Восточный пакт

— Спарринг? — поинтересовалась княжна. Ее глаза цвета ультрамарина сейчас казались необычайно яркими — на контрасте того, как блекло выглядели вчера.

— Как скажешь, — не стал противится я, также снимая кроссовки. Все равно короткий спарринг есть в плане утренних тренировок — с Мустафой, который должен скоро в спортзал подойти. Надеюсь он не обидится, прождав вхолостую.

— У меня просьба, — разминая шею, негромко произнесла Анастасия.

— Внимательно.

— Будь галантен и не бей меня, пожалуйста. Только защищайся.

— Пфф… — просьба оказалась неожиданной. Анастасия на миг замерла, приподняв левую бровь — и при этом стала неуловима похожа на Анну Николаевну.

— Ну давай попробуем, — пожал я плечами.

Она сорвалась с места неожиданно и резко, как атакующая кобра. Так, что уклониться я успел в самый последний момент. И еще раз. И еще. Когда княжна попыталась поймать меня на противоходе, машинально поставил жесткий блок. Раздался громкий вскрик, и Анастасия покатилась по траве. Легко вскочив на ноги, она выразительно посмотрела на меня, морщась и потирая голень.

— Ты нежнее можешь?

— Обычно мне подобное говорят в несколько других ситуациях, — не выдержал я, усмехнувшись. Княжна не поняла — потому что внешне мне было почти пятнадцать, а не тридцать пять, как на самом деле. Без лишних слов она снова сорвалась с места, пытаясь достать меня серией ударов.

Это оказалось даже интересно. Своеобразный танец, только опасный — я помнил, что и как сделала Анастасия на дуэльной площадке с Разумовской. И сейчас еще понял, как чувствовал себя Мустафа в первых поединках со мной, только защищаясь.

Мы кружили по поляне не меньше десяти минут, так что я уже начал чувствовать приближающуюся усталость. Несколько раз мне приходилось сдерживаться — объективно, в рукопашном бою я был на голову сильнее Анастасии. Наверняка именно поэтому она попросила меня не бить в ответ. Откуда знает, интересно? Мать рассказала, или сама наблюдала за моими тренировками? Или отчеты о них смотрела?

Кружась по поляне, с относительной легкостью избегая атак потерявшей преимущество неожиданности княжны, я даже немного расслабился. Зря — потому что на пороге усталости Анастасия вдруг взорвалась градом ударов, ускорившись едва ли не вдвое. Пришлось банально отпрыгнуть, отступая. Анастасия бросилась следом, и показав, что будет бить ногой, удивила — ударила рукой. Честно сказать, мне повезло — у меня просто ступня проскользнула по траве, поэтому небольшой кулачок свистнул совсем рядом со скулой. В падении я подсек девушку под щиколотку и извернувшись, обозначил удар ногой ей под подбородок. Нет, ну как она меня усыпила, а?

Перекатившись назад через голову, я вскочил на ноги в ожидании, но обессилившая в последней взрывной атаке княжна лежала на спине, не двигаясь и широко раскинув руки, пытаясь успокоить дыхание. Невольно я оценил взглядом вздымающуюся грудь, и тонкую, но уже достаточно округлившуюся в нужных местах фигуру девушки.

Несколько секунд отдыха, после которых Анастасия изогнулась дугой и толкнувшись спиной, взвилась на ноги. Но в мою сторону движений больше не было — продемонстрировав короткий поклон и жест «кулак в ладонь», Анастасия нашла свои кроссовки и быстро обулась. Когда я последовал ее примеру, княжна взглядом попросила меня следовать за собой.

Миновав полянку, мы уже приближались к берегу реки, лениво несущей свои воды. При этом Анастасия так и бежала прямо, даже не думая останавливаться. Я чуть притормозил, а девушка не сбавила скорость — легким прыжком она соскочила с приподнятого среза берега и приземлилась уже на застывшую льдом поверхность реки.

Я задержался лишь на долю мгновения — все же применение магии, особенно стихийной, для меня еще из разряда непривычных чудес. Ладно темные искусства — боль, мрак и страдания даже на уровне подсознания за магию особо не считаются, как и демоны. А вот ледяная дорожка, появляющаяся на поверхности воды перед бегущей княжной, поражала не меньше, чем если бы я увидел летающие сани с дедушкой Морозом. Или с Санта-Клаусом — кто из них на санях летает точно не знаю, не очень подкован в теме.

Бежать по льду оказалось легко — водная гладь, застывая, превращалась не в зеркальную поверхность, а во льдистую пористую дорожку с торосами, на которой подошвы не скользили. Анастасия между тем понемногу замедлялась, а чуть погодя и вовсе остановилась.

Прикрыв подрагивающие веки, княжна подняла руки с раскрытыми ладонями. Поначалу ничего не происходило, но постепенно вода вокруг нас пошла водоворотом, закручиваясь сначала медленно, а чуть погодя все быстрее и быстрее. Потоки воды поднимались все выше, а мы оказались словно в центре бушующего смерча, в полном спокойствии и безветрии. Поднятая силой княжны вода звонко заскрежетала, превращаясь в лед, и вскоре мы с ней оказались под глухим куполом.

— Нам надо поговорить, — повернулась ко мне Анастасия. Она старалась выглядеть спокойно и невозмутимо, но приложенные усилия не прошли даром. Еще и недавний активный спарринг давал о себе знать — грудь девушки заметно вздымалась, даже несмотря на усилия по сдерживанию бурного дыхания, на щеках яркий румянец, волосы на висках влажные от пота, на лбу испарина.

— Давай поговорим, — не скрывая веселья, широко улыбнулся я. Интересно было, что и как она сейчас скажет — особенно после столь неожиданной совместной тренировки.

— Ты уж совсем за дуру меня не считай, — приподнялась верхняя губа княжны, словно у раздраженно ощерившейся рыси.

Так. Что-то я явно упустил — моментально собрался я, глядя в яркие ультрамариновые глаза.

— У меня сейчас нет ни одного человека, которому я могу доверять, — произнесла Анастасия сдержанно. — Можешь считать это извинениями.

— Могу и не считать? — совершенно серьезно поинтересовался я.

— Для Алексея Петровича Юсупова-Штейнберга это ничтожно мало, признаю. Для Артура Волкова — непозволительно много с моей стороны. Согласен?

Вздохнув, заново собираясь с мыслями, я осмотрелся по сторонам, обозревая ледяные стены купола без окон без дверей. Сказанная фраза показалась очень знакомой, и я почти сразу понял, почему: это были один-в-один слова Анны Николаевны, когда она приносила мне своеобразные извинения.

— Ты слушала наши беседы с Анной Николаевной?

— Да, — просто ответила Анастасия.

— Она в курсе? — осторожно поинтересовался я.

— Она сама позавчера рассказала мне, как это сделать.

— Ты сказала, что сейчас не знаешь никого, кому можешь доверять.

— И?

— Николай и… Александра? — замялся я на имени младшей сестры. Всегда плохо запоминал имена, а иногда вроде запомнив, мог забыть.

— Не больше, чем другим людям, находящимся рядом со мной.

— Потому что ты больше Юсупова, а они Штейнберг?

— Потому что я просто не могу никому доверять.

— Мне значит можешь доверять больше, чем настоящим брату и сестре?

— Когда ты говорил, что прибыл из мест где о магии толком не слышали, я не думала, что это серьезно. Я не совсем в курсе норм жизни на территории протектората, так что даже не могла предположить, что ты знаешь об одаренных настолько мало.