Воспитанник богов

Млый не успел сказать, что не желает участвовать в чужих фокусах — из дверного проема на улицу выступили два килота, держа посередине бойца. Несмотря на слабый свет, Млый узнал его. Когда-то он находился в распоряжении Седого — худой угловатый мальчишка, вечно шмыгающий носом, потом пропал в одной из стычек. Все думали, что погиб, но, оказалось, попал в плен.

— Из него вышел бы неплохой килот, — Барон подошел к мальчишке, и тот заверещал от страха, изгибаясь всем телом и стараясь вырваться из держащих его рук. — Но так и быть, пожертвую для тебя. Без него ты не услышишь ничего, тебе нужен усилитель.

При чем здесь усилитель, хотел возразить Млый, но не успел.

Барон положил руку мальчишке на плечо, и тот упал на колени, как будто его придавили шпалой. Он несколько раз визгливо всхлипнул и вдруг затих. Затем Барон обернулся к Млыю и властно махнул свободной рукой. Удивляясь, почему подчиняется, Млый подошел ближе.

— Возьмись за другое плечо, — приказал Барон.

И только Млый выполнил это приказание, как мальчишка заговорил.

— …бежал и предал! — в голосе Регины явно звучали истеричные нотки. — Теперь поздно сожалеть, что не убили сразу. Надо думать, как вести себя дальше.

— Почему сразу «предал»? — Евгений, как всегда, говорил взвешенно, подбирая слова. — Ведь может случиться и так, что хотел помочь вступить в переговоры.

— И убил часового, изувечил профессора! — яростно возразил Бруно. — Ну зачем я послушался вас! С самого первого дня я был уверен, что он не из наших. Мы позволили лазутчику Отшельников свободно жить среди нас. Я всегда чувствовал в нем крысу! А все ты, — Млый понял, что Бруно обратился к Регине. — Ну как, теперь довольна? Натешилась с любовничком?

— Отстань! Незачем все сваливать на меня. Лучше подумай, как блокировать нижние этажи. Что делать с Белым кротом?

— А кто отдал приказ залить шахту горящей смолой? Теперь эта туша лежит там внизу и разлагается. Еще пара дней и могут начаться болезни.

— Почему бы наглухо не перекрыть двери, — подал голос Евгений. Потеряем часть помещений, зато спасемся от эпидемии.

— Неизвестно, что лучше. С этих этажей есть еще один выход наружу. Мы хотели его использовать, чтобы зайти килотам в тыл.

— Теперь Отшельникам от Язычника стали известны все наши секреты. Любая вылазка становится опасной. Может быть, стоит затаиться и подождать.

— Нам нельзя ждать…

Барон вдруг резко отнял руку от плеча мальчишки, и тот мгновенно замолчал. Еще какое-то время его рот беззвучно разевался, словно в нем оставались какие-то несказанные слова, а потом пленник боком повалился в снег — килоты его отпустили.

— Он — мертв, — равнодушно сказал Барон. — Не слишком-то вынослив, а то бы ты услышал больше.

— Вот так вы все и узнаете про Других? — оторопело спросил Млый.

— Мы-то как раз можем обойтись и без посредников, — Барон горделиво выпрямился. — Это тебе нужна помощь. Я всего лишь хотел продемонстрировать наши способности и заодно позволить тебе услышать, что думают о твоем бегстве в бункере.

— Не очень-то они добры ко мне.

— Что и требовалось доказать. Теперь ты веришь мне больше?

Млый не ответил. На него вновь накатила дурнота, заныли суставы.

— Тебе нехорошо? — спросил Барон. — Позже это пройдет. Ты привыкнешь к нашему присутствию. Ты изменишься.

— И стану таким, как вы?

— Может быть, — довольно ответил Барон. — Вполне вероятно. А пока приляг. Тебе не слишком холодно в твоей комнате? Я распоряжусь принести одеяла.

— Ничего не надо, — Млый отрицательно покачал головой, хотя его потряхивало от озноба. — Пойду отдохну.

Он вернулся в темную комнату без окон, ощупью нашел матрац и лег, скорчившись, подтянув к груди колени, как любил лежать в детстве. Только тогда у него была теплая уютная постель и в комнате постоянно горел огонь, а у стола обычно сидел Род.

Млый прислушался к собственным мыслям — их было много, ни одной ясной. Раньше любое недоразумение ему удавалось решить с помощью меча, а теперь и меч при нем, и руки-ноги на месте, а что надо делать — непонятно. Зачем он пришел к Отшельникам, зачем рвался в город, покинул степь, поссорился с желающими ему добра Перуном и Сварогом? Неужели лишь для того, чтобы встретиться с Другими, а потом бежать от них? И так ли он действительно желает им помочь? Они ведь и в самом деле слабы и неразумны. Не лучше ли остаться с Отшельниками и стать одним из них? По словам Барона, это вполне возможно.

Темнота была абсолютной, тишина мертвой. Ничто не потревожит его здесь, ничто не помешает. Млый подумал об Ольге, но как-то равнодушно и спокойно. Спит, наверное, у своего приемничка, так и не дождавшись сообщений о других людях в иных городах. Что там говорил Отшельник, когда профессор привел его в каземат: мы становимся свободны не только от Других, но и от самих себя? Полная свобода, полное безразличие.

И вовсе не холодно в этой комнате, и унялась дрожь, и можно, наверное, даже заснуть.

Он бы и уснул, убаюканный своим спокойствием, но голос Рода в полной тишине прозвучал, как удар бича.

— Встань! — услышал Млый и прежде, чем успел подумать, оказался на ногах. — Беги! Возьми себя в руки! Неужели ты хочешь стать одним из этих вампиров! Беги и ничего не бойся!

— Я не боюсь! — вызывающе крикнул Млый. — Я просто не знаю, что делать!

— А раньше знал? — голос Рода гулко отдавался в черепной коробке, давил изнутри на барабанные перепонки и казался оглущающим. — Раньше думал? Ты считал себя самым сильным, и лишь выяснилось, что это не так, сразу решил сдаться?

— Куда же мне бежать? — Млый добрался до двери и остановился в нерешительности. — В степь, к умникам?

Но больше в ответ не раздалось ни одного слова. Млый помотал головой, словно избавляясь от наваждения; осторожно приоткрыл дверь.

Улица была пуста, лишь труп мальчишки чернел на снегу угловатым комком. Эх, погубили бойца!

Вдоль стен намело небольшие сугробы, идти, прижимаясь к зданиям, было неудобно, но выходить на середину мостовой Млый опасался. Он оглянулся — за ним тянулся неровный след.