Восьмой навык: От эффективности к величию

В: Какой самый ценный совет о мотивации вы когда-либо давали?

O: Во-первых, я бы посоветовал сначала стать примером и образцом для подражания, а затем показать людям их достоинство и потенциал настолько ясно, чтобы они сами осознали эти качества в себе — не только на словах, но и с помощью скоординированных, поддерживающих систем и стимулов. Необходимо понимать, что важна как внутренняя, так и внешняя мотивация. Огонь в душе человека загорается подобно спичкам. Сначала, благодаря трению, воспламеняется одна, а следом — другие Я не поклонник воодушевляющих речей, хотя и верю в энтузиазм. Я согласен с Кеном Бланшаром в том, как важно поощрять людей, делающих свою работу хорошо. Им необходимо, чтобы их ценили и выражали им признательность, но им также нужно ощущать, что дело, которым они занимаются, стоит их приверженности и усилий.

В: В современном мире Интернет позволяет нам во многих ситуациях избежать личного общения. Каким образом можно оптимизировать новые технологии, чтобы лишить проблему обезличивания работников, при этом сохранив возможности повышения эффективности труда, которые могут дать эти технологии?

О: На мой взгляд, высокие технологии приносят ощутимую пользу в долгосрочной перспективе только в том случае, если между людьми налажено общение. Если отношения установлены, это позволяет вам мыслить и действовать эффективно. Технологии дают вам возможность быть производительным, но они не могут заменить отношений. Помните, что в отношениях с людьми быстрое становится медленным, а медленное — быстрым. Технологии, как и тело, — это хороший слуга, но плохой хозяин [69] .

69

Gordon В. Hinckley, «The True Strength of the Church», Ensign Magazine, July 1973, p. 48.

Глава 10. Объединение голосов — поиск Третьей альтернативы

Лидеры не избегают конфликтов, не подавляют и не отрицают их, а видят в них возможность.

УОРРЕН БЕННИС [70]

Рис. 10.1

Я убежден, что одна из самых сложных проблем жизни — дома, на работе или в любом другом месте — связана с нашей способностью справляться с конфликтами, т. е. с различиями между людьми. Задумайтесь о задачах, стоящих перед вами, — разве я не прав? Что, если бы вы обладали характером и УМЕНИЯМИ, позволяющими разрешать различия синергетически, т. е. находить решения, которые лучше предложенных кем-либо другим? Способность находить такие синергетические решения, подобное творческое сотрудничество строятся на основе морального авторитета на личном уровне и доверия в отношениях.

70

Warren Bennis, Why Leaders Can't Lead (San Francisco, Jossey-Bass Publishers 1989), p. 158.

Однажды мне пришлось присутствовать на выступлении Аруна Ганди — внука Ганди, который делился проникновенными мыслями о своем деде. Вся аудитория слушала, затаив дыхание, и была буквально наэлектризована. Вот что он сказал:

Как ни странно, но не будь в мире проблемы расизма и расовых предрассудков, возможно, у нас не было бы и Ганди. Он мог бы стать просто преуспевающим юристом и зарабатывать хорошие деньги. Но из-за расовых предрассудков в Южной Африке Ганди, прибывший туда, уже через неделю подвергся унижениям. Его скинули с поезда из-за цвета кожи, и это настолько оскорбило его, что он просидел на платформе всю ночь, раздумывая над тем, что бы такое предпринять, чтобы совершить правосудие. Его первой реакцией был гнев. Он был разгневан и жаждал мести. Он хотел ответить силой своим обидчикам. Однако, он сдержался и сказал: «Это неправильно». Это не сулило справедливости. На какой-то момент это принесло бы ему удовлетворение, но справедливость не была бы восстановлена.

Вторым его побуждением было вернуться в Индию и жить среди своего народа, не теряя чувства собственного достоинства, но он отверг и этот вариант. Он сказал: «Невозможно убежать от проблем. Я должен остаться и справиться с ними». И тогда ему в голову пришел третий вариант — ответить на обиду, не прибегая к насилию. С того момента он начал развивать свое учение об отказе от насильственных методов и следовал ему как в собственной жизни, так и в своей борьбе за справедливость в Южной Африке. Все закончилось тем, что он пробыл в этой стране двадцать два года, после чего вернулся в Индию и возглавил национально-освободительное движение [71] .

71

Arun Gandhi, «Reflections of Peace», BYU Magazine, vol. 54, No. 1 (Spring 2000), p. 1–6. Найдено на сайте14 мая 2004 г.

Третья альтернатива — это не мое решение и не ваше решение: это наше решение. Это не половинчатый компромисс между вашим и моим решением; это лучше компромисса. Третья альтернатива — это то, что буддисты называют «срединным путем», — более высокое среднее положение, которое лучше, чем любой из двух других путей, и схоже с вершиной воображаемого треугольника.

Третья альтернатива лучше, чем любой из предложенных вариантов решения. Она является продуктом настоящего творчества. Она возникает благодаря взаимной готовности людей открыто проявить свои уязвимые места, по-настоящему слушать друг друга и желанию вести поиск. Вы не знаете, чем все может закончиться. Вам известно одно — в конечном итоге вы придете к лучшему варианту, чем существующий. Может измениться содержание решения, его дух или мотив. Могут одновременно измениться даже две или три составляющие — но всегда по крайней мере одна из них.

Как и в истории с Ганди, появление Третьей альтернативы, как правило, начинается с самого человека. Часто для того, чтобы она зародилась в вашей душе, на вас должны повлиять обстоятельства, например действия какого-нибудь оппонента. Читая слова внука Ганди, вы, наверное, обратили внимание на его внутреннюю борьбу и отношения с другими людьми. Перед тем как Ганди сумел решить задачи, стоящие перед ним на уровне отношений, ему пришлось проделать значительную работу над собой.

Достаточно одного: мышление в духе поиска третьей альтернативы

Вы, наверное, помните о двадцати отжиманиях, о физической аналогии или метафоре личного успеха. Еще одна метафора, которую я люблю использовать на своих занятиях, — метафора армрестлинга. Ее цель — проиллюстрировать образ мышления и набор умений, которые необходимы для поиска и достижения настоящей Третьей альтернативы. Я прошу зал направить ко мне добровольца, обладающего большой силой и ростом не менее 190 сантиметров, чтобы сразиться со мной в армрестлинге перед всей аудиторией. Пока его уговаривают и он выходит, я нахально предлагаю ему готовиться к поражению. Я хвастаюсь своим мастерством, умениями, силой и «черным поясом». Когда наконец он оказывается перед аудиторией, я прошу его повторять за мной «Я неудачник», что большинство и делают. Я говорю этому громадному человеку, что дело совсем не в размерах, а в технике и что я ею владею, а он нет. Я язвлю и говорю колкости. Как и запланировано, аудитория начинает симпатизировать моему сопернику.

Мы принимаем позу для армрестлинга — правая нога одного напротив правой ноги другого — и скрещиваем на опоре между нами руки. Затем я спрашиваю людей из компании, выдвинувшей моего соперника, готовы ли они профинансировать соревнование. Правила таковы, что если он кладет мою кисть до уровня наших локтей, они должны заплатить ему один доллар, а если я делаю то же самое с ним, доллар получаю я. Они всегда соглашаются. Затем я прошу кого-нибудь из сидящих рядом выступить в роли хронометриста. Он должен дать нам сигнал к началу схватки, затем на протяжении примерно одной минуты считать, сколько раз каждый из нас сможет одолеть соперника, а затем организовать сбор денег за все соревнование (по одному доллару за каждую победу) у тех, кто выдвинул добровольца. Потом я уточняю у группы «финансистов», хватит ли им средств, чтобы спонсировать соревнования. Ответ всегда положительный.

Хронометрист подает сигнал, и мы начинаем. Я тут же расслабляю руку, и соперник кладет ее. Обычно его очень сильно удивляет и озадачивает то, что я не сопротивляюсь. Он не понимает, в чем дело. Мы возвращаемся в исходное положение, и я позволяю одолеть меня снова. Потом еще один раз. И еще раз. Все это время он ждет, что я буду сопротивляться. Как правило, он начинает чувствовать некоторую вину, как будто сам поступает нечестно.

Тогда я говорю ему: «Вы знаете, самое лучшее для нас обоих это выиграть максимальное количество раз». Обычно эти слова его интригуют, но из-за того, что вначале я нападал на него, он не уверен, стоит ли мне доверять. Возможно, это лишь красивые слова — а на самом деле я планирую обмануть его или как-то манипулировать им, чтобы получить преимущество? Но поскольку я все так же не сопротивляюсь и позволяю ему одерживать победу, он начинает менее предвзято относиться к моей идее, что если мы будем выигрывать оба, то сможем вместе выиграть больше. Преодолевая свое недовольство, сомнения и приложив определенные усилия, мой соперник обычно в конечном итоге позволяет мне обыграть его один раз.

Мы вновь возвращаемся в исходное положение, и я опять поддаюсь ему без сопротивления. Буквально через несколько секунд он тоже перестает сопротивляться. Бывает так, что озадаченность так и не покидает некоторых добровольцев, и они еще какое-то время не могут понять, что происходит. Они продолжают сопротивляться, но в конце концов процесс налаживается и не требует ни от одного из нас никаких усилий. Тогда я говорю: «Почему бы теперь нам действительно не получить максимальную выгоду?» Мы начинаем просто двигать своими запястьями туда-сюда, что в пять раз быстрее, чем, если двигать всей рукой. Потом мы используем обе руки, и результат удваивается. Наконец, я говорю: «Теперь пойдемте к вашим товарищам и продемонстрируем это перед ними. Пусть сосчитают, сколько они нам должны». К этому моменту весь зал уже гудит, понимая, что я имею в виду.

Только одна треть респондентов опроса по определению xQ подтвердила, что они работают в атмосфере «Выиграл/ Выиграл».

Затем я объясняю аудитории, что Думать в духе «Выиграл/Выиграл», т. е. следовать установке на поиск Третьей альтернативы — это идея или принцип взаимоуважения и взаимной выгоды. Даже несмотря на то что я делал вид, будто я сильнее, лучше и агрессивнее своего соперника в армрестлинге, заставляя его думать в духе «Выиграл/Проиграл», на самом деле я привнес в соревнование намерение и мышление в духе «Выиграл/ Выиграл».