Восьмой ангел

Не обращая внимания на сжавшуюся в углу дивана кошку, девушка решительно заскочила в ванную, скинула с себя одежду и на полную силу включила холодную воду.

Глава 10

— Знаешь, Адам, я не стану ждать Моду. — Барт кидал в рюкзак вещи. — Звонить бесполезно, он наверняка уже в Бамако или мчится сюда. Ты извинись, ладно? А я — в Москву. Не нравится мне вся эта история. Ольгу уволили с работы… Лучшую журналистку, лицо канала… И нет ее нигде. Там что-то произошло, понимаешь?

— Может, стоит подождать до вечера?

— Не могу. У меня нехорошее предчувствие. А она там совсем одна.

— Тебе решать, — пожал плечами приятель. — Смотри, а к нам снова гости. Ну, просто аншлаг с утра!

На круглой площадке у «отеля», отчаянно визжа колесами, разворачивался знакомый видавший виды джип.

Макс, думая об Ольге, пропустил мимо ушей и звук автомобильного мотора, и слова приятеля. В хмурое влажное догонское утро он вернулся, лишь услышав кудахтанье Фестуса.

— Макс, — кричал снизу хозяин апартаментов, — иди сюда! Твои подружки не возвращались?

Подружки? — не сразу сообразил Барт и тут же понял: близняшки. Француженки.

— Что с ними? — слетел он вниз по кривым ступеням. — Где они?

— Не знаю, — развел руками вчерашний Жан, с которым сестры и уехали. — Утром встали — их нет. Всю деревню обегали — нет. Решили, что они за тобой помчались.

— На чем? — зарычал Барт. — На чем они могут помчаться? На метле? Тут что, рейсовый автобус ходит? Их машина — тут, твоя — у тебя. Ты же обещал их беречь!

— От кого тут беречь? От пришельцев? — неуверенно хихикнул француз. — Мы всю ночь вместе провели, танцы смотрели, болтали, пиво пили. Потом я спать пошел, а они какие-то сказки записывали, им кузнец плел. Тихо было, я чутко сплю… Куда делись? — Жан откровенно сник.

— Ну, ты смотри, — горько усмехнулся Макс, оборачиваясь к другу, — только успел сказать, что в Москву возвращаюсь! Поехали! — Барт схватил рюкзак и прыгнул в машину. — Адам, ты со мной?

— Глупый вопрос, — пожал плечами чеченец.

Дорога до Дуру представляла собой расхлябанную и кривую грунтовку. Хорошо, что не так давно прошел дождь, и всегдашнее дорожное наказание — густая невесомая пыль, которая, как правило, висела в воздухе, словно ее цепко держала тончайшая, но невиданно прочная паутина, сегодня отсутствовала вовсе. Из недалекой пустыни дул горячий мокрый ветер, подгоняя спешащий впереди джип острыми камешками и кусочками земли. Отскочив от дребезжащего багажника, грязь прямиком летела прямо в глаза Максу, хлопалась об исцарапанное стекло и прыгала под колеса.

Ничем, ну совершенно ничем окружающий африканский пейзаж не напоминал Кольскую тундру! А Барт не мог отделаться от навязчивой, тяжелой, как темное небо над головой, мысли, что он внезапно переместился туда, на Крайний Север России, где среди роскошной зелени сопок и сверкающих синих озер они искали пропавших близнецов, Ольгиных практикантов.

Перебивая дорожную реальность, в глаза лезли картины иной земли, иного цвета и настроения. Пара голых людей, странно и путанно блуждающая по изумрудной зелени вокруг зеркального озера, Федор, тяжело и прерывисто дышащий на заднем сиденье навороченного отцовского джипа, рыжие близнецы, недвижно скрюченные в свастику на плоской гранитной плите. Тело Рощина, кувыркающееся с отвесной скалы.

И Федора, и Влада, и близнецов нет в живых. Да и те, двое, невменяемо-активные, изъеденные мошкой до костей, выкарабкались ли? А теперь — девчонки…

Почему-то казалось, что и они тоже сгинули там, в безоглядной тундре, такой роскошно праздничной и такой смертельно опасной.

Макс заскрипел зубами, больно приложился лбом к рулю.

— Але, брат, — хлопнул его по плечу Адам, — давай-ка поменяемся. Я сяду за руль. А то как бы нам в пропасть не улететь. Что-то ты расклеился.

— Расклеился? — Барт зло саданул по баранке. — Если с девчонками беда, не прощу себе…

Но в руки себя взял и до самого Дуру вел машину ровно и осторожно.

В догонской деревне шла обычная утренняя жизнь. Стройные высокие африканки в ярких разноцветных одеждах, обнажающих одно красивое плечо, и в высоких, хитро заверченных тюрбанах веселым гомонливым гуськом тянулись от колодца, расположенного в низинке за деревней, к своим домам. Судя по неспешности хода и звонкому смеху, все необходимые резервуары были уже наполнены, на день для питья и еды хватит, а для хозяйственных нужд вполне сгодится дождевая вода, ее в октябре предостаточно. Это через месяц, когда ливни окончатся, женщинам придется вставать еще до солнца и часов пять таскать колодезную воду, чтобы хватило на все. Но утренний поход к источнику — не просто повинность, это ритуал, женский клуб по интересам, где можно обсудить глупых мужей, похвастаться обновками, получить дельный совет.

Сейчас прекрасные малийки сменят ведра на корзины и пойдут в поле. На сельхозработы, прервать которые может только ливень, да и то, если чрезмерно затянется.

— Салют! — с достоинством поздоровался с Максом местный кузнец Саиду.

Собственно, именно к нему они и направлялись. Кузнец в догонской деревне — личность особая. Что-то типа старосты, председателя колхоза или судьи. Считается, что они тоже обладают магической силой. Не такой, как хогон, конечно, к примеру, им не дано общаться с духами напрямую, но у них есть святая обязанность — просить прапредков о богатом урожае. Обязанность вполне логичная. Материал, с которым они имеют дело, — железо, — из земли исходит и с землей породнен. Обрабатывают-то догонские огороды металлическими плугами и боронами! Ну, а поскольку все догонское население зависит от плодородия земли, то роль кузнеца возрастает невероятно! Он — главный арбитр в спорах между соседями, он же — мирит поссорившихся мужей и жен, он разбирает любые деревенские конфликты. Причем, слово кузнеца — закон. Попробуй, ослушайся! Тогда вместо урожая получишь сорняки да камни. А рисковать осторожные догоны не любят. Зачем?

С Саиду Барт познакомился давно, лет десять назад, и с тех пор много раз имел возможность наблюдать, как тот умело и мудро разруливал сложные деревенские конфликты. Хоть соседские, хоть семейные. Причем одним-единственным способом: сотворит руками какие-то пассы, бросит в сердцах на землю металлический прут и скажет тихо и весомо, что, дескать, предки наши друг друга уважали, а значит, и нам велели так жить. Посему ступайте с миром и не приставайте с глупостями. Без вас дел полно. И уходят спорщики умиротворенными и удовлетворенными.

— Здравствуй, Саиду, — пожал ему руку Макс. — Как жизнь?

Кузнец степенно ответил на рукопожатие, а потом приложился черной щекой к загорелому лицу гостя, выказывая высокую степень расположения.

— Жены твои пропали? — поинтересовался он, презрев еще один ритуал — «поговорить за жизнь». — Зачем одних отпустил?

Барт не стал объяснять сложную систему родства с двойняшками. Какая разница? Саиду, как истинный догон, имеющий в хозяйстве целых четыре жены, разумно объяснил ее сам, объявив симпатичных девчонок Максовыми супругами. И пусть. Так беспокойство понятнее.