Воспитание по-новому

Потребность в самоутверждении — одна из самых сильных потребностей у ребенка. Она и диктует иногда его поведение. Ему просто необходимо почувствовать себя главным, важным, первым — как взрослый. Он хочет хотя бы в игре, но командовать. Хотя бы в плохой компании, но быть первым. Ему нужен кто-то, на фоне кого он тоже чувствовал бы себя значимым.

Сколько жалоб от родителей на плохое поведение ребенка в отношении его младших братьев или сестер слышала я на тренингах! Дерется, отбирает, не дает, специально делает больно, бесконечно командует, не дает покоя, «подставляет». И каждый раз я говорю:

— Но должен же ребенок хоть на ком-то «оторваться», хоть с кем-то чувствовать свою власть, рядом с кем-то чувствовать себя умным, знающим, главным, если взрослые люди не дают ему возможности чувствовать это в их отношениях с ребенком! Ребенку просто необходимо так делать! Его защитные психологические механизмы заставляют так поступать, чтобы компенсировать те чувства приниженности, незначимости, которые вызывают в нем родители своим отношением. Вот дети и находят того, на ком можно проявить, показать себя. Рядом с которым можно почувствовать собственную ценность и значимость.

Я на себе несколько раз пережила такие вот попытки самоутверждения ребенка, когда ему это было необходимо. Именно меня выбрал внук для таких вот поучений, руководства, самоутверждения. Потому что родители — воспитывают, воспитатели — воспитывают, все взрослые вокруг его воспитывают. А ему кого воспитывать? Младших братьев и сестер нет. Собачки или кошки в доме нет. Вот он и выбрал меня — как человека принимающего и понимающего его.

— Ты куда это собираешься? — спросил он однажды, когда я собиралась с ним и дочерью пойти в торговый центр.

— Собираюсь пойти с вами…

— Даже не думай! — заявил он мне. — Никуда ты не пойдешь! Сиди дома и пиши — тебе писать надо!

— Ну ладно, Никита, чего ты, возьми меня с собой, я тоже хочу, — подыграла я ему, удивляясь — откуда в нем это желание покомандовать, поуправлять? Кто и где его сегодня «прижал», если он пришел на мне «оторваться»?

— Мало ли чего ты хочешь! — заявил он. — Мы тебя с собой не возьмем! Нечего тебе там делать. Сиди дома и пиши! — скомандовал он и ушел довольный собой.

Это всегда выглядит смешно — вот такое его командирство, но я понимаю, что стоит за ним. Поэтому позволяю ему покомандовать, побыть первым и главным. Но всегда потом обсуждаю такое поведение ребенка с дочерью: раз у него появилось это желание самоутвердиться, значит, где-то его «пережали», что-то произошло у него со сверстниками в детском саду или с кем-то из взрослых. Поэтому я и принимаю такое его поведение — для меня оно сигнал о том, что ребенку надо дать больше внимания, возможностей, похвалы, чтобы эта потребность была компенсирована.

Но, родителям, как правило, не нравится такое поведение ребенка. Он начинает командовать, привлекать к себе внимание — не всегда самыми лучшими поступками, — вести себя откровенно эпатажно, шумно. Ребенок все никак не может успокоиться, ему постоянно надо что-то натворить, где-то «выделиться», пусть даже не в самом лучшем своем проявлении, ему надо над кем-то верховодить, иногда — кого-то третировать, даже мучить — так велика в некоторых детях эта потребность. И все это, опять же в большинстве случаев, — и есть «плохое поведение ребенка». К которому мы, взрослые, сами же его и подталкиваем. За которое потом сами же и наказываем!

Но самоутверждение, осознание собственной значимости и ценности — такое нормальное явление! Ребенок растет и ему нужно утвердиться в жизни, подтвердить свою силу, свою нормальность. Это естественный процесс. И получается, что мы не только не помогаем этому процессу становления ребенка, формированию его уверенности, мы разрушаем и то, что есть, поэтому порождаем мощное желание самоутвердиться любым способом — в драке или в победах над девочками, в отстаивании своих прав по пустякам, в спорах, во вражде со сверстниками или учителями.

И если бы мы хотя бы понимали — в чем причина такого поведения ребенка. Но в большинстве своем, направленные на отслеживание «внешнего» поведения ребенка, родители оценивают такое поведение как недопустимое. И ребенок получает порцию критики, отвержения или наказания, что еще сильнее опустошает чувство ценности и значимости ребенка. И в ответ — жди новых поступков, в которых потребность в самоутверждении будет руководить его поведением.

И это одна из причин, почему мы воспитываем, воспитываем, а ребенок после нашего воспитания не улучшается, и поведение его ухудшается. Мы своими авторитарными методами, не оставляющими ребенку места для самоутверждения, сами порождаем его плохое поведение.

Чувство вины

— Мой пятилетний сын вернулся от бабушки, у которой ему пришлось гостить неделю — мы с мужем уезжали в отпуск, — начала свой рассказ одна из участниц тренинга. — Вернулся притихший какой-то, грустный, что ли. Я даже встревожилась — не заболел ли. Мы сели ужинать, и он, садясь за стол, уронил вилку. Он поднял ее, положил на стол — посмотрел на меня, на мужа каким-то странным взглядом, в котором был и страх, и волнение — не могу найти подходящего слова, но такой чудной у него был взгляд, и сказал:

— Я виноват…

Я даже опешила от этого, просто по голове погладила, дала другую вилку, и мы стали ужинать. Чуть позже, когда я занималась какими-то делами на кухне, сын подошел ко мне и сказал, опять с той же интонацией (пришибленности какой-то?):

— Мама, я виноват, я хотел книжку взять, а коробка с карандашами упала, и все карандаши рассыпались под стеллаж… — Он говорил это, не поднимая глаз, со слезами в голосе, еще чуть-чуть и заплачет.

— Ну, уронил ты коробку и уронил, велика печаль! — сказала я. — Чего ты так расстраиваешься? Пойдем, поднимем твои карандаши, поставим на место коробку — и все дела!

Чуть позже я зашла в его комнату — он сидел на полу, на ковре и вырезал что-то из бумаги. Рядом с ним была горка обрезков. При моем появлении он вскочил и сказал опять как-то обреченно:

— Мам, я знаю, я виноват, что нарезал, но я уберу.

Тут уже я не стерпела.

— Ну почему же ты виноват? — спросила я удивленно. — Ты просто нарезал бумагу, которую сам и уберешь. В чем твоя вина?

— Не знаю, — ответил сын. — Но если я это сделал — я виноват. Я виноват, — сказал он, как бы убеждая меня. — Бабушка мне все время говорила, что я виноват…