Воспоминание
Шрифт:
Машина остановилось напротив охранника, она узнала его - старый, добрый дядя Саша.
– Здрасти, дядь Саша, - сказала Наташа, выглядывая из окошка.
– Натаха, тебя и не узнать. Похорошела прям.
– Спасибо.
– Надолго к нам?
– На недельку, решила бабушку навестить.
– Это правильно.
– А что с дорогой?
– Да, ничего страшного. Нужно же записать номер машины - приказ Герасима.
– Ааа, ясно.
– Давай, проезжай, я сегодня добрый.
– Спасибо, дядь Саш.
Мужчина пошел в маленький домик
Работники санатория оборачивались, смотря на дорогой автомобиль. Больше внимание привлекло, когда дорогой мерседес въехал на территорию местных жителей.
Возле любимого двух этажного дома на лавочке, как обычно сидели старые бабульки. Возле соседнего дома на лавочке сидели Елисовы, в том числе и Ксюша. Возле их подъезда стоял Коля Малетин с Кириллом Елисовым и Лешей Кроуловым.
Они внимательно посмотрели на автомобиль, припарковавшись возле первого дома.
Из машин вышла стройная девушка в коротеньких шортиках, белой толстовке, что виден черный лифчик. Руки и шея украшены украшениями, глаза девушки спрятаны очками, а волосы были прямыми и распущенными. Волосы стал раздувать ветер.
Наташа осмотрела дом и нажала на кнопку нажала на кнопочку на руле и раздалось громкое: "БИП".
Рассматривая девушку, Света Елисова, спросила:
– Чикунова, что ли?
Все вопросы отпали, как только из дома выбежала Раиса Михайловна - она бросилась на внучку, стала обнимать и целовать. Столько радости и слов.
– Внученька, приехала, - начала причитать Раиса Михайловна.
– Какая радость.
– И я рада мам.
Обнимашек долго не было.
Наташа занесла в дом вещи.
Сидя на кухне, они много общались. Наташа получила выговор за такую "тощую фигуру" - так сказала Раиса Михайловна. Но сидя на кухни, девушка вспомнила, как была здесь с Алексом, когда она еще ничего не знала и была еще человеком.
* * *
Наташа зашла в свою комнату и хлопнула дверью. Еще в детстве она частенько задавалась вопросом, только тогда не совсем могла его сформулировать.
Девушка опустилась на кровать.
Ее родители всегда и во всем каждому сопереживали; казалось бы, нет людей на свете добрее. В детстве она ими очень гордилась. И когда впервые почувствовала внутри необъяснимое противоречие, долгое время искала проблему в себе.
Девушка закинула руки за голову и легла, глядя в белый потолок.
В голове отчетливо прозвучал голос Тайлера: "Выглядит не так уж плохо. Заживет". Он был жесток и холоден, даже сам его поцелуй.
Из кухни донесся голос бабушки и соседке бабы Вали:
– ...красавица!
– Хорошей девчонкой выросла!
– И не говори.
Наташа заткнула уши, закрыла глаза, не желая слушать, какая она хорошая. Но она не хорошая. Она убивала. Она награни того, чтобы стать монстром или и то хуже, убийцей!
Перед глазами, до сих пор стояли
те моменты.Наташа резко открыла глаза и села на кровати. Сердце неистово колотилось в груди, воздуху, как после пробежки, не хватало. За окном солнце не щадило никого.
Девушка встала и накинула короткие шорты и черную майку, затем вышла в коридор и стала обувать босоножки с переплетом на плоской подошве. За ней наблюдала Раиса Михайловна и баба Валя.
– Ты куда?
– спросила Раиса Михайловна.
Наташа выпрямилась, сказав:
– Дедушку хочу навести!
Спорить не стали.
Спускаясь по лестнице, девушка надела очки и поправила браслеты на руках.
На улице было невыносимо жарко, солнце шпарило из-за всех сил.
Наташа зашагала к машине и, открыв дверцу, заметила старого друга - Колю и не смогла отвести от него глаз. Он был выше ее на голову. Коротко подстриженные темно-русые волосы (чуть светлее, чем у нее самой). Прекрасные карие глаза смотрели на нее, это парень всегда был воплощением самой сексуальность и опасности. Он был в шортах и в серой майке облегающую мускулистую грудь.
Они знали друг друга с трех лет, росли вместе и знали привычки каждого, хватало взглянуть понять, что их гнетет. И сейчас, он смотрел на нее и понимал ее, как и она его.
Девушка хотела что-то сказать, но не решилась и молча села в машину и поехала к дедушке.
Уже через минутки шесть она припарковала машину возле его дома.
Эмми юркнула в подъезд и перевела дыхание. Свет не горел, из подвала доносился звук капающей воды, пахло сыростью и затхлостью. Кто- то вывинтил лампочки на каждом этаже. Наташа несколько раз позвонила в квартиру и после недолгого ожидания вставила ключ в замочную скважину. Из-за соседней двери орала музыка и слышался мужской хохот.
В квартире дедушки Валеры свет тоже не горел, стояла угнетающая тишина и стойкий запах корвалола. Тусклый свет лег на выгоревшие обои больного желтого цвета.
– Дедуль, это Наташа, - известила девушка, проходя в квартиру.
Ответа не последовало.
Наташа тихо вошла в спальню.
– Дедуль, это Наташа, - повторила девушка, ощущая, что ей становится нечем дышать.
– Я утром приехала и решила тебя навестить и...
– Она умолкла. Силуэт на кровати оставался недвижим. В комнату проникал полусвет из окна. Лучик солнечного света двинулся по полу, добрался, наконец, достиг белого, подобно гипсовой маске, лица дедушки Валеры.
Наташа чуть повернула голову и посмотрела на выключатель, но руку к нему так и не протянула. Она долго стояла, глядя на сервант, где за стеклом были расставлены тарелки с изображением жар-птиц. Дедушка очень любил эти тарелки и никогда из них не ел - берег.
Зачем? Девушка отступила в дверной проем. Неожиданно ей показалось все таким бессмысленным: тарелки, раскаяния, жизнь. Пшик - и нет.
* * *
Казалось, убористому ряду могильных плит нет конца, они тянулись далеко-далеко...