Восстание вассала
Шрифт:
А где же цыганка? Она же тоже вчера собиралась кататься! Бинокль стал скользить по склону, останавливаясь то на одном, то на другом горнолыжнике.
Юрий Нилович увидел, как охранники дружно тронулись с места и, выделывая на снегу «слаломные» зигзаги, стали медленно спускаться по «красной» трассе. Через определенные промежутки дистанции кто-то из них тормозил, занимая позицию вдоль края маршрута.
«Не очень умно придумано! Как же они смогут таким способом защитить от снайперской пули?! Смешно! Они же должны взять под наблюдение склоны гор, соседние трассы», – скептически усмехнулся Глушко. Увы, столько людей с ними нет. Получается, что надеяться не на кого.
В надежде засечь Андронова он всматривался в многоцветное скопление лыжников и сноубордистов, ожидающих очереди у подъемника, откуда тоже отлично просматривалась трасса. Вдруг взгляд остановился на странном субъекте – довольно пожилом мужчине с короткой рыжей бородкой и усами, облаченном ко всему в рыже-оранжевую форму горноспасателя.
«Какой из него спасатель? Их работа требует немалой физической силы, выносливости, тренированности. Не все молодые сгодятся, – невольно насторожился Глушко. – А этот худой, сутулый старик». Что-то неуловимо знакомое было в его облике.
Между тем Бессмертнов и его спутники
Глушко вновь перевел бинокль вниз, где среди лыжников мелькала странная личность.
«Бог ты мой! Как же этот тип напоминает Андронова. То же телосложение, те же движения… – продолжал он делиться сам с собой, словно предупреждая. – Если б не рыжая растительность и форма горноспасателя, то вполне можно принять за Николая».
Сердце учащенно забилось, как у охотника, завидевшего добычу. Объект активно переговаривался с кем-то по радиотелефону и одновременно вглядывался в склон, который стелился перед ним, словно на ладони. На запястье левой руки «спасателя» Глушко отчетливо заметил висящий на ремешке какой-то черный предмет, похожий на пульт управляемого детонатора. По крайней мере, антенна точно была. Уж в чем в чем, а в таких «штучках» Глушко давно не ошибался.
К чему здесь детонатор?
Полковник вновь внимательно огляделся уже без бинокля и обомлел. Вершину северо-западной горы, что слева от трассы, венчала массивная снежная шапка, похожая на белый поварской колпак.
Черт побери! А ведь этим можно воспользоваться! Что, если тот человек?…
…Бессмертнов тем временем готовился к очередному спуску.
– Ну все!.. Макс, на сегодня хватит. Спускаемся в последний раз. И в отель обедать, – умиротворенным, довольным голосом произнес Андрей Андреевич. – Кстати, у меня к вам обоим есть серьезный разговор. Пока вы не уехали, надо кое-что прояснить. Слушай, я что-то не вижу Ростовцева. Куда он делся? Только что был здесь.
– Я слышал, ненаглядная позвала, – объяснил Линович. – Какие, Андрей Андреевич, между нами еще могут быть непроясненные вопросы?
– Представь себе, есть такие вопросы.
– Какие такие? – не отставал Макс.
– Все за обедом. Я расскажу вам о недавней встрече с одним человеком. И ты все сразу поймешь…
Бессмертнов рассмеялся, видя, как встревожился олигарх.
– Ну что? Покатили! Ты первым номером, я за тобой. Все равно на трассе обгоню!
Очередная партия любителей горнолыжного спорта уже стояла на стартовом рубеже, когда в кармане дубленки стоящего рядом с Бессмертновым Макарыча заверещал мобильник. Изрядно удивившись неожиданному вызову, Хитров тем не менее словно что-то предчувствуя, торопливо извлек аппарат.
– Не знаю, как вас там по имени-отчеству, но любой ценой удержите подопечного от спуска! Повторяю, не выпускайте его на трассу! – почти кричал незнакомый, до крайности взволнованный женский голос. Связь тут же прервалась.
Не успев даже осознать, что и почему, Макарыч тем не менее сразу подчинился анонимному указанию незнакомки и в последний момент повалил патрона на снег.
– Макарыч, ты что, совсем умом тронулся?! Чуть все кости не переломал! Как только тебя твоя жена выдерживает?! – все еще находясь под тяжестью «тела» главного телохранителя, то ли всерьез, то ли в шутку с трудом выговорил Бессмертнов.
В своем уникальном бинокле Глушко видел другую сцену. «Спасатель», не скрываясь, почти в полный рост стоял в одной из запасных люлек, подвешенных под крышей платформы основного подъемника. Пульт детонатора выглядывал из кармана его комбинезона, а руки сжимали снайперскую винтовку. Губы «рыжего» что-то беспрестанно бормотали. Глушко отчетливо видел их движение. Жалко, что не может читать по губам.
…Рука не дрожит, а сердце не стучит. Понимает, какой момент. Вот он крест! Отлично! Как ты ни сопротивлялся, я свел вас, наконец, вместе – крест и перекрестье прицела. А говорят, это не одно и то же…
Послушный движению руки крест двинулся чуть влево и сместился с красного цвета на белый. Где-то здесь, под воротником застегнутой наглухо яркой куртки, безостановочно работает кадык. Словно накапливает все эмоции перед спуском с горы.
Что ж, кадык – так кадык. Это проще, чем лоб. Так даже спокойнее, потому что не упираешься взглядом в его глаза. Хотя куда тут «упрешься» на расстоянии почти двух километров.
Крест тем не менее поплыл вверх. Остановился на двух бледных обескровленных полосках губ, затем проскочил мимо двух черных дыр над ними и резко метнулся вправо, все-таки упершись в нечто совсем еще живое, прыгающее вверх-вниз.
Это его зрачок.
Вот мы и сошлись с тобой, глаза в глаза. Теперь скорее! Еще секунду-другую, и их закроет зеркальная броня солнцезащитных очков, в которых уже ликует утреннее солнце.
Или все же отчалим, пожалуй, вниз. Туда, где кадык.
Он отвел руку в сторону и на какое-то мгновение вновь обрел мир таким, каким он был. Белоснежный горный склон усыпан разноцветными фигурками. Можно бы и самому скатиться вниз. Показать класс! Но нет, сейчас не время.
Здесь его не ищут. Здесь пока спокойно. Впрочем?! Волноваться? Пуля давно в стволе. Только спустить курок…
Курок… Кто бы мог представить, что сын приличных родителей, комсомолец, коммунист, примерный воспитанник свое страны будет целиться в живую мишень, чтобы навсегда стереть ее с лица земли?!
Это просто никогда не могло произойти на его земле, которая совсем недавно была одной шестой частью суши, матерью исторически совестливых людей. Но, увы, на его глазах она усыхала, как старая шагреневая кожа. Усыхала жестоко и, что самое страшное, неизвестно когда и чем этот процесс закончится.
Но если бы его земля потеряла только масштаб! Увы, она потеряла и совесть, и стыд. Такое могло произойти только на другой планете или звезде, в каком-то ломаном-переломаном мире, но только не здесь, не с ней, не с ним, не с нами.
И тот, что сейчас под крестом прицела, тоже виновник этого вселенского срама.
Какая все-таки прекрасная штука месть. Так бы и наслаждаться. Еще и еще.
Что он делает? Ведь только что он был один. Откуда взялись все эти люди? Я не вижу его! Я его потерял!«…Андронов – не Андронов? Стреляю. А там будь что будет», – вздохнул Глушко, отведя взгляд от «рыжего» спасателя в люльке на нижнем подъемнике. Вдохновленный принятым решением, он собрался. Будто гора свалилась с плеч.
– Здравствуйте, товарищ полковник, – внезапно из-за спины послышался приятный женский голос. Обернувшись, Юрий Нилович увидел перед собой красавицу-смуглянку – пассию Ростовцева и, что более важно, дочь Андронова. В правой руке очаровательная дама, облаченная в белоснежный лыжный костюм, держала пистолет.
Глушко не успел даже осмыслить происходящее, как со стороны противоположного склона горной гряды сначала донесся громкий хлопок. Затем пошел нарастающий гул, от чего все вокруг начало содрогаться, как при землетрясении. Уже в следующее мгновение Юрий Нилович с широко раскрытыми глазами в ужасе наблюдал, как огромные массы снега и льда с бешеной скоростью устремились с северо-западного склона вниз к долине, поднимая гигантские столбы снежной пыли.
Зрелище было феерическим и жутким, как конец света. Буквально в считанные мгновения огромная масса снега сделала свое черное дело, накрыв белоснежным погребальным саваном десятки ни в чем не повинных людей. Неожиданно стихия утихомирилась, и вокруг как-то сразу воцарилась зловещая, леденящая душу тишина. Это белое, звенящее в ушах безмолвие походило на своеобразный реквием.
«Вот еще одна белая смерть! А говорят, что смерть приходит за нами обязательно в черном плаще и с косой…» – обреченно подумал главный продавец мести, но дальше этого мысли не распространились.
– Насладились зрелищем? – спросил за спиной все тот же женский голос.
– Что вы сделали?! – закричал Глушко, испугавшись собственного голоса. – Столько людей погибло, чтобы ваш злобный папочка мог получить удовольствие. Это же бесчеловечно!
– Не волнуйтесь за человечество. Главное, что Бессмертнов не погиб. Я успела его предупредить.
– Ничего не понимаю, – синеющими губами прошептал Глушко. – Почему вы тогда целитесь в меня? Я ведь тоже хотел спасти этого человека.
– Но хотели убить моего отца. К счастью, не успели.
– Точно, не успел, – с явным сожалением заметил главный «Ангел». – Но почему я? Вы же, насколько я понимаю, тоже не особо жаловали своего отца…
– Не вам судить, полковник. И знайте, я убью вас именно за то, что вы сотворили с отцом. Раньше он был горьким, никчемным пьяницей, но не злодеем. Это вы сделали его наемным убийцей. Что может быть хуже киллера? Корыстного, безжалостного, мерзкого…
– Так убейте его, а не меня. Он сам хотел такой жизни. Он ее получил. При чем тут я? От меня он получил лишь работу. Остальное – его личная прыть. Разве я просил убивать господина Бессмертнова?
– Простите, полковник, мне некогда с вами дискутировать. – Мило улыбнувшись жертве, Виктория дважды хладнокровно спустила курок.
Большая голова легендарного Глушака с двумя маленькими, аккуратными – почти без крови – дырочками в области правого виска безвольно уткнулась затылком в снег.
«Ну что ж, господа из Центра, готовьте мои премиальные! Задание выполнено! Глушко уничтожен, а Бессмертнов спасен. А сейчас мне надо еще подбросить непыльную работу швейцарской полиции!» – не без самодовольства подумала Кармен. Сохраняя спокойствие, она спрятала пистолет в рюкзачок и неторопливо покатилась вниз.
…Оправившись от шокового оцепенения, Бессмертнов и Хитров оставались сидеть на снегу, сохраняя полное молчание. Они даже не заметили, как к месту схода лавины уже спешили на снегоходах горноспасатели, как туда же двигалась вереница вездеходов, бульдозеров, экскаваторов. За четверть часа весь технический арсенал курортного городка был брошен на спасение людей.
– Что это было, Макарыч? – все еще ощущая сильную головную боль и звон в ушах, тихим голосом спросил Бессмертнов.
– Что-что! Теракт был, вот что! – с трудом поднявшись на ноги, зло ответил Хитров. – Тот самый, о котором я тебя все время предупреждал. Ты слышал хлопок перед сходом лавины?
– Слышал, черт возьми, слышал. Что ты кричишь в ухо? Слышал. Все слышал. Но как тебя угораздило удержать меня в последний момент? Я уже собирался мчаться вслед за Максом.
– Мне позвонила какая-то баба и предупредила. А я сразу среагировал… – ответил Макарыч, с грустью в глазах глядя, как ниже по склону горы спасатели раскапывают завалы. – Господи, как жалко ребят! Что я скажу их семьям?
– А Макса тебе не жалко? – нахмурившись, спросил Андрей Андреевич, который только сейчас начал в полной мере осознавать, что произошла ужасная и непоправимая трагедия.
– Жаль, конечно. Но давай, Андрей, не будем опережать события. Может, они и живы, – махнул рукой Хитров и, сорвав с шеи свое красное кашемировое кашне, стал усиленно размахивать им, пытаясь привлечь внимание барражирующих в небе вертолетов.
Не прошло и пяти минут, как рядом с ними приземлился легкий четырехместный вертолет горноспасательной службы.Поднявшись на лифте, Виктория открыла дверь магнитной карточкой и вошла в номер. За столом, накрытым белоснежной скатертью, сидел обернутый в белый банный халат Ростовцев. Перед ним стояла приличная плошка черной икры, бутылка водки и бутылка шампанского.
– Сколько можно тебя ждать, дорогуша? Сама торопила, а теперь заставляешь томиться, – наигранно возмущался стареющий седовласый любовник. – Чего звала? Ты же знала, что я с Бессмертновым. Мы теперь с ним одной трассой обвенчаны.
Виктория брезгливо поморщилась. Миллионер, а как послушаешь – дурак-дураком. Пьяный взгляд, рожа в икре, словно лакал прямо из икорницы. Женщину едва не стошнило от осознания того, что минувшей ночью вновь занималась сексом с этим человеком. Боже мой, каким омерзительным зрелищем выглядели, наверное, со стороны их утехи.Она вдруг представила их потные, липкие и разгоряченные тела, сплетающиеся в порыве похотливой страсти. Вернее, страсть испытывал только Ростовцев. Закатив глаза и истошно вопя, что, наверное, слышно было на всех этажах, он в течение часа неистово и грубо трахал смуглую красавицу в самых различных позах. Под конец, схватив женщину за волосы, он с силой нагнул ее голову, а затем грубо ткнул в полуоткрытый ротик свой колом стоящий член…
Ей давно уже приелись эти вынужденные «сексуальные развлечения» с ненасытным Ростовцевым. Виктории был известен секрет его гиперсексуальности – баснословно дорогой швейцарский препарат, разработанный на основе нанотехнологий. Однако Виктория доподлинно знала и то, что чудо-препарат вызывает у мужчин серьезные расстройства психики.