашей Москве.

— Да хватит уже, наелся. Спасибо за гостеприимство и за помощь, ваше сиятельство, ехать пора. Скоро последний теплоход отходит.

— Я тоже был рад с тобой познакомиться, — ответил он. — Ну и за находку свою не беспокойся. Никому за нее не скажу, так что владей спокойно, не переживай. Только уж будь с ним повнимательней, постарайся, чтобы у тебя его в качестве трофея никто не отобрал, понял?

— Ну это уж…

Сабуров провожал меня как дорогого гостя до самого причала, чем немало удивил все свое княжество, которое сопровождало нас любопытными взглядами. Видимо нечасто к Дмитрию Федоровичу такие гости заезжают, ради которых он из дома выходит, да еще и долгие прогулки совершает.

Когда я уже садился на теплоход, он вдруг тронул меня за локоть и сказал:

— Послушай, граф… Я сразу не сказал, Лучезарный — существо своенравное, тебя всегда защитит, а вот остальных как захочет. Для него только ты один существуешь в этом мире, понял? Ты это имей в виду на будущее, мало ли какая в жизни ситуация приключится.

— Это как же понимать, князь?

— Вот как хочешь, так и понимай, Володя. Ну, счастливого пути тебе и не забывай — обещал заехать при случае, так что рад буду.