Восстание ТайГетен

Такаар шмыгнул носом и заплакал. Рука его дрожала, когда он положил ее ей на грудь, чтобы убедиться, что сердце Пелин, пусть и слабо, но все еще бьется, и обнаружил, что груди ее ссохлись, а ребра торчат наружу. Он провел рукой ей по животу, призвав себе на помощь всю силу Иль-Арин, чтобы выяснить степень ее физической деградации. Все ее жизненно важные органы оказались поражены опухолью и едва функционировали.

— Как же ты могла пасть так низко? — прошептал он.

Вот что случается, когда те, кого ты любишь, бросают тебя.

— Все не так просто, и тебе это прекрасно известно.

Странно, но я виню в случившемся не только тебя. Слишком многие предали ее.

Взгляд Такаара остановился на столике с трубкой и кожаным кисетом. Эдулис. Им пропах весь город, и он укоренился даже здесь, там, где должно было находиться его правительство. Взмахом руки он смел кисет с его содержимым со стола, а трубочка ударилась о стену и разбилась вдребезги.

Такаар поднялся на ноги, не находя себе места. У дальней стены на умывальнике стоял кувшин с водой и таз. Такаар наполнил его водой, мельком взглянув на свое отражение в зеркале над умывальником. Эльф, который смотрел на него оттуда, исхудал и был близок к полному изнеможению. Щеки ввалились, под глазами залегли круги, а волосы торчали в разные стороны. Пожалуй, ему стоит постричься. Но в глазах светилась вера и надежда.

Красавец, не правда ли?

— Я никогда не был красив. Но, по крайней мере, я по-прежнему сражаюсь.

Да, но борьба с внутренними демонами не считается.

— Почти смешно.

Я стараюсь.

Такаар перебросил через плечо относительно чистое полотенце и перенес таз с водой на столик возле кровати. Он согрел воду, передав ей тепло рукой, несколько мгновений вдыхал пар, после чего обмакнул в воду полотенце и принялся вытирать ей лицо.

— Это вернет тебя к жизни, — негромко сказал он. — И ко мне. Грязь смоется с твоего тела, и ты вырвешься на свободу из тюрьмы своего пристрастия. Вместе мы отыщем новых адептов Иль-Арин, и раса эльфов переживет нашествие людей.

Просто поразительно, на что способна капелька теплой воды, верно?

Такаар услышал снаружи чьи-то шаги. Дверь распахнулась, и на площадку перед входом упал луч света. Он не обернулся, предоставив вошедшему возможность увидеть кровь, трупы на полу и сцену подле кровати. Такаар вновь обмакнул полотенце в воду и принялся вытирать губы и нос Пелин.

— Забирайте мертвых и уходите, — сказал он. — Пелин снова моя.

Такаар услышал шорох вынимаемого из ножен клинка. Слегка повернув голову, он оглянулся через правое плечо. У дверей стояли два эльфа. Опять — туали. Похоже, они не могли решить, что делать дальше — то ли атаковать его, то ли бежать за помощью.

— Вам ведь совсем не хочется этого, — негромко сказал Такаар.

Парочка шагнула в комнату.

— Ты кто такой? И что ты здесь делаешь?

— Меня зовут Такаар. Я умываю Пелин. Смываю с нее дерьмо туали. — Он повернулся к Пелин, которую начала бить мелкая дрожь. Она застонала, и глазные яблоки ее под закрытыми веками пришли в движение. — Ш-ш, тише, любовь моя. Все пройдет. Наступит утро, и ты откроешь глаза к новой жизни.

Скрипнула половица. Такаар приготовился метнуть стальную звездочку. Оба туали подошли еще ближе, но желания начинать драку пока не проявляли.

— Забирайте тела или бегите за помощью. Мне все равно.

— Тебе не выстоять против нас всех.

— Я пришел сюда не для того, чтобы сражаться с вами, — отмахнулся Такаар. — А теперь оставьте меня в покое. Вы мне мешаете.

Он поднялся на ноги и шагнул к ним, стараясь унять охватившее бешенство.

— Пелин нуждается в тишине и покое, — прошипел он. — Ее надо искупать. Ей не нужны ни вы, ни тела ее насильников, которые бы напоминали ей о перенесенных страданиях.

Оба эльфа попятились. Такаар перешагнул через трупы тех двоих, которых он убил первыми.

— Или, быть может, вы пришли, чтобы… присоединиться к веселью? Подошла ваша очередь? Иначе что еще вам здесь понадобилось?

Такаар зарычал, и его мучитель зашелся мелким, радостным смехом. Один из эльфов покачал головой, а второй показал на залитый кровью пол.

— Кровь, — пояснил он. — Она просочилась на первый этаж и начала капать с потолка.

— Ага, испугались? Это хорошо, — заявил Такаар. — Подождите, то, что вы сделали с Пелин, аукнется вам стократ, когда они придут сюда.

— Кто?

— Люди. А теперь убирайтесь отсюда. И не вздумайте побеспокоить нас до рассвета. А потом я встречусь с тем, кто утверждает, что он у вас — главный.

— Ты — не в том положении, чтобы выдвигать подобные требования.

Хочешь побиться об заклад?

Такаар отвернулся и продолжил умывать Пелин. Лицо и шея ее покрылись потом, а дрожь, сотрясавшая ее тело, усилилась. Дыхание же, напротив, стало мелким и частым.

— Прости меня, — прошептал Такаар. — Я не должен был оставлять тебя одну.

У кого-то из тех, кто знал о том, что он находится в зале Аль-Аринаар, достало чувства такта, и известие о том, кто он такой, наверняка достигло ушей тех, кто принимал решения. Ему принесли еды, свежей горячей воды, чистые полотенца, постельное белье и длинную белую сорочку, чтобы он переодел в нее Пелин, когда закончит.

Такаар не обращал внимания на тех, кто входил в комнату. Приносили ли они ему то, что требовалось, или забирали трупы — он по-прежнему занимался своим делом. Благодарить их было бессмысленно. То, чего они хотели, оставалось неизменным. Проявление щедрости со стороны врага всегда было лишь прелюдией к кровавой развязке.

Закончив, он взглянул на Пелин. Следы ее пагубной привязанности останутся с ней навсегда. Но, по крайней мере, она стала больше походить на себя прежнюю. И, когда она, наконец, проснулась под шум проливного дождя снаружи, он мог без содрогания смотреть на нее.

Такаар был уверен, что перед глазами у нее плывет и что ей трудно сосредоточиться. Несколько раз она провела дрожащей рукой по лицу, но, в конце концов, узнала его. Он улыбнулся и присел на край кровати. Ставни были распахнуты настежь, пропуская в комнату свет, свежий воздух и брызги дождя. Вонь немытого тела и эдулиса наконец-то заглушил запах свежести за окном.

— Пелин, сможешь ли ты простить меня за долгое отсутствие? — очень тихо спросил он, зная, что громкие звуки будут резать ей слух, когда наркотик начнет выходить из ее тела.

Пелин молча смотрела на него, и темные круги под глазами делали ее красоту какой-то зловещей. Облизнув пересохшие губы, она перевела взгляд на прикроватный столик, где сейчас стоял тазик с полотенцами. Тряхнув головой, она вновь уставилась на Такаара. А потом размахнулась и попыталась его ударить. Такаар перехватил ее запястье, но свободной рукой она сначала отвесила ему пощечину, а потом стала брыкаться, пытаясь укусить и поцарапать его. Но она была слаба, как котенок, и он без труда прижал ее к постели, пока она продолжала извиваться, шипя от ярости.