Восьмой кризис. Истоки

На пятый Артур вернулся с добычей. В тот раз он приволок только мешок полный органов. Немного бесплодных бесед и снова на охоту. Время шло и с каждым днём я становился сильней. Но Артур не забывал мне напоминать — я слабее. «Ты осознаешь, что знаешь меня дольше…?», как-то сказал охотник. Изначально я не придал этому значения, но со временем это дольше становилось, как ни странно, дольше. Моя ненависть к охотнику угасает, иногда я начинаю сомневаться, а ненавижу ли я его вообще? Конечно ненавижу. Как я могу не ненавидеть? Он убил Лику… Он заставил меня её есть. Я должен испытывать к нему ненависть… Но она тает, становится меньше…

Я стал чуть выше, ранее атрофированные мышцы не только вернули былую форму, но и вскоре стали больше чем были… Это логично, ведь юноша больше чем дитя. Спарринги с Артуром возобновились и стали жестче, я начал получать синяки и ушибы. Левой рукой я сумел научится придавать воле форму огня и молнии, это могло бы стать моим оружием, но я не могу «стрелять» созданными снарядами. Точнее могу, но снаряды получались маленькими, на вид и вовсе безобидными. Стоит их запустить они исчезают через метра три, иногда четыре… Иногда Артур специально под них подставлялся, естественно не получая при этом никакого ущерба… Он их "обнулял" своей волей. Любое действие создает энергию. Любая атака, неважно в виде молнии, огня… даже полностью физическая атака есть энергия. Энергию можно "обнулять" волей при должной сноровке… Или отводить, это даже эффективней в плане защиты, но требовало еще большей сноровки и отвод нельзя было превратить в атаку… А обнулением можно нанести противнику ущерб, если применить энергии больше необходимого… Преумножить отдачу врага… Хотя очевидно с Артуром это не сработает. У него куда больше энергии чем у меня. Обнуление можно с чистой совестью называть блоком, а отведение парированием, но энергия не меч, хотя и может им быть. Левой рукой техники обнуления и отвода давались мне с трудом, но вот протезом совсем другое дело. Это давалось крайне легко, но это логично, ведь я смело принимал все атаки охотника именно протезом. Ведь я мог в любой момент восстановить его и совершенно не боялся травм… Вот только мне даже не пришлось этого делать. Синяки и ушибы протеза не только проявлялись как и на настоящей руке, но и заживали. Отвод и обнуление правой рукой получались у меня крайне хорошо. Я даже похвалу от Артура слышал… Между бездарем и неумехой во время и после моих атак… Заслуженно, ведь я не могу попасть, а даже если охотник подставляется — атаки выходят слабыми.

С охоты Артур всегда возвращался с мешком либо органов, либо мяса и каждый раз его не было всё дольше. Беседам снова не осталось места…

Быть одному для меня давно не опасно, с тех самых пор как я научился создавать солнечный свет. Я осмелился выходить во тьму и даже без источника света я чувствовал себя в безопасности. Я совсем разучился бояться тьмы… если я вообще её когда-то боялся. Я здесь слишком давно. Мы здесь слишком давно. Я убедился в том что местная Тьма это не просто отсутствие света. Она грязна и липнет к коже… Иногда давит, иногда ласково обнимает… Даже некогда белые одеяния стали черными, набрав в себя тьмы… Во тьме нет пользы от глаз. Нити стали моими глазами… Это уже не те сырые нити которыми я когда-то пользовался… Нынешние гораздо тоньше и их больше. Ими я вижу сквозь тьму. Чувствую землю вдалеке себя, чувствую каждое дерево, чувствую дуновение ветра, которое вызывает движение левиафанов, существ подобных розовому глазу, который однажды залетел к нашему дому… В лесу я не мог найти ни единого ночного существа, возможно они знали, что я способен их сжечь солнечным светом или же Артур их всех расшугал… Или же близился рассвет…

Только левиафаны напоминают мне о жизни во тьме. Она здесь есть… Или была. Левиафаны парили высоко-высоко у самого купола. Там они роются. У левиафанов словно свой мир, а у нас, живших внизу, был свой. Им совершенно не было дело до того, что творилось здесь, внизу…

Иногда и мне совершенно нет до этого дела.

«Как я по-твоему справляюсь?».

— Сомневаюсь, что ты способен на большее.

«!», Зея вечна.

— Что это значит? Я сказала что-то не так?

«Ничего, я сам виноват что сформулировал вопрос. Я о понимании, помнишь? Я на верном пути? Сделал ли я достаточно?».

— Ты всё еще дышишь.

«Разве этого достаточно? Я дышу, но… Он ведь убьет меня, да?».

— Я не знаю, Ари. Действительно не знаю. Но вы слишком редко разговариваете. Если вы оба будете молчать, к пониманию не придете. Артуру будет просто от тебя избавиться. Или ты собрался упростить ему задачу?

Я впервые вернулся из тьмы позже охотника. Он даже не смотрит в мою сторону, сидит около костра, но в этот раз он не принес собой добычи. Его взгляд направлен вверх…

«Я не собираюсь упрощать ему задачу».

— Левиафаны похожи на драконов? — спросил я, усаживаясь около костра.

— Нисколько, — удивленно-раздраженно ответил охотник, не отрывая взгляда от неба… Он их видит. Без сомнения он видит левиафанов наверху. Его глаза не такие как у меня. Глаза дракона… Она их больше не скрывает… Или же я научился смотреть.

— Совсем-совсем не похожи? Они ведь тоже большие…

— Дракон — это не просто размер. И существовали драконы которые могли принять форму человека… С чего вдруг такие вопросы?

— Просто так, — пожал плечами я. — Я не вижу, чтобы ты что-то принес. Проблемы на охоте?

— Можно сказать.

— Как насчет левиафанов?

— А… Думаешь, я стану охотится на тварей вверху? — ухмыльнулся охотник. Он не стал дожидаться моего ответа. — Я уже пробовал. Мои атаки их не достигают.

— Слишком высоко?

Артур перестал разглядывать тьму. Теперь недовольные глаза дракона обращены на меня.

— Нет, не высоко. Они… Прозрачны. Мои атаки проходят сквозь. Мимо, если угодно.

— Так зачем тогда за ними наблюдаешь, если не можешь сбить? Когда ты пойдешь снова на охоту?

— Ты голодный? Можешь поймать для себя что-нибудь сам.

— Но в округе никого нет…

— Именно, Ариман. В округе ничего нет… Знаешь, что это значит?

— Что ты поубивал всю дичь?

— Неверно, — интонация была строгой, но на его лице проявилась улыбка. — Скоро рассвет.

Всё же рассвет? Взойдет солнце? Все три? Время на исходе. Скоро всё закончится.

— Мне и такая мысль приходила… Так ты убьешь меня с первыми лучами или немного позже?

Артур рассмеялся:

— Ты не созрел. Я дал тебе знание, но у тебя нет опыта. Ты слаб. Я дам тебе время. Попутешествуешь по империи. Найдешь друзей, врагов… Получи опыт. Отыщи оружие и я найду тебя, когда придет время… Тебе не придется меня искать, но… если тебе всё же станет скучно — найди. Если отыщешь, то ты точно созрел.

Настал мой черед ухмыляться, но маска не всегда отражает ту эмоцию, которую я хочу выразить. Моя ухмылка осталась скрыта… Наверное.

— И почему я тебе не верю? — в этот раз ответа не стал дожидаться я. — Что не так с левиафанами? Почему именно ты не можешь их сбить?

— Это как-то связанно с отсутствием царства теней в этом мире… Мелкую дичь тоже нелегко было зацепить, но эти наверху… Не понимаю почему вся энергия проходит сквозь.

— Расскажешь про драконов?

— Ариман, что-то случилось? — насторожился охотник.

— Мне просто захотелось послушать про драконов. Про настоящих от ненастоящего дракона.

— Это часть твой способ убить меня? Заговорить до смерти? — теперь ухмылка Артура была похожа на искреннюю.

— Нет. Хотя убивать тебя я буду медленно. Подвешу верх ногами и буду отрезать от тебя плоть… Пока не закончишься. Как думаешь, сколько дней протянешь?

Артур снова рассмеялся:

— Какое совпадение! Ведь твоя Лика умерла подобным образом.

Слова Артура не задели меня. Мы это уже проходили. Дешевые провокации.

— Лжец.

— С чего вдруг? Зачем мне тебя обманывать?

— Ты ведь свернул ангелочку шею. Помнишь?

— Уж я-то помню. А ты?

А я не помню… Но я часто вижу смерть Лики в своих снах. Иногда я пытаюсь разжать его пальцы на её шее, иногда просто смотрю, иногда я пытаюсь напасть на Артура… Иногда она кричит, иногда плачет, иногда смеется… Я видел это слишком часто. Я привык. Не знаю хорошо это или плохо.