Воспоминания о счастье

Острые, словно бритва, воспоминания нахлынули на Никоса — ее прекрасное лицо, мягко сияющие глаза, длинные светлые волосы, водопадом струящиеся по спине…

Он отогнал эти мысли, представив, как выглядела Софи в тот вечер в баре отеля, одетая в безвкусное платье, назначение которого состояло в том, чтобы привлекать мужское внимание. Да, именно это ему следовало бы держать в уме — да еще уродливую правду, которая была спрятана под очаровательной маской.

Никос завернул за угол дома и подошел к заросшей вьюном террасе, утопающей в солнечном свете. Длинная каменная стена, заканчивавшаяся здесь, скрывала очертания маленького крыла, где когда-то жила прислуга. Посреди каменной ограды располагались тяжелые дубовые ворота. Никос направился к ним, думая о том, что его ждет здесь, и в то же время поглядывая на часы, проверяя, не пора ли ему звонить секретарю опаздывающего архитектора.

Ворота оказались старыми, а петли — неимоверно тугими. Никосу пришлось приложить немало усилий, чтобы открыть створки. За воротами находился небольшой садик, сейчас полностью заросший сорняками. Напротив располагалась еще одна стена с такой же старинной дверью. Отворив ее, он прошел дальше.

И потрясенно замер.

Перед ним была Софи, стоящая на коленях спиной к нему на каменной тропинке. Она резко развернулась, услышав скрип открывающейся двери, и застыла.

Придя в себя, она поднялась с колен.

От вида Софи у Никоса закружилась голова.

Она быласовершенно другая, чем в их последнюю встречу. Тогда она предстала перед ним в вульгарном платье, с ярким макияжем на лице. Эта Софи не имела ничего общего с той дешевкой: на ней были слегка выцветшие хлопковые брюки и такая же футболка, волосы собраны в небрежный пучок. На ее лице он не заметил макияжа, более того — на щеке виднелась темная полоска засохшей земли. В руках Софи держала лопату, цепляясь за нее так, словно от этого зависела ее жизнь.

Нахмурившись, Никос подошел к ней. Автоматически она сделала шаг назад. Это невольное движение разозлило его, заставив заговорить резче, чем он собирался.

— И что ты делаешь?

Софи вздрогнула, что тоже не ускользнуло от внимательных глаз Никоса. Но затем она гордо подняла голову, щеки ее заалели.

— Работаю в саду, — коротко ответила она. — Прошу прощения, возможно, мне не следовало брать на себя такую вольность…

Никос еще сильнее нахмурился, но вовсе не из-за ее тона.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он, совершенно не ожидавший застать ее за подобным занятием.

— Просто так, — отрывисто произнесла она, отчаянно пытаясь восстановить контроль над эмоциями. Софи показалось, что мир перевернулся, когда здесь появился Никос. — И, как мне кажется, это пошло саду только на пользу, — услышала она собственный голос. — Это место зарастает и разрушается.

Слова Софи напомнили Никосу о цели его приезда сюда. Он нетерпеливо достал телефон и позвонил секретарю архитектора.

Воспользовавшись удобным случаем, Софи поспешно вернулась в дом, все еще ощущая, как сильно пылают ее щеки и как быстро бьется сердце в груди. О господи, нузачем Никос приехал сюда? Как ей теперь с этим справиться? Она вбежала в кухню и принялась яростно отмывать испачканные в земле руки, как будто подобным образом могла избавиться и от образа Никоса. Софи почувствовала нарастающую панику и, сделав глубокий вдох, попыталась сохранить контроль над собой.

Никос с раздражением отметил, как поспешно Софи убежала в дом. Он разозлился еще больше, когда секретарь архитектора сообщила, что тот задержался на работе и хотел бы перенести встречу на следующий день. Сердито согласившись, Никос повесил трубку и положил телефон обратно в карман пиджака. Внезапно ему стало жарко.

Никос неторопливо отправился в крыло прислуги, начинавшееся с небольшой гостиной, ведущей в столь же маленькую кухню, откуда доносился шум льющейся из крана воды. Прохлада, царившая в помещении, приносила облегчение. У раковины стояла Софи и пыталась отмыть руки.

— Эту воду можно пить? — резко спросил Никос. Он был раздражен не только из-за архитектора, но и из-за неожиданной встречи с Софи.

Она резко повернула голову, как будто не ожидала увидеть его здесь.

— Да, — односложно ответила она. Софи не хотела, чтобы Никос приближался к ней, поэтому она взяла чистый стакан, наполнила его водой и поставила на кухонный стол.

Пробормотав слова благодарности, Никос залпом выпил прохладную, освежающую воду и осмотрелся. Софи пыталась щеткой вычистить ногти. Некоторое время он наблюдал за ней. Наконец она выключила воду и, вытерев руки полотенцем, развернулась к Никосу — в конце концов, она не могла вечно пялиться на стену кухни.

Вместо этого взгляд Софи упал на нечто гораздо более сногсшибательное.

На Никоса, который находился всего в паре шагов от нее. На Никоса, который выглядел на миллион долларов в одном из своих изумительно скроенных костюмов, подчеркивающих совершенство его фигуры и безупречные черты лица.

Чего нельзя было сказать о ней. Софи прекрасно осознавала, в каком виде предстала перед ним: грязной, потной, застигнутой врасплох. Что ж, она не станет об этом беспокоиться. С какой стати ее должно волновать, что подумает о ней Никос?

— Спасибо, что одолжил мне деньги. Я верну их тебе, как только смогу, но, боюсь, это будет не скоро…

Неужели удивление промелькнуло сейчас в его темных глазах? Софи не могла сказать точно, да это и не имело значения.

Никос небрежно пожал плечами:

— Это не важно. Увезти тебя из Лондона, подальше от опасной работы — вот что имеет значение.

Софи нахмурилась.

— Я верну эти деньги, — настойчиво повторила она, хотя понятия не имела о том, как и когда она сможет это сделать.

Никос снова безразлично пожал плечами, что сильно разозлило ее. Этим жестом он ясно дал понять, сколь незначительной была для него сумма в пять тысяч фунтов, тогда как для нее самой эти деньги означали спасение.

Никос прервал затянувшееся молчание:

— Если ты хочешь оказать мне услугу, то приготовь что-нибудь поесть. Из-за путешествия сюда я пропустил обед.

Софи застыла. Ей совершенно не хотелось, чтобы Никос расхаживал тут, отвлекая ее от спокойной жизни. Какой бы ни была причина его приезда сюда, она мечтала об одном: чтобы он поскорее исчез.

— Здешняя еда не дотягивает до стандартов, к которым ты привык, — ворчливо заметила Софи.

Никос иронически приподнял бровь.

— Но ты ведь тоже привыкла к более изысканной пище, правда? — В его голосе слышалась насмешка, но Софи проглотила колкость. Зачем препираться? Однако ее молчание раздражало Никоса, что было заметно по его глазам. — Ты ведь не этого ожидала, да? — начал он. — Ты думала, что я поселю тебя в каком-нибудь роскошном гнездышке?