Воссоединение

По крайней мере, так я тогда думала.

— Ты не помнишь, что еще она сказала? — продолжила Джина. — Ну, о тебе? О том, что у тебя в жизни будет одна-единственная любовь, которая продлится до скончания времен?

Не отрывая взгляда от кружевной отделки балдахина над моей кроватью, я почувствовала, как у меня непостижимым образом вдруг пересохло в горле, но ответила:

— Не помню.

— Ну, ты, наверное, почти ничего не слышала после того, как она заявила, что ты медиатор. Ты впала в ступор. О, смотри. А вот и… кот.

Гвоздик залез через открытое окно, гордо подошел к своей миске и начал орать, требуя, чтобы его покормили. Я отметила, что Джина избегает добавления каких-либо прилагательных. В ее памяти явно были еще очень свежи воспоминания о том, что произошло, когда она обозвала Гвоздика в последний раз — ну, тот случай с лаком для ногтей. Очевидно, так же, как и слова медиума, сказанные много лет назад.

Одна-единственная любовь, которая продлится до скончания времен.

Потянувшись за пакетом корма для Гвоздика, я вдруг поняла, что у меня вспотели ладони.

— А что, если выяснится, что твоя истинная любовь — Майкл Медуччи? — спросила Джина. — Ты умрешь?

— Сто процентов, — автоматически отозвалась я.

Но этого просто не могло быть. Если это правда — а у меня не было причин сомневаться, поскольку мадам Зара оказалась совершенно права по поводу медиаторства, и единственная на всем белом свете, за исключением отца Доминика, догадалась о моих способностях, — то я абсолютно точно знала, кто этот человек.

И это был не Майкл Медуччи.

Глава 7

Не то чтобы Майкл не пытался.

На следующее утро он поджидал меня на парковке, когда мы с Джиной, Соней, Балбесом и Доком вывалились из «рамблера» и направились в разные стороны к нашим шеренгам на линейке. Майкл предложил понести мои учебники. Повторяя про себя, что в любую минуту могут появиться ангелы РЛС, чтобы снова попытаться его убить, я согласилась. Лучше за ним приглядывать, решила я, чем позволить бродить бог знает где.

И все же веселого было мало. Позади нас Балбес беспрестанно очень правдоподобно изображал, будто его тошнит.

Позже, во время ланча, который я обычно проводила в компании Адама и Ки-Ки (хотя сегодня к нам присоединились фанаты Джины: Соня, Балбес и еще с полдюжины ребят, каждый из которых отчаянно сражался за ее внимание, при том что я лично их знать не знала), Майкл спросил, может ли он сеть с нами. И снова у меня не оставалось другого выбора, кроме как сказать «да».

А потом, когда мы шли к «рамблеру» после занятий, и кто-то предложил использовать оставшиеся четыре-пять часов солнечного света с пользой и отправиться делать домашние задания на пляж, Майкл, должно быть, снова оказался неподалеку. Откуда еще ему могла прийти в голову мысль появиться час спустя на пляже Кармела, таща за собой шезлонг?

— Божечки, — подала голос Джина с полотенца. — Ты только не оглядывайся, но приближается твоя истинная любовь.

Я оглянулась. И сдавленно застонала. И откатилась, чтобы освободить ему место.

— Ты ненормальная? — поинтересовалась Ки-Ки.

Слышать от Ки-Ки подобный вопрос было ну очень забавно, учитывая, что она сидела в тени пляжного зонтика. Казалось бы, ничего страшного и вполне объяснимо, если вспомнить, сколько раз она попадала в больницу с солнечными ожогами. Но на ней ведь еще были прорезиненная панама, которую Ки-Ки натянула чуть ли не на нос, брюки и футболка с длинными рукавами. Растянувшаяся рядом с ней на солнце Джина, похожая на нубийскую принцессу, подняла бровь и осведомилась:

— А ты тогда кто? Гиллиган?

— Я серьезно, Сьюз, — гнула свою линию Ки-Ки. — Тебе лучше покончить с этим, пока не поздно, и побыстрее.

— Не могу, — проворчала я, отодвигая учебники, чтобы Майклу было куда поставить свой шезлонг.

— Что значит — не можешь? — не поняла Ки-Ки. — Адама ты почему-то последние два месяца обламываешь без проблем. Не то чтобы я это не ценила, — добавила она, устремив взгляд к волнам, на которых катались все парни, включая Адама.

— Это долгая история, — вздохнула я.

— Надеюсь, ты поступаешь так не потому, что жалеешь его из-за всей этой истории с сестрой, — сердито произнесла Ки-Ки. — Не говоря уже о тех погибших ребятах.

— Ты не заткнешься, а? — буркнула я. — Он уже близко.

И вот появился он, рассыпав повсюду свои вещи, пролив на спину Джины холодную содовую и потратив чересчур много времени на то, чтобы разобраться, как работает шезлонг. Я терпела, как могла, уговаривая себя: «Ты единственная, кто не дает ему превратиться в ботанистый блинчик».

Но, честно говоря, под ярким калифорнийским солнцем было как-то тяжеловато поверить, что в мире вообще существует что-то плохое — вроде жаждущих мести привидений. Все было так… правильно.

По крайней мере, до тех пор, пока Адам не заявил, что ему нужен перерыв — на самом деле, насколько я поняла, он хотел воспользоваться возможностью зарыться в песок рядом с нами и продемонстрировать свои то ли четыре, то ли пять волосков на груди, — и не отбросил в сторону свою доску. Тут Майкл поднял взгляд от учебника по матанализу — он изучал высшую математику и естествознание, которые преподавали в выпускном классе, — и спросил:

— Ты не против, если я это одолжу?

Адам, который совершенно не заморачивался по поводу своих вещей, пожал плечами и ответил:

— Да пожалуйста. Волны слегка низковаты, но, может, тебе и удастся поймать парочку повыше. Только вода холодная. Лучше надень мой костюм.

С этими словами Адам до конца расстегнул молнию — мы с Джиной и Ки-Ки наблюдали за этим процессом со слабым интересом, — выбрался из черного гидрокостюма и, оставшись в одних плавках, протянул его Майклу, который быстро снял очки и стянул рубашку.

Джина ни с того ни с сего ухватила и стиснула мое запястье, впившись ногтями в кожу.

— Божечки! — выдохнула она.

Бросив в сторону Ки-Ки быстрый взгляд, я убедилась, что даже она остолбенело пялилась на Майкла Медуччи, пока тот надевал и застегивал гидрокостюм.

— Ты не подержишь? — спросил Майкл, опустившись возле меня на одно колено.

Он вложил очки мне в ладонь. Мне представился случай заглянуть Майклу в глаза, и я впервые заметила, что они очень насыщенного и яркого голубого цвета.