Восстание Весперов

На это возразить было нечем. За годы «дружбы» лорд Веспер едва ли запомнил, как их зовут. Для него они были все равно что котята — какое-то мелкое, но неизбежное недоразумение, не заслуживающее его внимания, а потому не стоящее того, чтобы помнить их имена.

Оливия положила руку ему на ладонь.

— Муж мой, мы сделаем все, как ты просишь. Правильно, дети?

Каждый ребенок молча поклонился отцу, выражая свое согласие и послушание. Но никто из них пока даже не представлял, как именно осуществить этот замысел и что с каждым из них случится через несколько часов.

— Это все, — продолжал Гидеон. — А теперь разойдитесь по своим комнатам. И будьте готовы к рассвету. Но ради всего святого, дети, будьте осторожны. Не вздумайте собирать вещи, пока Мария в доме. И ни в коем случае не делайте и не говорите ничего, что может вызвать у нее подозрения.

— А почему? — спросила Джейн.

— Мария… Понимаете, Мария начнет волноваться. А теперь ступайте. И помните, вы жизнью отвечаете за формулу.

К счастью, дети больше не задавали вопросов. Они неловко сжимали в руках отцовские подарки и вместе вошли в дом. Отныне этих непохожих и разобщенных братьев и сестер стала объединять одна общая тайна.

Не успели дети скрыться в доме, как Оливия повернулась к мужу и со слезами в голосе зашептала:

— Мне не нравится это, Гидеон!

— Но все уже сказано.

— Да, это так, и я всегда на твоей стороне. Но должен же быть еще какой-то выход! — сказала она и вдруг схватилась за бок. — Мы же… мы с тобой еще не все обсудили…

Что-то было в ее голосе особенное, и он нежно прижал ее к себе и погладил по волосам.

— Ну что такое? О чем ты?

— Просто я… — начала она и вдруг словно передумала. — Просто я не хочу, чтобы наш остров достался Весперу. Это наш дом. Он не одно столетие принадлежит твоей семье. А перстень? Я помню, ты просил меня никогда не вспоминать об этом, но…

— Ты отвезешь его на большую землю, — решил Гидеон, и кровь похолодела в его жилах.

Оливия была единственным, кроме него, человеком, который знал страшную тайну кольца. Но если его сейчас отправить с ней на материк, то это будет означать, что он подвергает ее жизнь еще большей опасности и возможно, этот груз окажется ей не по плечу.

— Ты должна идти с детьми, — после некоторого раздумья сказал он. — Веспер ни перед чем не остановится. Если даже я использую все силы, которые дает мне формула, против его армии я ничто. Единственное, что нам остается, это побег. Но если он убедится, что от моей лаборатории осталась лишь горсть пепла, то формуле уже ничего не будет угрожать.

— Но эта формула у тебя в голове, Гидеон. Как ты от него сбежишь?

Гидеон наклонился и поцеловал жену. Она пахла простыми и здоровыми вещами — солнцем и чистой шерстяной одеждой, свежевыпеченным хлебом и лепестками роз. Он не сказал ей, как сильно он подорвал свое здоровье. Зачем причинять ей лишнюю боль? Но ноги его слабели с каждой минутой, и он молился, лишь бы не упасть. Самое главное — это держаться так, чтобы она ничего не заметила. Даже если ему удастся закончить новый вариант формулы, все равно можно опоздать. Но об этом ей знать не стоит… Сердце его ослабло настолько, что он боялся, как бы оно не разорвалось на части прямо у нее на глазах. Поэтому он улыбался.

— Поверь мне, любимая. Мы снова будем вместе, — тихо сказал он и, отвернувшись, зашагал к лаборатории.

Там его ждала работа.

Часы еще не пробили полночь, когда Гидеон понял, что ему не дожить до рассвета.

Остатки дня он собирал оборудование и уничтожал следы своих исследований. Оставил лишь самое необходимое, чтобы повторить эксперимент и сделать окончательный вариант сыворотки — несколько колб и огромный дистилляционный куб. Он то и дело подходил к стеклянным трубкам, досадуя, как медленно, как нескончаемо долго идет процесс. Если бы он мог ускорить его… но это невозможно.

И при этом он старался не терять времени — приготовил последнюю линию обороны. Он смешал селитру, уголь, серу, камедь и уксус. Последний раз сделал в уме расчеты и приготовил последнее в своей жизни химическое соединение. По всей лаборатории он расставил жбаны, наполненные взрывной смесью и соединил их между собой запальным шнуром, сделанным из длинной бумажной веревки, которую он смазал густым слоем пороха. На столе он зажег масляную лампу и поставил ее на маленький фитиль. Затем он привязал конец шнура к маятнику настенных часов и те с каждой минутой приближали его все ближе к огню.

С утра Гидеон собирался вновь нанести визит Дэмьену. Он надеялся, что к тому времени формула будет готова и он снова почувствует себя здоровым и достаточно сильным, чтобы один на один встретиться со своим старым другом. Каждый лишний час был спасением, и Гидеону придется тянуть время, заговаривая ему зубы, пока жена и дети будут продвигаться вглубь материка. В конце концов, Дэмьен потеряет терпение и потребует показать ему лабораторию. Гидеон вынужден будет уступить. Если он рассчитал верно, то, когда они дойдут до лаборатории, маятник как раз опустится до фитиля, с него пламя перекинется на запальный шнур и быстро охватит всю лабораторию. Двадцать жбанов с горючей смесью взорвутся одновременно, и лаборатория превратится в горящий ад. И Дэмьену достанется лишь горстка пепла.

Может быть, Гидеону позже удастся скрыться. А если нет, то он снова будет работать на Веспера и так выиграет еще время для своей семьи. И потом, в один прекрасный день, он найдет их, и они снова будут вместе. В противном случае… Он сделает все, лишь бы формула не досталась Весперу.

И перстень.

Гидеон проклинал себя, что сразу не отдал его Оливии. А ведь он был столь же опасен, сколь и формула.

Впервые он рассказал Оливии о тайне кольца еще много лет назад и предупредил ее, что оно не должно достаться Дэмьену Весперу. Она столько раз убеждала его, что перстень не стоит держать открыто, под носом у Дэмьена. Но Гидеон боялся хотя бы на минуту расстаться с ним и все время носил его на руке. Он договорился с Оливией, что если лорд Веспер когда-нибудь спросит ее, то она небрежно ответит, что это простая безделушка.

«Скажи ему, например, что нам он дорог как память, — говорил он Оливии. — Пусть думает, что он передается из поколения в поколение по линии твоей семьи, а ты подарила его мне в память о нашей помолвке».

Но теперь ей самой придется носить его, а ему лишь уповать на то, что ни с ней, ни с перстнем ничего не случится.

Гидеон в последний раз окинул взглядом лабораторию. Столько лет она служила ему, став его домом. Она занимала половину первого этажа и в то же время была вполне независимой постройкой. В дом вела маленькая боковая дверь, но Гидеон пользовался дверью, выходящей на заднее крыльцо и дальше на широкий зеленый луг.

И Оливии, и Марии было запрещено переступать порог лаборатории. Двери ее всегда были на замке. Но если у Марии есть еще один ключ, то она могла дать лорду Весперу намного больше информации.

Потолок лаборатории с темными дубовыми балками был низок и давно почернел от копоти. Все стены занимали полочки, шкафчики и ниши с ларями, бочонками, коробами, склянками и пробирками с сырьем, веществами, травами и научными дневниками. Высокие столы были сплошь заставлены сосудами, колбами, трубками, водяными банями. И ни стула, ни даже табурета — Гидеон никогда не сидел во время опытов. Он был слишком неугомонным и неутомимым в работе. Он часами мерил шагами комнату и прошел в ней за долгие годы тысячи миль. Неустанно переходя от одного стола к другому, по очереди следя за процессами и реакциями, он проводил одновременно несколько опытов. Оливия в последнее время подшучивала над ним, говоря, что он кухарничает в шестеро больше чем она, но так и не научился готовить приличное жаркое.