Воспоминания об Израиле

Бейт кнессет я нашел в Маалоте примерно через полгода. Вы спросите, почему мне пришлось «искать»? Бейт кнессетов в городе не так уж мало, в каждой шхуне имеются, и не один. Но одни не нравились мне тем, что в них только марокканцы, другие – тем, что там все хасиды. Как-то я сторонился всегда всех дворов и направлений. Нашел, наконец, мафдаловский бейт кнессет. Это я так называю его условно. К нам на самом деле приходят и марокканцы, и хасиды, все, кто недоволен порядками в прошлом своем бейт кнессете. У нас нет некоторых строгостей, присущих другим.

Никто не возражал против того, чтобы я приходил на службы, хотя все знали, что у меня мать русская. Посещал службы я только вечером в пятницу. В субботу утром не решался на это. Надо мной сразу взял шефство один из габаев, время от времени показывал мне во время службы, что именно читается в тот момент. Ведь я практически не знал иврит Торы, все время терял нить читаемого всеми. Но примерно через год освоился, габай пересел от меня на свое обычное место. Кстати, через несколько лет он заговорщицки спросил меня на улице при встрече, почему я не решаюсь пройти гиюр, ведь в Маалоте очень благодушный религиозный суд, за год проходят через него десятки олимов. (Нужно отметить, что иудаизм строго запрещает агитировать за вступление в еврейство.) Пришлось объяснять, что я не обрезан. Где там было искать в Сталинграде в 1942 году моэля. Там и до войны подобного трудно было найти. Да и мысли такой у мамы не могло возникнуть. Она моего старшего брата Натана крестила в церкви. Мне через подобное, к счастью, не пришлось проходить.

Это нашим девочкам нужно проходить гиюр, чтобы с браком проблем было поменьше и дети были признаны евреями. Но в армии это сделать легко. Военные равы прекрасно понимают, что хитрости Танаха девочкам знать ни к чему, достаточно иметь четкие представления об основных требованиях соблюдения кашрута в доме и при приготовлении пищи. Для мужчин главное – иметь возможность быть похороненным без проблем. Казалось бы, пройди обрезание, предстань перед религиозным судом, и возрастет вероятность того, что, хотя тебя признают не совсем кошерным, для Хевра Кадаша ты будешь достаточно хорош – выделят место, похоронят по всем правилам и прочитают все молитвы.

Я столько раз задумывался над этим и каждый раз упирался в необходимость совершения обрезания. Сын в первые годы предлагал мне пройти обрезание в нашей больнице, там есть хирурги, имеющие теуду моэля. А если нет такой теуды, то всегда найдется рав, готовый присутствовать при этой процедуре, чтобы подтвердить законность обряда. За небольшие деньги, конечно. Не в деньгах дело, да и экзамена церковного суда я не боюсь: ведь Танах прочитан десятки раз, тем более Тора, которую читаю полностью ежегодно, начиная с 1990 года (уже 33 раза прочитал). Да и часто я рассказываю по памяти отдельные моменты из Танаха, когда что-то спрашивает Вера, сестра Рины. Если суд не будет слишком налегать на вопросы кашрута, то я отвечу на любой, не очень каверзный вопрос. А приличный отзыв из моего бейт кнессета мне обеспечен, там меня знают уже более двадцати пяти лет; вероятно, я старейший из прихожан нашего бейт кнессета.

Есть еще одна вещь, о которой я обычно не говорю. В моем понимании все мы: евреи, христиане всех конфессий, мусульмане, хоть шииты, хоть сунниты, – все молимся одному и тому же Богу. Только по-разному молимся. Не уверен, что со мной согласились бы господа равы, попы, муллы.

10. Общественная жизнь в Израиле

10.1. Рынок

Да, рынок. Это та часть общественной жизни, с которой мы знакомимся сразу же после приезда на новое место. Ведь денег маловато, мы еще не знаем, насколько будет хватать того, что нам дают в первое полугодие, когда государство утверждает, что обеспечит нас, даст возможность выучить язык и найти хоть какую-нибудь работу. Конкретно нашей семье ни в коем случае не грозило «полное безденежье»: есть квартира. Значит не нужно значительную часть того, что дает государство, отдавать частникам. Да и некоторый запас долларов имеется – на первое время хватит. Но рынок тянет к себе, уже в России привыкли, что там все должно быть чуть дешевле и свежее, чем в магазине. Пусть еще нет многочисленных знакомых, с которыми можно поболтать, обсудить что-то, все равно, хочется посмотреть на людей, оценить такой важный элемент будущей жизни.

В первые годы рынка в Маалоте не было. Приходилось в субботу ехать или идти пешком на рынок в Таршиху. Нет у нас машины, и не предвидится, так как олимам, получающим пособие от государства, не положено иметь машину (разрешили иметь старенькую машину значительно позднее). Нет, некоторые умудрялись покупать на имя детей или дальних родственников, но ведь могут «правдолюбцы» сфотографировать, как ты вальяжно садишься в машину на водительское сиденье, и отправить фото кому следует с указанием твоего имени и адреса. Мы такого расклада не жаждали, поэтому двухкилометровый путь до рынка в Таршихе преодолевали пешком каждую субботу. А мы ведь не на равнине живем – это Израильская Швейцария. Но в пятьдесят пять лет подобная прогулка, даже с нагруженной овощами и фруктами тележкой, не страшна. Да мы еще при этом говорим и о полезности подобной прогулки. Это теперь, когда нам за восемьдесят, о подобной прогулке даже не мечтаем. Тем более, на тот рынок и назад можно бесплатно проехать на очень приличном автобусе, в котором всегда большая часть сидений не занята. Да и не очень нам это нужно, ведь в среду работает базар в Маалоте.

Помню, как ирия хотела сначала построить крытый рынок в Меоне, это сразу же за Таршихой. Жалко было выделять драгоценное место для подобного дела. Да и руководство города не думало о тех, кто вынужден был бы тащиться туда пешком. Не представляют работающие люди (забудем о национальности, хотя тогда поголовно все руководство состояло из марокканцев), что можно ходить пешком, забывают об этом. Но русская часть города взбунтовалась. Скрепя сердце, территорию нашли, и не так уж далеко почти для всех. Кстати, построили по очень приличному проекту. Так что мы, пожилые жители городка, теперь блаженствуем: ни дождь нам не страшен, ни сильная жара. Да и до рынка нам можно доехать на автобусе: всего-то проехать две остановки, да еще и бесплатно. И автобус ходит каждые двадцать минут.

Так что одно бесплатное развлечение у нас имеется. А рынок, конечно, это не Махане-Иегуда в Иерусалиме, но очень яркий, насыщенный всеми плодами окрестных еврейских мошавов, кибуцев и арабских деревень. И ближайший большой супермаркет приспосабливается к рынку – во вторник резко снижает цены на овощи и фрукты, чтобы конкурировать с ценами на рынке в среду.

10.2. Клуб научных работников

О том, что в матнасе Ле-Дор ва-Дор» один раз в неделю заседают научные сотрудники, я узнал случайно. Было любопытно, ведь я вроде тоже научный сотрудник, по крайней мере таковым был в России. И третью степень мою признало Министерство науки. То есть признают меня здесь доктором философии. Заглянул. Решил, что вполне можно иногда посидеть, послушать умных людей. Отсидеться не удалось: предложили подготовить доклад – тема на мой выбор. Прочитал лекцию о решении сложных (целочисленных) задач методом случайного поиска с адаптацией. Благо, для этого не пришлось долго готовиться. К моему удивлению, двое из слушателей что-то поняли. Судил по задаваемым вопросам. Но, конечно, это было не слишком интересно почти всем.

На следующий раз, через полтора месяца, выбрал более понятную и всем интересную тему о структуре власти в Израиле; былых и существующих партиях; системе выборов. Подготовил штук пять листов. В общем, как серьезный доклад. Мне самому было интересно узнать все это, потому и старался. Листы я выбросил через десяток лет, когда распознал эту структуру на практике. Но об этом ниже.

Были еще три моих доклада, но совершенно ничего о них не помню. Кажется, один раз я рассказывал о Государственной думе России. Недаром же я был экономическим советником одной из фракций в Думе, почти ежедневно обедал в ней, готовил по заданиям руководства фракции (и по личным просьбам серьезных людей) рекомендации в области имущественных отношений, приватизации конкретных объектов. Но это я подробнее описал в «Воспоминаниях о России».

Постепенно мой интерес к сообществу ученых угас. Может быть, я был неправ, так как двое из наших членов активно работали (за деньги, разумеется) над проектом улучшения системы канализации города. И их работа даже дошла до практического применения. Но мне канализация была совсем не интересна.

Один из членов нашего коллектива бывших научных сотрудников, довольно известный орнитолог Анди из Румынии, получил право работать три года в теплице. Не подумайте, что это связано с выращиванием овощей. Теплица в Израиле – организация, где ученые могут три года работать по интересующей их тематике. Естественно, этот статус должен быть подтвержден прежней научной деятельностью, тематика утверждена кем-то. Не знаю кем, так как в подобные теплицы не стремился. Ни к чему мне был рабочий стаж в Израиле. Но Анди получил в Маалоте помещение, компьютер, активно публиковался в международных изданиях, описывая что-то, что ранее не было известно о некоторых птицах Израиля.

10.3. Объединение «Единство»

В конце 1997 года в Израиле были выборы в нашу ирию. Избирался и мэр города. Кто-то из приятелей – они уже появились у меня к тому времени – предложил мне прийти на встречу русскоязычных избирателей. Почему не пойти? В Ле-Дор ва-Дор собралось около пятнадцати человек. Обсуждали возможность создания движения (не партии) русскоязычных жителей. Нужно сказать, что к тому времени в городе уже действовала партия Натана Щаранского «Исраэль ба-Алия», добившаяся в 1996 году крупного успеха. Партия получила 7 мест в кнессете, став шестой по размеру партией в стране. Но заведующая одним из отделов ирии Алла Ошмянская считала, что действующие в городе руководители партии «Исраэль ба-Алия» практически не заботятся об интересах русскоязычных жителей.