Воспоминания Элизабет Франкенштейн
Шрифт:
Этим утром неприятный запах в воздухе: будто ламповая гарь, только резче, — и снаружи чувствуется сильней, нежели в доме. Наверное, горят камфарные деревья…
Встаю поздно, чувствую себя разбитой, словно бродила с сумерек до рассвета.
Ночью вновь не смогла уснуть. Голова беспрестанно кружилась. Если б время было рекой, не уносило б оно нас с большей легкостию вперед, нежели назад?Не знаю, зачем трачу время на подобные мысли.
И опять ужасный грохот, словно что-то свалилось с неба на крышу… скрежещущий звук металла, как сотни плотницких пил, только с невероятно огромными зубьями. Если б металл мог кричать, то, наверное, кричал бы таким голосом. Железным голосом. Подхожу к окну, смотрю. Звезд нет. Вместо них числа. Все небо исписано сияющими числами.
Если
«Книга природы написана числами», как сказал отец. Но звезды куда красивей.
Слышу, часы в замке пробили дважды: раз и, в отдалении, второй. Возвращаюсь в спальню, ложусь и начинаю плакать, зная, что звезды отняли навсегда.
Ядолжна попытаться
. . . [59]
Виктор вернул мне миниатюру с моим портретом, который матушка нарисовала на смертном одре. «Я хочу изобразить тебя гордой и сильной, — сказала она, — женщиной независимой, хозяйкой самой себе».
Думаю, матушка была пророчицей. Думаю, она увидела смерть мира.
Я больше не та женщина, какой она видела меня. Не Элизабет. Я Лилит, первая, кто пострадала через Мужчину.
59
Здесь страница оборвана, — Р. У.
Гнетущее утро. Мучительно болит голова. Долго лежу в постели. Мне виделись огромные предметы, летевшие по небу; это они издают все эти звуки. Не птицы, а неживые предметы, скользящие в воздухе. Громадные и металлические. Мне попадались рисунки воздушных шаров; но это что-то совершенно другое. Вот что я видела — [60]
Когда начинаю вспоминать увиденное прошлой ночью, это не похоже на воспоминание сна. Не думаю, что я спала. Я не спала, но это не могло быть в реальности. Ни сон, ни реальность. Голова кружится, кружится.
60
В этом месте помещен странный рисунок: разнообразные числа, среди которых плавают мириады крестов нескладной формы. Нет никакого разъяснения, что это могло бы означать. — Р. У.
Приезжает Франсина. Болтаем о моем приданом; я должна буду надеть матушкину фату и свадебное платье. Все это мне малоинтересно. Франсина говорит, что я неважно выгляжу; она беспокоится за меня. «Ты правильно решила, — убеждает она меня, — Ты сделаешь Виктора счастливым, а он сделает счастливой тебя». Я спрашиваю: упоминал ли когда-либо Шарль в своих проповедях «громкий голос, как бы трубный»? [61] Спрашиваю: что такое эта «труба»? Она не может ничего сказать. Спрашиваю: как святой Иоанн сказал бы о часах, будь ему такое откровение? Как он сказал бы о паровом двигателе? Как сказал бы о телескопе синьора Галилея?
61
Откровение от Иоанна, 1,1.
С тех пор как я узнала Адама, я брежу. Но где пребывает наш ум, когда мы сходим с ума? Так однажды спросила Серафина. Не могу вспомнить, как она сама ответила на свой вопрос. Где сейчас мой ум?
Просыпаюсь прошлой ночью и понимаю, что летаю над Юрой, подобно птице. Я могу видеть сквозьземлю. Я вижу под землей огромное кольцо огня. Людей в середине подземного огненного круга, лихорадочно работающих, как тролли. Не шахтеров, нет, они не шахтеры. И светят им не шахтерские лампы, не свечи. Они подожгли землю изнутри. Она сияет огненными красками. Воздух вокруг потрескивает. Воздух насыщен электричеством, оно обжигает мне кожу. Электричество вырвалось в мир! Оно повсюду. Спрашиваю, что делают эти люди, над чем трудятся в тысяче футов под землей. Голос отвечает: «Ищут философский камень». Звучит другой голос: «Они знают имена всех вещей». Следом третий голос: «Они разрушают мир».
Озираюсь. Все, кого вижу, похожи на Виктора.
Это не сон. Я больше не сплю. Не сплю. Не могу спать [62] .
Я
надену матушкину фату; согласна. Я выйду замуж, но союзу не быть. Виктор убил Одну; теперь очередь Второй, не иначе. А в промежутке между Двумя будет борьба, пока сильный не убьет кроткого.И посреди престола четыре животных. И первое животное было подобно Виктору. И второе животное было подобно Виктору. И третье животное было подобно Виктору. И четвертое животное было подобно Виктору. И голос, как бы трубный, взывал: «Камень найден. И имя ему Нескончаемый Раздор и Вечная Смерть» [63] .
62
Нижняя половина следующей страницы оторвана. Сохранившаяся часть рисунка представляет собой бессмысленный набор беспорядочных линий. — Р. У.
63
Следующие три страницы густо исписаны, но по большей части не поддаются прочтению. Тут же встречаются алхимические знаки, несколько порнографических рисунков, а также рисунков неизвестных лиц и фантастических животных. Единственное, что ясно прочитывается, это список колен израилевых. В нем содержится несколько ошибочных дополнений. Например: «Колено Виктора Скальпелева» и «Колено Исаака Королевской золотой медали (т. е. Ньютона. — В. М.)». — Р. У.
Сплю беспокойно. Трижды прибегаю к помощи моего спасителя. Но все напрасно; мысли не дают спать. Что-то происходит под горами. Кажется, они рушатся. Вчера ночью видела, как в них появилась огромная трещина, из которой вырывались свет огня и звук разваливающегося мира. Утром — никаких следов. Горы не впускают захватчиков. Захватчики прорыли туннели под горами. Завтра должна быть свадьба.
Самая худшая из ночей, небо наполнено воплями металлов, Серафина рассказывала, как металлы мучаются в огне, как они вопят! Голос железа говорит об агонии металлов. Металлы не хотят служить нам. Когда-нибудь они восстанут против нас.
Что они делают, те люди под землей? Знают ли они это? Они открыли тайну materia prima.Они трудятся день и ночь под землей, чтобы пересоздать мир на свой лад. Они вторглись в чрево земли. Женщины им не надобны. Мужчины сами создают себе детей. Их дети будут не рождены, но «сделаны». Таким был Адам. Он был первым в новом племени людей. Адам был…
«Говорю, у нас больше не будет браков!»
Матушка, прости их! Ибо не ведают, что творят [64] .
64
Следующая страница не поддается прочтению. Снова алхимические знаки, среди которых на этот раз изображена фигура гермафродита, обозначенная как «Виктор» и «Элизабет». Под нею идут слова: «Мерзости земли». — Р. У.
Дом полон гостей, съехавшихся на свадьбу. Они прибыли засвидетельствовать заключение нами брачного союза. Наши дорожные сундуки уже выстроились в ряд в холле, упакованные, запертые и перевязанные веревками. Нужно быть храброй, нужно быть радостной. На мне будет матушкина прозрачная фата. Все ждут девственницу, которая приносит свою чистоту жениху на осквернение. Я не девственница. Чистота моя была похищена у меня. На этой свадьбе нет девственниц. Во всем мире их не осталось.
И дракон стал пред женщиной, готовою разрешиться от бремени, чтобы пожрать дитя, едва оно родится.
У нас с Виктором не будет детей! Я настою на этом.
Он уйдет и не оставит потомства.
Я уйду, не имея детей.
Адам уйдет, но, хотя у него нет подруги, дети у него будут.
Произведения рук человеческих, дети Адама.
И они наследуют мир.
И они наследуют землю.
Два часа плывем по озеру. Небо чистое, тепло. Божественный день! Какое счастье и безмятежность во всей Природе! Но Виктор беспрестанно оглядывается назад, словно нас кто-то преследует. Он ничего не видит, но я знаю, чего он боится. Бесполезно, бесполезно оглядываться.