Восставший из пепла
Шрифт:
Еще меня попросили провести парочку занятий с местной охраной, рассказать им особенности и тонкости караульной службы, правила поведения и прочие моменты, которые возникают во время дежурства. Местные бравые воины слушать по первости меня не особо-то и хотели, так как считали себя хорошими профессионалами. Но я рассказал парочку историй из своей жизни. Затем сломал парочку шибко разговорчивых лиц, и народ проникся. Также я им пообещал, что по возвращении из своего полевого выхода начну их тренировать, и в первую очередь рукопашному бою, от чего многие из них побледнели. Все же лица я ломал их самым сильным бойцам.
В целом народ в деревне не знал, как ко мне относиться. С одной стороны, я простой мужик, а с другой — сильно приближенный к баронам, которых тут так все уважают
На завтрашнее утро я запланировал вылазку, бароны рассказали мне, что в районе развалин, которые когда-то назывались Новосибирском, активизировались адепты братства. Вот я и загорелся тем, чтобы проредить их количество. Ехать верхом я не решился, вокруг зима, все белое, а я на черной лошади словно бельмо на глазу, да и врать не стану, я верхом пару раз в жизни катался, надо бы потренироваться, а то стыдно будет с лошади свалиться в самый ответственный момент. Но вот Акелла пойдет со мной, ему-то нужно вникать в тонкости нашей жизни. Хоть он еще и щенок, но свой волчий характер уже во всю демонстрирует, пытаясь доминировать, за что постоянно огребает от меня. Думаю, мы еще не раз с ним сойдемся в схватке, дабы он осознавал, что вожак тут только я и не иначе.
Завтра утром охрана довезет меня поближе к городу, и я отправлюсь на охоту за головами, а теперь пора отдохнуть и хорошенько выспаться.
Глава 13
На улице стоял холодный вечер, все стекла в доме были покрыты морозными узорами. В такую погоду уютно находиться в своем доме, дрова звонко потрескивали в печи, разогревая кирпичную конструкцию, что обогревала все комнаты. Акелла спал на постеленной на пол медвежьей шкуре, иногда забавно подергивая лапками во сне и морща свой носик. А я при тусклом свете лампы, что своим дрожащим огоньком освещал комнату, уже в который раз проверял снаряжение перед завтрашней вылазкой.
Тащить на себе придется немало, кто знает, сколько времени мы проведем, шатаясь по развалинам города, так что еды и патронов нужно запасти впрок. Уложив все в рюкзак, словно кубики в тетрисе, я застегнул все защелки и затянул ремешки, а после потряс его на предмет посторонних звуков, их, разумеется, не было. Затем, проверив разгрузку, я закинул ее сверху на рюкзак. Все было готово к завтрашнему дню, осталось только хорошенько выспаться.
Сна не было ни в одном глазу, часа полтора я вертелся на кровати в поисках удобного положения, но так и не найдя его, поднялся на ноги и обув меховые тапочки подошел по поскрипывающему полу к печке. Присев напротив нее на маленькую табуретку, я приоткрыл металлическую дверку и закурил сигарету. Сизый дым тонкой струйкой потянулся в печную топку, в которой тлели красные угольки, что остались от сгоревших поленьев. Выкурив сигарету в несколько жадных затяжек, я закинул ее в топку и со звонким хлопком закрыл дверцу, фиксируя ее поворотом ручки. Поднявшись на ноги и, взяв с печки горячий чайник, налил воды в стакан, а после добавил в нее остатки отвара из лесных трав который заваривал с вечера. Сев за стол, я, попивая чай, зажег лампу, поставил ее рядом на столе и пододвинул к себе поближе папку, в которой, словно какая-то реликвия, хранился мой дневник. Уже и не помню, в который раз перелистывал его, вспоминая то время, когда я его писал. Пусть и прошло два с половиной столетия но для меня это было словно несколько дней назад. Грусть опять навалилась мне на плечи тяжелым грузом, и от этого хотелось выть волком. Кулаки сами собой сжимались до хруста, я скрипел зубами от обиды и бессилия не зная, как бы себя от всего этого отвлечь. Скольких друзей я в своей жизни потерял?
Хотя и так ясно, что всех, но раньше я с этим справлялся, а теперь не получается. Цель-то я себе поставил, и я думаю, мне придется потратить немало времени, чтобы ее достичь, а что же будет потом? Так и буду бегать и убивать всех по всему земному шару? А может все же кто-то сможет убить и меня?— Макс! Перестань винить себя! Хватит, ты превращаешься в слабака, ты становишься уязвимым! Верни свой прежний облик, будь тем, кого я когда-то полюбила! — раздался нежный женский голос у меня за спиной.
Повернув голову, я опять увидел Женю, она стояла около входной двери в красивом цветном сарафане с распущенными волосами и с улыбкой смотрела на меня.
— Это опять сон? — шепотом спросил я, глядя на любимую.
— Возможно. — пожала плечами девушка.
— Женя, я не знаю, как жить дальше, что мне делать? Я же остался совсем один. — не отрывая взгляда, спросил я у нее, боясь моргнуть из-за страха, что она может исчезнуть.
— Ты не один, поверь мне. Будь собой, следуй зову своего сердца. Иди по своему пути, и ты встретишь свою кровь, твой сын выжил. — глядя мне в глаза, сказала Женя все так же мило улыбаясь.
— Что?! — вскрикнул я и подскочил на ноги, от чего, запнувшись об стул, я потерял равновесие, от взмаха моей руки стакан с недопитым чаем тут же полетел в стену разбиваясь вдребезги. А я упал и сильно приложился головой, от чего Ак тут же подскочил на свои лапки и, не понимая ситуации начал вертеть головой в разные стороны в поисках опасности.
Осмотревшись по сторонам, я заметил, что на улице уже начало светать, а значит, это опять был сон. Но вот слова Жени «сын выжил» как это воспринимать? Как выкрутас моей больной психики? Так мой собственный мозг пытается вернуть меня в русло, создавая подобные иллюзии. Или же это какая-то мистика? Вроде бы глупо в это верить, но мне почти триста лет, а выгляжу я на тридцать пять, так что тут во что хочешь начнешь верить.
А что, если Женя и вправду смогла выжить? То тогда получается, что мой род вполне мог продолжиться, и у меня теперь есть пра-пра-пра-правнуки. Это же здорово! Надо бы наведаться на место, где было наше поселение, завтра спрошу у охранников, может и подскажут чего. Правда, это очень далеко, но сходить все же стоит.
Во мне зародилась, хоть и маленькая, но надежда, что придала мне сил. Так что я с удовольствием позавтракал и покормил волчонка, а после помыл за собой посуду и навел порядок в доме. Закинул на плечи рюкзак и вместе с Акелой вышел из дома.
На улице был приятный морозец, который почти сразу же вызвал румянец на моих щеках. Под ногами хрустел снег, нарушая почти гробовую деревенскую тишину. Где-то вдалеке кричали петухи и изредка лаяли собаки. Оказавшись на возвышенности, я окинул взглядом часть деревни, на которую мне открывался вид. В воздухе пахло дымом, который темно-серыми столбами поднимался вверх почти из каждого дома. Моему шерстяному напарнику улица пришлась не по вкусу, он всем своим недовольным видом словно говорил мне, что лучше бы мы дома остались в тепле и сытости, а не это вот все.
У ворот меня уже ждала местная стража, они стояли в толстых овечьих тулупах и шапках-ушанках. У каждого было при себе оружие, а также все пыхтели, словно паровозы с трубками во рту. Рядом с ними стояли трое деревянных саней полных сеном с запряженными в них лошадками, которые безразлично смотрели в сторону забора, выпуская из своих бархатных носов клубы пара.
— Здравствуйте, мужчины. — обратился я ко всем, подходя поближе.
— Здравствуй, Макс, вид у тебя больно чудной. — обратился ко мне бородатый охранник.
— А что чудного-то? — уточнил я, глядя сам на себя.
Обычные армейские берцы, ватные штаны, бушлат и обычная вязанная шапочка. Поверх бушлата одета армейская разгрузка, из которой наружу торчали полные спарки магазинов, нож, пистолет и гранаты. На спине висел рюкзак, к которому были подвязаны спальный мешок, плащ-палатка и маскировочный халат, который я делал несколько часов из белых простыней, нарезая их на тонкие ленточки. Также к рюкзаку был пристегнут ВАЛ и СВД, автомат висел у меня на плече.