Воспоминания (1865–1904)

На другой же день я нарисовал кроки моего участка и, осмотрев все здания и сооружения, наметил посты и сделал все распоряжения. Обедали и завтракали мы все вместе на станции, меня выбрали за хозяина, и я сговорился с буфетчиком по 1 рубль 50 копеек в день с человека за завтрак из 2-х блюд и обед из 3-х, кроме того закуски и кофе. С нами вместе в Бологом разместились и кавалергарды – ротмистр Казнаков с 10-ю кавалеристами, назначение их было – передача приказаний.

Из окон нашего дома, где мы жили, открывался чудный вид на озеро, погода была чудная, все зеленело, цвело, воздух ароматный, прямо одно удовольствие. Хозяева наши оказались очень симпатичными людьми, у них были две прелестные дочери. В первый же вечер мы совершили с ними очень приятную прогулку по озеру на лодке.

На следующий день я со своим ротным командиром расставлял посты, и все готовили к высочайшему проследованию. В течение двух дней до приезда государя к нам приезжало начальство, поверяло нас, мы должны были представить сделанные нами кроки наших участков. С одним из поездов через Бологое проехал великий князь Сергей Александрович с Евреиновым, и выходили на станции. Мы их все встретили, князь очень любезно с нами поздоровался, а обратившись ко мне, сказал шутя: «Как это вы всегда все успеваете, и посты расставлять и одновременно посылать букеты, да еще какие красивые, на ваш букет все обратили внимание».

Дело в том, что на другой день нашего выезда из Петербурга был день серебряной свадьбы графа и графини Граббе, и я поручил сестре заказать и отвезти им букет от меня. Букет произвел такой фурор, потому что был необыкновенный, и это дошло до великого князя, который меня и поддразнил. Проезд высочайший проследовал вечером в 9 часов, государь не выходил из вагона, только один Посьет – министр путей сообщения вышел на платформу. По проезду государя нас оставили в Бологом дожидаться обратного проезда, и потому у нас было 4 дня совсем свободных. По линии ходили только патрули.

Мы воспользовались этим, устроив пикник, на лодке переехав на другой берег, взяв с собой самовар и закуски и пригласив также дочек нашего хозяина. Было очень весело. А на следующий день к нам приехали в гости Евреинов и Гадон Сергей Сергеевич – брат адъютанта, и в честь их мы устроили вечеринку. Было вино, закуски, чай, кофе. Всего собралось 14 человек. Не обошлось без приключения, которое могло бы кончиться фатально. Я заварил кофе, и мне показалось, что весь спирт уже сгорел, я взял бутылку спирта и поднес ее, чтобы подлить еще.

Бутылка моментально лопнула, и сразу громадное пламя зажгло скатерть и стол. Первым делом я схватил самовар и кофейник и сдернул скатерть, которая представила уже из себя порошок. Кашерининов снял сюртук, чтобы кинуть его на пламя, кто-то кинул тигровую шкуру, которая была у меня, и пламя потухло. Обгорел весь стол и часть обоев. Моментально прибежал разный люд и стал поливать водой, когда это было уже не нужно, и пришлось употребить силу, чтобы их успокоить. Убыток хозяев тотчас же приведен был в известность: три стакана, два блюдечка, молочник, стол, скатерть, три платка и бутылка спирта. На другой же день был командирован от нас вестовой в Петербург, откуда привезен был чайный сервиз, скатерть, салфетки, стол купили в Бологом – все это было преподнесено хозяину.

Через час после пожара у нашего дома открылось гулянье бологовских жителей, и оказалось, что какой-то спирит предсказал хозяину, что у него 1-го мая будет пожар, и он держал ведра наготове с водой. Пожар не повлиял на нашу дружескую беседу, все было прибрано, и мы отлично потом закусили, стало даже оживленнее.

Обратный проезд прошел также благополучно, поезд проследовал ночью. На следующий же день мы двинулись обратно в Петербург.

Когда мы уезжали от наших милых гостеприимных хозяев и поднесли им на память о нашем пребывании подарок, то они простились с нами со слезами на глазах. Подарок этот состоял из серебряного стакана с надписью: «Благодарные преображенцы за гостеприимство и радушие». Затем даты и подписи факсимиле.

Оба проезда государя прошли благополучно, никаких инцидентов не было, начальство осталось очень довольно службой наших частей. Такого рода командировки войск на охрану пути высочайшего следования продолжались в течение всего царствования Александра III и Николая II и были отменены мною с высочайшего разрешения в начале 1914 года, в бытность мою товарищем министра внутренних дел и командиром Отдельного корпуса жандармов, когда я взял всю ответственность по охране государя во время его путешествий на себя и охранял государя своими средствами. Но об этом я буду говорить в свое время. [203]

203

…в свое время… – речь идет о следующих частях записок. См. Джунковский В. Ф. Воспоминания. М., Из-во им. Сабашниковых, 1997. Т.2. С.296–297.

Итак, в середине мая мы вернулись с охраны, и в скором времени полк отправился в лагерь в Красное Село. Началась лагерная жизнь, я опять жил в своем старом бараке вместе с моими товарищами Шиповым и Гольтгоером на одной половине и с Зейме и Патоном на другой.

В это время на юге, в Крыму, мой брат женился на Е. В. Виннер, которая жила с родителями в Артеке, близ Гурзуфа. Мысль о женитьбе на крестьянке мой брат, к счастью, оставил, встретившись о Е. В. Виннер, идеи коей совпадали с его идеями, она тоже была последовательницей Толстого. Мы были очень рады такому финалу, так как семья Виннер была очень уважаемая и почтенная. Моя belle-soeur [204] оказалась необыкновенной, можно сказать, прямо святой женщиной, имела она прекрасное влияние на брата. Это была добрейшая чудная женщина. Мы все ее искренне полюбили, с годами она становилась все лучше и лучше. Душа ее была необыкновенной красоты, сейчас ее нет в живых, но я не могу ее забыть и никогда не забуду.

204

belle-soeur (фр.) – невестка.

В начале лагеря великого князя не было, командовал полком полковник Евреинов. Великий же князь приехал к 23-му июня, ко дню, когда наследник цесаревич был зачислен на службу в полк в качестве младшего офицера Его величества роты. <…> [205]

Это было большой честью для полка и большим для нас событием.

Наследник цесаревич приехал в полк 23-го июня вместе со своим воспитателем генерал-адъютантом Даниловичем в коляске с конвойным казаком на козлах. Мы, офицеры, в парадной форме во главе с нашим командиром великим князем встретили его у подъезда барака командира полка.

205

Приказ по л. – гв. Преображенскому полку № 174 от 23 июня 1887 о назначении наследника цесаревича (опущен. – Примеч. ред.

Великий князь, будучи назначен командиром полка, сохранил себе свой барак батальонного командира и остался в нем, барак же командира полка был заново отделан и отремонтирован гофмаршальской частью высочайшего двора для наследника, который и поселился в нем вместе со своим воспитателем генерал-адъютантом Даниловичем. Наследник очень любезно поздоровался со всеми офицерами, поцеловал своего дядю великого князя, который представил ему всех офицеров, называя каждого по фамилии. Это было к вечеру, скоро был обед, и потому все пошли переодеться, чтобы придти к обеду уже в кителях.

Наследник за обедом занимал место по правую сторону командира полка, генерал-адъютант Данилович – по левую сторону, по другую сторону наследника – старший из полковников Евреинов. Со следующего же дня наследник начал службу в полку, принимая участие во всех без исключения занятиях и стрельбе. Командиром роты у него был капитан Гартонг, младшими офицерами, кроме наследника, были еще подпоручики Зуров и князь Оболенский (сын бывшего командира полка, офицер выпуска 1885 года). Наследник был в то время в чине поручика и потому в строю стоял выше их, командуя 1-й полуротой. Перед занятиями первым в роту должен был явиться князь Оболенский и командовать «смирно» подпоручику Зурову, который в свою очередь должен был быть в роте раньше наследника и командовать ему «смирно», «глаза направо». Наследник же должен был приходить раньше своего ротного капитана Гартонга и командовать ему «смирно, глаза направо», став на правый фланг и отдавая честь.