Воспитание и образование. Сборник статей

И я задумал написать статью о этой похожести и о прозрениях великого мыслителя, старательно забытые и забываемые на протяжении двадцатого столетия и особенно, после контрреволюции девяностых годов в России...

Мне показалось любопытным провести параллели, между характеристиками тогдашнего общества: революционеров, власти, судов, церкви, состоянием общественного мнения и теперешней ситуацией в Российской Федерации...

Не совсем уверен, что это мне удастся, но хочу попробовать...

...На первых страницах романа, есть описание публичного дома, в который попала Катюша Маслова. Я процитирую кусок, а потом объясню почему...

"И с тех пор началась для Масловой та жизнь хронического преступления заповедей божеских и человеческих, которая ведётся сотнями и сотнями тысяч женщин не только с разрешения, но под покровительством правительственной власти, озабоченной благом своих граждан, и кончается для девяти женщин из десяти мучительными болезнями, преждевременной дряхлостью и смертью.

Утром и днём тяжёлый сон после оргии ночи. ...потом обмывание, обмазывание, душение тела, волос, примериванье платьев..., рассматривание себя в зеркало, подкрашивание лица, бровей, сладкая, жирная пища; потом одевание в яркое шелковое обнажающее тело платье; потом выход в разукрашенную, ярко освещённую залу, приезд гостей, музыка, танцы, конфеты, вино, куренье и прелюбодеяния с молодыми, средними, полудетьми и разрушающимися стариками, холостыми, женатыми, купцами, приказчиками, армянами, евреями, татарами, богатыми, бедными, здоровыми, больными, пьяными, трезвыми, грубыми, нежными, военными, штатскими, студентами, гимназистами - всех возможных сословий и характеров. И крики и шутки, и драки и музыка, и табак и вино, и вино и табак, и музыка с вечера до рассвета... И так каждый день..."

Читая эти строки я вспомнил, что в России сейчас есть люди, которые хотят узаконить публичные дома и проституцию. Есть такие "политики", которые уверены, что так и должно быть. Они не слушают возражений, а говорят, что такие дома есть в Европе, и потому, в России их тоже надо ввести и узаконить...

Но думаю есть аргумент, которым даже этих русских либералов можно урезонить. Надо только их спросить. "Вы хотите, чтобы ваши дочери стали проститутками?"

Здесь даже русский либерал поморщится и не сможет ответить утвердительно.

Но они хотят, что бы в этих домах "работали", чьи то чужие дочери и внучки.

В этих политиках и их сторонниках определяет и делает похожим одно обстоятельство - они хотят проявить себя как либералы, делая что - то, не отвечать за это ни перед богом ни перед людьми.

Такое состояние называют обезбоженностью душ...

Читая роман дальше, я начал понимать, что тогдашнюю и нынешнюю Россию делает похожей это душевное состояние - состояние обезбоженности.

И потому ещё, этот роман может сегодня быть романом воспитания, каким он был после его напечатания, для миллионов честных людей в России и во всем мире...

Напомню, что "Воскресение" был издан одновременно в России, в Англии и других странах, и переведён на десятки языков.

Наверное с этих пор, Толстой стал не только русским писателем и мыслителем, но и всемирным Учителем...

Хотя Европа уже знала Толстого по его трактатам, знала его борьбу с произволом властей и естественно читала его литературные произведения.

Интересно, что в Советские времена, Толстого как мыслителя замалчивали и критиковали так же, как его замалчивали и критиковали в русской эмиграции...

Из этого я делаю вывод - его учение, в основном было истинно, потому, что его отрицали и шельмовали как в эмиграции так и в Союзе, как слева, так и справа...

Ведь ещё Достоевский, говорил: "Там, где большинство, там и неправда".

Читая "Вехи" и "Из глубины" - точку зрения русских философов и писателей оставшихся на стороне самодержавия, сравнивая сегодняшнюю пропаганду животной, инстинктивной жизни в России, я думаю, что Толстой был врагом для всех, кто хотел бы на место дела Христова, поставить деньги и свободу в форме обезбоженности...

Сегодняшние либеральные идеологи, часто в силу своей бессознательной невежественности, утверждают, что свобода и права человека - это свобода и право жить во грехе, то есть свобода делать аборты, прелюбодействовать, быть гомосексуалистами и лесбиянками и даже гордиться этим, как достижениями демократии...

Я вспоминаю одну из передач на радио "Свобода", когда ведущий передачи, не найдя что возразить по существу приглашенному в студию православному священнику, который утверждал, что Церковь по прежнему считает всё вышеперечисленное грехом, но молиться за этих грешников, заговорил о том, что он сторонник демократии, но именно поэтому знает, что он человек хороший. Смешно и грустно было слушать его самовлюблённое бормотание...

Мы ещё вернёмся к оценке Толстого эмигрантами - интеллигентами, но я хочу перейти к следующей теме книги...

Теперь будем говорить о общественной морали и нравственности.

Для меня, Толстой, всегда был Учителем нравственности.

По поводу нравственного развития Дмитрия Нехлюдова, героя романа, он писал с грустной иронией:" Тогда он был честный, самоотверженный юноша, готовый отдать себя на всякое доброе дело, - теперь он был развращенный, утончённый эгоист, любящий только своё наслаждение. Тогда мир божий представлялся ему тайной, которую он радостно и восторженно старался разгадывать, - теперь всё в этой жизни было просто и ясно и определялось теми условиями жизни, в которых он находился. Тогда нужно и важно было общение с природой и с прежде него жившими, мыслящими и чувствовавшими людьми (философия, поэзия), - теперь нужны и важны были человеческие учреждения и общение с товарищами. Тогда женщина представлялась таинственным и прелестным, именно этой таинственностью прелестным существом, - теперь значение женщины, всякой женщины, кроме своих семейных и жён друзей, было очень определённое: женщина была одним из лучших орудий испытанного уже наслаждения. Тогда не нужно было денег и можно было не взять и третьей части того, что давала мать, можно было отказаться от имения отца и отдать его крестьянам, - теперь же недоставало тех тысячи пятисот рублей в месяц, которые давала мать, и с ней бывали уже неприятные разговоры из - за денег. Тогда своим настоящим Я он считал своё духовное существо, - теперь он считал собою, своё здоровое, бодрое, животное Я.

И вся эта страшная перемена совершилась с ним только оттого, что он перестал верить себе, а стал верить другим. Перестал же он верить себе, а стал верить другим потому, что жить веря себе, было слишком трудно: веря себе всякий вопрос, надо решать не в пользу своего животного Я, ищущего лёгких радостей, а почти всегда против него; веря же другим, решать нечего было, всё уже было решено и решено было всегда против духовного и в пользу животного Я. Мало того, веря себе, он всегда подвергался осуждению людей, - веря другим, он получал одобрение людей, окружающих его.

Так, когда Нехлюдов думал, читал, говорил о боге, о правде, о богатстве, о бедности, - все окружающие его считали это неуместным и отчасти смешным... когда же он читал романы, рассказывал скабрезные анекдоты, ездил во французский театр на смешные водевили и весело пересказывал их, - все хвалили и поощряли его... Когда он был девственником и хотел остаться таким до женитьбы, то родные боялись за его здоровье...

Сначала Нехлюдов боролся, но бороться было слишком трудно, потому что всё то, что он, веря себе, считал хорошим, считалось дурным другими, и, наоборот, всё, что, веря себе, он считал дурным, считалось хорошим всеми окружающими его. И кончилось тем, что Нехлюдов сдался, перестал верить себе и поверил другим..."