Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

Он в тайне, долго и упорно, думал: а почему бы и нет. Почему бы ему не попробовать влезть на золотой стул Председателя. Но, его возраст давал мало шансов утвердить свою возможность и скрытные намерения. Второе: у него не было практически никого близкого в политических кругах партии. Раньше он всех презирал, считал кандидатами на позорную ликвидацию. Его умелыми подковёрными интригами и, конечно, продуманными советами третьей супруги председателя, мадам Мао, были изгнаны или уничтожены многие виднейшие лица при самом Председателе. Они были может и не так умны и мудры, как следовало государственным деятелям, но он сам просто был хитрее, подлее, коварнее и быстрее. И он был в тени, умел всегда молчать на малых Советах, где практически и решались главные направления государственного курса. О нём никто ничего не знал, кроме самого Председателя и мадам Мао. Это высокий уровень диктаторского, рабовладельческого режима. Высочайший.

Но, ОН, он на последнем пороге, на прямой финишной доске к диктаторскому посту. На последней. Но, сердечко шумно дрожит, часто пошаливает. Тяжел ты, кровавый топор диктатора. Ох, тяжёл. Он постоянно рвёт душу. Честному, порядочному человеку не сдюжить. Здесь должен присутствовать демоническая сволочь. Чёртова сволочь. Поганая сволочь. Не человек. Выродок. Ублюдок. Мутант. Почему в истории, только незаконнорожденные байстрюки и оказывались историческими, и антинародными, звериными, кровавыми сволочами. Гордый, честный, порядочный, никогда не пойдёт против совести, чести, суда, народного мнения. Сволочь пойдёт. Всякая. Ей мнение истории, народа, в отхожий ящик. Она же, ведь, – ОНА, Натуральная, непридуманная сволочь. От бога. Самого бога. Другие просто козлы, нелюди, слабаки. О чести думают. О совести. Дома сиди, совестливый козёл. И думай там о своей совести и чести. Мусор истории. Романтики и фантазёры. Да ты, даже, для падшей бабы никто. А в истории? Смех. Такой не потянет и баранами руководить. Плётка, пистолет, кандалы, концлагерь, канавы и овраги для тех, кто звериных слов не понимает. Что о них говорить? Не мясо – порченное сало ИСТОРИИ. Сгнившее сало. Протухшее.

Нет диктатора – нет страны. Кто будет помнить и изучать историю страны, где ничего страшного не происходило? Неинтересно. Даже, детям в школе. Война. Всё время война. Расстрелы. Сплошные, плановые расстрелы. Вот это помнят. Вавилон, Египет, Рим, Византия, Московия: всё время вели завоевательные войны. Без этого и Московии, может быть, сейчас и не было бы. Был бы миллиард с лишним татар, мордовцев и прочих сто двадцать племён и народностей. Ну и что? Жрали бы разные толстяки мясо и травы. Где движение, интерес к жизни? Страсть к жизни. Всё скукота. Болото. Кто знает скучный Непал, Бирму, Таиланд? Да и ту же огромную Индию знают только потому, что её территорию разделили по религиозному признаку, и что сейчас идёт постоянная возня за Джамму и Кашмир. На этом и Пакистан имеет национальную идею объединения. Без этого никак. Активные террористы немножко подмазывают постный хлеб обывательской жизни кровавыми красками желания и страдания. Кто бы знал Гитлера, Сталина, без Второй Мировой войны. Никто. А Хрущёва без полёта Гагарина? Кому интересен коротышка с кухонным голосом сварливой бабы? Который строит из себя умнее всех на Земле. Даже, покрытых исторической пылью и вековыми песками Хеопса, Сети-1, Рамзеса, Тутанхамона, ту же Клеопатру и прочих фараонов песчаного Египта знают: потому, что они вели длительные завоевательные войны. О-о, сам племянничек знал историю хорошо. Не просто хорошо, а очень хорошо. Это кандидаты и доктора знают только узкий кусочек исторических годов и то, только по маленькой теме. А он знает хорошо всю историю, и всех стран. Крупных, конечно. Офф коосс, господа. А сейчас? Как сейчас? Что можно предпринять, чтобы глобально тряхнуть народы? Кого тряхнуть?

Кого спровоцировать?

Старого врага: Японию. Но как? За оккупацию тридцатых, сороковых годов нужно. Но как? За неё вступятся Штаты, Европа. С Индией – долгая, затяжная дурацкая война. Бессмысленная. Хотя: какая война осмысленная? С маленькими странами воевать – себя не уважать. А не воевать – себя не знать. Нужен союзник. Жена Председателя никогда не любила племянника Мао. Она догадывалась о роли министра. Её это постоянно бесило. Часть своей родственной любви и привязанности Председатель тратил не на её, а на гнома племянника. Она немедленно уберёт его, если дорвётся до власти. А вот с Дэном министр-советник может договориться. Дэн не глупый, не проявляет чванства и глупых амбиций. Осторожный. Никого не отталкивает. Убрав жену Председателя, мадам Мао, потом можно и самого Дэна убрать. Нужно с министром Общественной безопасности Хуа Гофэном встретиться, поговорить. Но он вечно молчаливая фигура. Очень по характеру близок к Андропову в Кремле. Но он тоже, справедливо, опасается министра-советника и на близкий контакт не пойдёт. Всё же, скорее всего, он и решит, кто будет при власти после дяди. Ван Дунсин, телохранитель дяди, слишком непредсказуемая и страшная фигура. Сейчас с ним нет смысла встречаться, а после смерти, тем более. Но как решиться и не ошибиться, с кем объединиться? Генерал Чу, главный заместитель Хуа, фигура в политике ни какая. С мадам Цзяо Цин, то же, ни каких отношений. Сам Хуа, как-то особняком был в правительстве и в военном Совете. Он, более, нейтральная фигура среди всех. Но, и самая не предсказуемая. Старые кадры ликвидированы. Министр обороны, Е Цзяньин, хитёр и молчалив. Не хочет повторить ошибок Линь Бяо. Ван Хунвэнь, заместитель Мао, организатор Хунвейбинов и народного ополчения, куратор силовых структур: при живом дяде он ничего не скажет и ни с кем объединяться не будет. Что делать? Что делать?

Думая своё и о себе, министр без портфеля непривычно кривлялся, ежился. Брови то сжимались к переносице, то раздвигались в сторону маленьких остреньких ушей. Губы рисовали такие кривые линии, что непонятно было – он или думал о чём-то вполне серьёзном, или, как шут-клоун весело растрясывал смехом публику в кочующем цирке. Маленькие ручки нервно дёргали подлокотники большущего кресла. А грамотная мысль всё не шла. Или мозгов правильных мало, или подлой фантазии маловато. Наверное, кого-то надо брать в боевые союзники, как Сталин в своё время ангажировал друга Гитлера. Но у Китая никогда не было ни друзей, ни союзников. Как это так получилось? Сама по себе, огромная страна, с преогромнейшим населением, да ещё постоянно растущим, не нуждалась в сочувствии каких-то там, просто карликовых, недоростков республик.

А может взяться за преступность в стране? Организованную преступность. Коррупцию. Организованную в партии, в ЦК коррупцию. Это стоит большой политической игры. Под эту идею можно всех личных врагов извести. Народ поднять против скаредных и корыстных чиновников.

Министр довольно поморщился. Это лучше. Пора встречаться с прокурорами, судьями. Нужна полная статистика по этим темам. Но, есть ли она? Для глупого, порабощённого народа, всё это тщательно скрывалось. Если сейчас поднять безграмотно пену пропаганды, то народ может не понять и поднять антипартийное восстание. Наверное, стоит, да и пора спровоцировать супругу Председателя на выдвижение в первые лица. Она купится. Ей всё надо. Она всего хочет. Хочет быстро, сейчас. Многим влиятельным лицам в партии Китая это очень не понравится. Пора встретиться с Дэном. Он должен поддержать. Надо разыграть с ним начальную политическую фракцию против мадам Мао. А если он откажется? Или будет отнекиваться? Тянуть время. Он всегда очень осторожен. И лишнего слова не скажет.

Министр кисло, недовольно поморщился.

А может самому сидеть, выжидать? Но, что ты высидишь в семьдесят девять лет? Только болезни и старчество. Глупые мысли всё чаще одолевают тебя. Желание власти отгоняет грустные мысли. И это хорошо. В кого вцепиться? В кого?

Самонадеянный, но осторожный министр, незаметно для себя, быстро и крепко заснул. Громко, свистяще захрапел. Золотой стул великого Председателя, в сизой дымке, долго и сладко снился ему. И ему было хорошо. Пусть другие грызутся за власть. Он ещё поживёт. У него нет своей команды. Ему не о чем думать. Он политический статист. Ни жена Председателя, ни Дэн, никогда не возьмут его к себе. Он для них скрытый враг. Нужно готовить себе отход на третьи или четвёртые позиции и затихариться. Так лучше. Не грызи свою судьбу, не имея острых клыков. Пиши долгие, слёзные мемуары, скрытный горе политик. Твоё время уходит. Со смертью дяди он становится политическим пенсионером или трупом, как любят язвить журналисты. Ну и сволочи. До всего им есть дело. Трупом. Сами они трупы. Никчемные шуты, писаришки.

Министр медленно уходил в долгую сонную дремоту. Неописуемое внутреннее счастье в тихой дрёме; когда ты просто уходишь в космическую нирвану и нежно балдеешь от глубокого состояния нирванного блаженства. Нега. Пусть дураки бьются за власть, а мы лучше со стороны посмотрим. Так спокойнее. Это тоже политика. Тихая, незаметная, безобидная политика.

Сон – это наша лучшая часть скрытой, скромной жизни граждан земли.

Глава двенадцатая Холод разума.

«Короля играет свита,

Кровавых диктаторов – ХОЛУИ.

Нас ведёт общество.

Личность – обстоятельства.

В наше время политик говорит правду

только тогда, когда называет лжецом

другого политика».

Альфред Ньюмен.

Человеческий разум подозрительно странен, и очень. Для жизни странен своей постоянной необъяснимой критичностью к себе. Странен высокомерным снисхождением к прошлому. Особенно детства. Вроде, и можно принимать на веру всё, что имеется в реальной жизни.

Но. Но. Но.

Что-то поднимает нас выше прошлого, выше обыденного. Даже постоянную, ожидаемую будущность своей непредсказуемой ненужной смерти, принимаем, как вселенско, загадано заказанный, уже прошедший этап нашего понимания бытия и бренной жизни. Смерть своя, своим разумом, принимается, как виртуально прошедшее будущее. Но, которое когда-то там, в будущем, должно произойти по прихоти, какого-то там, хорошо известного всем, БОГА.

Вот как.

Это заказанное для ума, будущее с пониманием того, что обязательно произойдёт страшное, неизбежное в неопределённом настоящем будущем.

Не от этого ли такой большой процент постоянного количества самоубийств среди людей? Что тут скажешь, все хотят жить. Но почему, определённая часть людей решает лишать себя жизни? Не жажда ли это реально прочувствовать свою смерть в ожидании, наяву. Реальное ожидание, желание своей смерти при уме и полном здравии.

Наука ещё не дала общественности определённого ответа.

Очень возможно, что эта фатальность разума и даёт направление некоторой части человеческого общества чувствовать себя выше времени и обстоятельств. Меньше бояться смерти, а в некоторых случаях и презирать её. Да мы смертны, но мы ещё пока живём. Живём неплохо, немало. Это их высокомерное кредо, правило видение жизни и её двигатель. А пока жив, борись. Чего бы тебе это ни стоило. И это явно и подленько проявляется в наглости, сволочизме той части общества, которая считает себя великой чиновничьей, неприкасаемой элитой.