Воспоминания. Том 1

Для того, чтобы обезопасить войска, Совет стал стараться революционизировать их. Закипела работа по распропагандированию их листками, прокламациями и т. д., стали устраивать восстания в войсках и во флоте. 26 октября среди матросов в Кронштадте вспыхнули беспорядки, но они перешли в пьяную оргию и были подавлены 28 октября.

29 октября Совет в своем заседании постановил установить восьмичасовой рабочий день с захватным правом, на что все рабочие живо откликнулись. Но при первом же осуществлении этого восьмичасового рабочего дня насильственным путем рабочие столкнулись с локаутом: капиталисты, почуяв силу правительства, объединились и твердо начали осуществлять локаут на деле.

Рабочие поняли, что сила не на их стороне, и престиж Совета был подорван, особенно после того, как Совет, видя неудачу, придумал компромисс: отменить повсеместно проведение восьмичасового рабочего дня, рекомендуя в то же время рабочим "на их страх" немедленно и дружно добиваться возможного сокращения рабочего времени. 12 ноября из заседаний Совета выяснилось полное крушение предложенного рабочим компромисса, так как локауту подверглись десятки тысяч рабочих. 13 ноября разбирался вопрос о защите и поддержке рабочих, подвергшихся локауту, и внесено было предложение реагировать новой забастовкой, но предложение это было отвергнуто. 14 ноября по свидетельству самого Совета рассчитано было уже свыше 100 тыс. рабочих. Исполнительный комитет предъявил было требование капиталистам прекратить локаут, угрожая проведением всероссийской всеобщей забастовки, но это не произвело уже никакого впечатления ни на промышленников, ни на население. Тогда Совет сделал призыв об оказании материальной помощи безработным, но и это практического успеха не имело, собрано было мало, нужды рабочих и их разочарование росли с каждым днем.

Правительство решило покончить с Советом. 20 ноября арестован был Носарь (Хрусталев), а 27 ноября состоялось избрание в Совете трехглавого президиума31 вместо Носаря, причем внесенное предложение объявить опять забастовку в знак протеста против "взятия правительством в плен товарища Носаря" было отвергнуто.

2 декабря в 8 либеральных столичных газетах от имени Совета и других организаций был напечатан манифест с приглашением отказываться от выкупных платежей, выбрать вклады из государственных сберегательных касс и т. п. За напечатание этого манифеста в тот же день закрыты были газеты: "Начало" 32, "Новая жизнь" 33, "Сын отечества" 34, "Русь" 35, "Наша жизнь" 36, "Свободное слово" 37, "Свободный народ" 38 и "Русская газета" 39, а на следующий день весь состав Совета рабочих депутатов в числе 190 человек был арестован.

В виде протеста на это крайние партии призывали к третьей всеобщей забастовке, но в Петербурге это не встретило сочувствия, а нашло себе отголосок только в московском восстании.

Когда в Петербурге революционная волна благодаря умелым тактическим действиям управлявшего тогда Министерством внутренних дел П. Н. Дурново при содействии графа Витте постепенно входила в берега, в Москве эта волна все разрасталась, находя благоприятную почву как в содействии властей — генерал-губернатора П. П. Дурново и связанного по рукам в своей деятельности московского градоначальника барона Медема, так и в поддержке революционных стремлений со стороны значительной части интеллигенции и общественных групп, которые в своих противоправительственных выступлениях не знали границ.

В Московской губернии хотя и было сравнительно спокойно, но волостные и сельские сходы в некоторых уездах под влиянием агитаторов стали выносить приговоры, сводящиеся главным образом к передаче в общую собственность народа государственных, удельных, монастырских и частновладельческих земель, при этом некоторые требовали, другие ходатайствовали.

Высочайший манифест от 3 ноября о сложении выкупных платежей дал пищу злонамеренным лицам, которые на сходках стали объяснять цель манифеста на свой образец, волнуя крестьян. Поэтому для противодействия этой агитации я обратился к населению губернии 8 ноября со следующим объявлением:

"Высочайшим манифестом в 3 день ноября сего года дарована крестьянскому населению великая милость, а именно — Государь император повелел: 1. Выкупные платежи с крестьян, бывших помещичьих, государственных и удельных, уменьшить с 1 января 1906 г. наполовину, а с 1 января 1907 г. взимание этих платежей вовсе прекратить. 2. Дать Крестьянскому поземельному банку возможность успешнее помогать малоземельным крестьянам в расширении покупкою площади их землевладения, увеличив для сего средства банка и установив более льготные правила для выдачи ссуд. О приведении этих мер в исполнение даны Государем императором особые указы.

Приветствуя сельское население Московской губернии с этой высочайшей милостью и вполне доверяя его чувству благодарности за эту великую заботливость Государя о своем народе, я обращаюсь к населению с просьбой принять этот манифест с должным спокойствием и напоминаю, что причитающиеся к уплате в текущем году до 1 января 1906 г. платежи должны быть исполнены крестьянами. Я уверен, что крестьяне, в ознаменование чувства их глубочайшей признательности к Государю за дарованные милости, не позволят себе в этом случае ни малейшего проявления каких-либо противных закону действий. Я уверен, что крестьяне, напротив, немедленно прекратят теперь все толки о каких-то, якобы возможных для них, захватах чужой земли или леса, все равно, будь то частные владения, удельные или государственные.

Всякие такие действия, как я уже объявил, повлекут с моей стороны принятие самых решительных мер против виновных в захватах чужой собственности, которая должна быть так же неприкосновенна, как и крестьянская. Свобода, которая провозглашена манифестом 17 октября сего года, прежде всего требует уважения к чужой личности и к чужому имуществу. В особенности прошу не верить являющимся в селения разным лицам, которые побуждают крестьян к захвату земли, леса, к неплатежу повинностей и к неповиновению начальству".

Фабрики после 17 октября почти все работали, и потому на них было спокойно.

В городе Москве к этому времени заседали два съезда: Всероссийский крестьянский40 и представителей городов и земств41; оба они своими речами и резолюциями подливали масло в огонь и вместо успокоения вносили свою лепту, далеко не маленькую, в дело революции и надвигавшегося восстания.

Всероссийский крестьянский (больше по названию) съезд, допущенный попустительством генерал-губернатора П. П. Дурново, заседал в земледельческом училище с 6 по 11 ноября. Делегаты от крестьянских организаций, к которым присоединились и такие элементы, для которых Крестьянский съезд служил боевым революционным оружием, официально говорили, что они съехались с целью рассказать то, что творится в разных уголках России, и обсудить, что надо предпринять, чтобы "осуществить обещанную манифестом 17 октября свободу".

Собралось около 300 человек. На втором заседании присутствовал писатель H. H. Златовратский, выбранный почетным председателем. Съезд с первого же дня принял крайнее течение, последствием чего явились резолюции чисто революционные. […]

Съезд земских и городских деятелей вмещал в себя тогда всю земскую и городскую оппозицию. Он уже собирался в июле месяце сего года, причем уже тогда съезд этот взял на себя функции чуть ли не Учредительного собрания и вынес резолюции не только крайнего, но и революционного характера, вылившиеся в агитационном воззвании "К русскому народу". […]

Этот раз съезд собрался в доме графа Орлова-Давыдова и заседал с 6 по 13 ноября. Председателем съезда был Н. И. Петрункевич, товарищами председателя — А. А. Савельев, Ф. А. Головин и H. H. Щепкин, секретарями — Н. И. Астров, Т. И. Полнер и В. А. Розенберг. Съезд был многолюдный. Видное место занимали земские и городские деятели, стоявшие во главе оппозиции: князь Долгоруков, князь Голицын, князья Трубецкие, Д. Н. Шипов, Ф. А. Головин, Милюков, граф Гейден, С. А. Муромцев, Стаховичи, Р. И. Родичев, Н. И. Петрункевич, В. Д. Кузьмин-Караваев, князь Г. Е. Львов и др.