Воспевая бурю

Брина, как и Киэр, сразу же разгадала улов­ку. Она молча обернулась к друиду в ожидании новых, более подробных известий.

– Это правда, – не теряя драгоценных мгновений, Ивейн прислонил посох к стоявшему у огня свободному креслу Вулфа и взял руки Брины в свои. – Цель нашего путешествия до­стигнута. В эту минуту Адам уже наверняка до­ехал до дома моей сестры и отправился дальше, чтобы сообщить о вашем бедственном положе­нии королю Олдфриту и Вулфэйну.

Брииа обрадованно кивнула и высказала свои опасения:

– Вряд ли они смогут прибыть сюда вовремя, чтобы спасти Трокенхольт от полчищ разъ­яренных стервятников, которые уже ломятся в двери.

– Согласен, – Ивейн ласково сжал ее руки в своих. – Им не удастся поспеть так быстро. Но я уже здесь, и могу это сделать за них.

Внучка великого жреца-колдуна, всем серд­цем верящая в могучую силу друида, тем не менее взволновалась.

– Подожди до утра. – Она сомневалась, что ей удастся изменить принятое решение жреца, но все-таки попыталась сделать это. – Они не станут нападать на нас ночью, а к утру, может быть, подоспеют и наши воины.

Язвительная, горькая усмешка тронула губы Ивейна, и он отрицательно покачал головой, да и сама она понимала, что это не так. И все-таки Ивейн, нарушив неписаные заповеди друидов, пояснил свою мысль.

– Мерсийцев, осадивших ваш замок, пре­зирают за их бесчестный обычай нападать на беззащитную жертву, поджигая ее дом среди ночи.

– Я слышала немало подобных историй от тех, кому удалось спастись. Эти люди бежали с границы, чтобы найти здесь убежище. – Сказав это, Брина отвернулась. – Но епископ Уилфрид торжественно заявил, что не тронет ни од­ного из нас до восхода солнца. Однако, если и к этому часу ни я, ни мои сыновья не отдадим себя в его руки, то нам придется дорого заплатить за это.

– Какой же расплатой он угрожал вам? – тихонько спросила Анья, повернувшись к ма­тери.

Обратив потемневшие от тревоги глаза на дочь, по которой она так тосковала, Брина не­весело усмехнулась:

– Пожар, который уничтожит весь Трокенхольт и все, что находится в его стенах.

Когда началась осада, она была рада, что Анье не придется принять вместе с ними столь ужасную гибель. Теперь же ее дочь здесь.

– Я понимаю их намерения и уверена, что так они и сделают, как только завладеют жела­емым.

– Хотя Уилфрид сгорает от нетерпения за­хватить тебя в плен и клянется, что будет ждать…

Ивейн боялся подвоха – врагам не провести его лживыми обещаниями.

–Я не верю саксонским правителям. Им ни­чего не стоит поджечь замок, а потому я соби­раюсь без промедления положить конец всем их планам.

Брина медленно повернулась к жрецу и пе­чально улыбнулась ему, понимая всю опасность деяния, которое он намерен был совершить.

Анья шагнула вперед и ласково обняла мать за талию.

– Раз Ивейн говорит, значит, он сделает это, – твердо сказала девушка, и глаза ее, сия­ющие, темно-зеленые, как остролист, встретили пристальный взгляд жреца. Ивейн был обрадован ее стойкостью и поддержкой.

Брина заметила этот обмен взглядами и ощу­тила глубину наполнявшего их чувства. Ее коль­нул страх: неужели ее дочь с головой, безраз­дельно погрузилась в тягучие топи несбыточной, безнадежной любви?

– Во время нашего трудного путешествия Анья не раз доказала, что связана с природными силами, и эти узы – хотя она и не проходила необходимого обучения – не менее сильны, чем связь ее жрицы-матери, – сказал Ивейн, пони­мая тревогу Брины.

Говоря это, Ивейн хотел дать понять, что между ним и девушкой нет больше никаких пре­град… во всяком случае тех, что касаются его долга жреца.

Брина внимательно вгляделась в зеленые глаза, никогда не обманывавшие ее. В спокой­ном сияющем взгляде она увидела радость и без­граничную любовь Аньи к этому юноше, жрецу и друиду. Для Брины слов Ивейна было доста­точно, чтобы она благословила их чувство. Од­нако предстояло еще убедить и Вулфа.

– Хочешь участвовать в разгроме врагов и обращении их в бегство? – спросил Ивейн у де­вушки, беря в руки посох.

То, что жрец позволяет дочери присутствовать при столь важном деянии, было бы еще одним подтверждением, если бы Брина нужда­лась в нем, доказательством глубины его чувства и его искренней веры в возможности Аньи.

Девушка приняла предложение жреца как бесценный дар и тотчас согласилась. Но и в эту минуту она не забыла о мальчике, который, без сомнения, мечтал о такой же чести.

– А Киэр?

В ответ на мольбу, прозвучавшую в этом во­просе, Ивейн лишь слегка усмехнулся и кивнул одному из гебуров, чтобы тот позвал мальчика. На зов его явились все трое. Но только Киэра пригласили идти со взрослыми, в то время как братьев Аньи попросили остаться в замке и при­глядывать за Нодди.

Стремительно, широко шагая, Ивейн вышел из замка, и Анье пришлось почти бежать, чтоб не отстать от него, а Киэр, как и во время их путешествия, шел сзади, замыкая и охраняя про­цессию.

У подножия узкой деревянной лестницы, ве­дущей на галерею, которая тянулась вдоль стены поверху, Ивейн остановился и серьезно, торжес­твенно обратился к своим спутникам:

– Что бы ни случилось, устрашит ли вас какая-нибудь опасность или словесная угроза, не выдавайте своих чувств ни движением, ни зву­ком..

Анья сейчас же кивнула. Она с детства привыкла пребывать в безмятежном спокойствии, так что оно стало частью ее натуры. Киэр тоже с готовностью согласился.

У Ивейна было еще одно распоряжение – самое важное.

– Когда духи стихии восстанут, поднимутся в ярости, держитесь поближе ко мне, и даже в вихре разбушевавшегося шторма с вами ничего не случится.

Глаза Киэра удивленно раскрылись, а Анья еще раз поспешно кивнула. Дав обещание, хруп­кая девушка уже ни на шаг не отставала от Ивей­на, пока они поднимались по лестнице; мальчик шел следом за ними. По пути Ивейн произнес короткое заклинание, и кристалл на его посохе засиял мягким светом.

Брина, госпожа Трокенхольта, считала не­обходимым быть рядом, когда решается судьба ее скира. Оставив малыша на руках у гебура, она последовала за юной парой, но только до подно­жия лестницы. Она подоспела как раз в ту ми­нуту, когда Ивейн приступил к выполнению за­думанного.

– Епископ Уилфрид! – Зов Ивейна гулко и грозно прокатился по лагерю неприятеля, за­терявшись вдали, в сгущавшихся ночных сумерках. – Ты давно уже жаждал найти жреца Ивей­на. И вот я здесь.

Слова его грохотали, как ветры грядущего шторма, и все вокруг смолкло: они сеяли семена необъяснимого страха в умах и душах даже самых отважных воинов.