Воспоминания советского посла. Книга 2

Эта советская инициатива вызвала в Комитете большое волнение. Все «демократические» державы во главе с Англией и Францией поддержали наше предложение, и Фрэнсису Хеммингу было поручено подработать к следующему заседанию соответствующую программу мер. Одновременно британское правительство направило в Комитет сообщение, в котором указывалось на прибытие в Испанию «все возрастающего числа иностранцев для участия в испанской гражданской войне с обеих сторон» и содержался призыв в срочном порядке найти способы для прекращения этого [137] .

137

Там же, стр. 460.

Для правильного понимания позиции Англии (да и других «демократических» держав) необходимо иметь в виду, что в конце 1936 г. лондонские политики еще стремились всячески подчеркнуть свою нейтральность и свое беспристрастие в испанских делах. Война на Пиренейском полуострове только начиналась, и неизвестно было, кто окажется победителем. Большая игра с Гитлером, о которой речь шла выше, не успела развернуться полностью. Давало себя знать и давление на политических заправил Англии со стороны собственного пролетариата, сочувствовавшего Испанской республике. В такой обстановке выгоднее было маневрировать, выступать в образе независимой «третьей силы», которая якобы больше всего заинтересована в скорейшем восстановлении мира на Пиренейском полуострове. Так, 23 ноября 1936 г. министр иностранных дел Англии А. Иден, выступая в парламенте, заявил:

— Политика британского правительства состоит в том, чтобы не принимать никакого участия в испанской войне и не оказывать помощи ни той, ни другой стороне [138] .

Тремя неделями позже, 18 декабря 1936 г., тот же А. Иден в другой своей речи но испанскому вопросу добавил:

— Я хотел бы видеть в Испании правительство, которого желает сама Испания. Этот принцип лежит в основе нашей политики невмешательства. Обязанность всех наций состоит в том, чтобы воздерживаться от участия в испанской ссоре и предоставить Испании самой разрешить свои трудности [139] .

138

«Parliamentary Debates», Fifth Series, vol. 318, London, (23.IX 1936).

139

«Parliamentary Debates», Fifth Series, vol. 318 (18.XII 1930).

Около того же времени британское и французское правительства предложили СССР, Германии и Италии совместно выступить в качестве посредников между воюющими сторонами в Испании. Советское правительство приняло это предложение, но Гитлер и Муссолини его отвергли. В результате англо-французская инициатива кончилась ничем. Однако самая ее возможность была очень характерна для тогдашних настроений в правительственных кругах «демократических» держав. Из этих настроений вытекала и поддержка «демократическими» державами советского предложения, касающегося «добровольцев».

Совсем иначе реагировали фашистские правительства. Они меньше всего хотели распространения соглашения о невмешательстве на «добровольцев». Но в то же время им трудно было открыто выступить против советского предложения. Поэтому представители Германии и Италии прибегли к несколько более сложному маневру: они попытались утопить ясное и конкретное требование СССР в расплывчатом тумане так называемой «косвенной интервенции».

Внезапно Гранди и Риббентроп открыли, что вопрос о «добровольцах» слишком узок, и извлекли на свет божий десятки новых вопросов.

— Что сказать, — заявляли они, — например, о финансовой помощи, которую республиканцы получают от сочувствующих им элементов из-за границы? Что сказать о пропаганде, которую коммунисты ведут в пользу Испанской республики по всей Европе? Что сказать о различных выражениях сочувствия Испанской республике, которые то и дело раздаются со стороны писателей, ученых, общественных деятелей в других странах?

И резюмировали: все это различные формы «косвенной интервенции», и значит, должно быть запрещено.

Особенное усердие и даже, пожалуй, искусство в наведении тени на плетень проявлял Гранди. Риббентроп ему только поддакивал.

Аргументы фашистских представителей, как обычно, возымели влияние на Плимута и Корбена. В результате 9 декабря 1936 г. на пленуме Комитета была принята резолюция компромиссного характера. Она принципиально признавала необходимость распространения соглашения о невмешательстве на «косвенную интервенцию», но отмечала, что первоочередной задачей в этой области является борьба с «въездом в Испанию иностранцев для участия в гражданской войне» [140] .

140

«Протоколы», т. I, стр. 446.

Таким образом, фашистским державам не удалось отодвинуть на задний план рассмотрение вопроса о «добровольцах». Однако советскую сторону это не могло успокоить. Прошлый опыт настраивал меня очень скептически в отношении темпов и эффективности работы Комитета. А потому я воспользовался случаем и на том же пленуме 9 декабря выступил с резкой критикой его политики. К этому времени исполнилось как раз три месяца существования Комитета, что и давало мню повод подвести некоторые итоги.

— Итог нашей трехмесячной деятельности, — говорил я, — лучше всего можно охарактеризовать знаменитым изречением Гамлета: «Слова, слова, слова!» Да, слова, и в дополнение к ним все выше поднимающаяся гора бумаг, тщательно подготовленных и врученных нам секретариатом. Что же касается дел, реальных дел, то где они? Их просто нет! [141]

141

Там же, стр. 472. («Протоколы». — V_E).

Приведя далее длинную цепь фактов, подкрепляющих этот мой тезис, и подчеркнув исключительную важность проблемы «добровольцев», я (закончил свое выступление так:

— Смею высказать надежду, что по крайней мере в вопросе о «добровольцах» наш Комитет окажется способным в ближайшем будущем достигнуть каких-либо практических результатов [142] .

Надежда эта осуществилась лишь отчасти. Из-за упорного саботажа со стороны фашистских держав и подозрительной терпимости Англии и Франции рассмотрение проблемы «добровольцев» шло в Комитете через пень колоду, и только два месяца спустя было наконец принято решение о запрещении «добровольчества» с 20 февраля 1937 г.

142

Там же, стр. 475. («Протоколы». — V_E).

Так было зафиксировано на бумаге. А как обстояло дело в действительности, увидим ниже…

Раздраженные своей неудачей в отношении «добровольцев», фашистские державы попытались взять реванш на другом направлении. 12 января 1937 г. Риббентроп и Гранди подняли на заседании подкомитета вопрос об «испанском золоте». Фашистские представители стали требовать, чтобы в порядке борьбы с «косвенной интервенцией» Комитет установил контроль над расходованием золотого запаса республики, депонированного в иностранных банках. Смысл предложения был ясен: наложить лапу «невмешательства» хотя бы на ту часть испанского золота, которое хранилось в Лондоне и в Париже, и таким образом еще более затруднить республике приобретение за границей столь нужного им вооружения.

Советское правительство решительно выступило против этого проекта. Риббентроп и Гранди долго не хотели сдаваться. На заседаниях подкомитета 18 января, 2 и 22 февраля, 1, 8, 16 и 23 марта, 28 апреля и 18 мая они вновь и вновь возвращались к «испанскому золоту». Постепенно под их нажимом Плимут и Корбен, относившиеся вначале отрицательно к предложению фашистских держав (ведь тут были затронуты священные права собственности!), стали как-то «слабеть» и даже провели через подкомитет решение о создании специальной «комиссии юристов», Которая должна была подработать «приемлемый для всех компромисс».