Восточный рубеж(ОКДВА против японской армии)
Шрифт:
Особое внимание было уделено обороне побережья Приморского края. Во Владивостоке, Шкотово и в заливе Ольги было решено сформировать по одной стрелковой бригаде численностью по 5700 человек. Для обороны Сучана формировалась 79-я горнострелковая дивизия по штатам военного времени численностью 14 147 человек, а район Советской Гавани должен был оборонять отдельный горнострелковый полк. Для руководства этими войсками предусматривалось формирование управления 59-го стрелкового корпуса. ГВС постановил: «К реорганизации всех частей приступить с I июля 1938 г. и полностью её закончить к 1 июня 1939 г.» (24). Не была забыта и артиллерия. Формирование четырёх тяжёлых корпусных артиллерийских полков было решено перенести на 1938 г. вместо 1939–1940 гг., а из европейской части страны на благовещенское направление перебрасывался 114-й полк АРГК.
Создание оборонительных рубежей в Приморье было основной задачей. Но при этом в Москве не забывали и о Камчатке. Этот огромный полуостров имел стратегическое
Но к 1938 г. обстановка изменилась. Возможностей стало больше, и обороне полуострова начали придавать серьёзное значение. Первые мероприятия были зафиксированы в протоколе № 8 ГВС. В одном из пунктов постановления было записано: «…6. На Камчатке сформировать горнострелковую дивизию численностью 6500 человек». Для противодействия японскому флоту было предложено просить Комитет Обороны (КО) передислоцировать на Камчатку один дивизион подлодок ТОФ (25). В июне 1938 г. на одном из своих заседаний ГВС принимает постановление «Об усилении обороноспособности полуострова Камчатка». ГВС просил правительство утвердить формирование в 1938–1939 гг. на Камчатке одного корпусного управления. Предлагалось также сформировать и в 1938–1939 гг. перебросить на Камчатку одну стрелковую дивизию. Намечалось также строительство в районе Петропавловска, Елизово оперативного аэродрома на одну тяжёлую авиационную бригаду и строительство шоссейной дороги Петропавловск — Усть-Камчатск протяжённостью около 700 км. На оборонительное строительство на Камчатке отпускались десятки миллионов рублей (26).
Выполнение всех намеченных мероприятий для войск Дальнего Востока увеличивало их численность почти на 100 тысяч человек и выходило за рамки общей численности РККА, которая была установлена правительством в конце 1937 г. Поэтому ГВС постановил: «В связи с намеченным усилением войск ДК фронта и реорганизацией войск на морском побережье увеличить численность РККА на 76 820 человек сверх нормы, установленной постановлением правительства от 29.11.37 г.» (27). Протокол подписали: Председатель ГВС Ворошилов и секретарь Мерецков. Сталин внимательно ознакомился с документом и в верхнем левом углу поставил свою резолюцию: «За. И. Ст.»
В июле 1938 г. ГВС рассматривает вопрос о состоянии 57-го Особого корпуса и мероприятия по усилению боевой готовности его войск. Прошло девять месяцев после ввода войск РККА на территорию МНР, и командующий корпусом Конев в своём докладе, представленном ГВС, должен был подвести итоги того, что было сделано за это время. Зная, что Сталин будет на заседании и познакомится с докладом, Конев в полной мере использовал эту возможность для выражения своих верноподданнических чувств генсеку и наркому, цитируя в докладе выдержки из директивы, которую Сталин послал в Читу в августе 37-го. Он писал: «Во всей своей работе весь личный состав корпуса руководствуется этой директивой т. Сталина как основным руководящим и организующим документом в нашей партийной, военно-политической работе, боевой подготовке и всей жизни корпуса». Дальше — больше: «За 10 месяцев пребывания в МНР корпус вырос в мощное мотомеханизированное броневое соединение, обладающее мощными средствами удара и маневра, и в любую минуту готов выполнить с честью боевую задачу, поставленную нашим Правительством, Вождём великим тов. Сталиным и Наркомом обороны т. Ворошиловым. Весь личный состав сплочён вокруг партии Ленина — Сталина, вокруг Правительства СССР, вождя, друга и учителя Великого т. Сталина и Наркома обороны т. Ворошилова. Корпус ждёт и готов выполнить Ваш приказ по разгрому любого врага, угрожающего нашей Родине» (28).
Отдав дань на первой странице партийной риторике, Конев переходит к сухим фактам и цифрам. Летом 38-го в состав корпуса входили: 36-я мотострелковая дивизия, механизированная бригада, две мотоброневые бригады (? — я и отдельная), мотоброневой полк, два авиаполка и зенитный дивизион. Подвоз из Советского Союза всего необходимого обеспечивали 9 автомобильных батальонов. Общая численность — 33 125 человек, боевых машин — 567, самолётов — 87, колёсных машин — 6288. Корпус, обладая этими мощными средствами, был способен решать самостоятельные оперативные задачи. Конев в докладе давал оценку оперативным возможностям корпуса: «В создавшейся военно-политической обстановке на Дальнем Востоке, пребывание корпуса в МНР является серьёзным фактором предостережения агрессорам и имеет большую и благоприятную перспективу в конкретной обстановке, сложившейся
на Дальнем Востоке, в связи с затянувшейся войной японских захватчиков против китайского народа» (29). Наличие частей корпуса в восточной части МНР исключало возможность использования территории республики японскими войсками для выхода в тыл частей китайской армии, которые держали фронт против японской оккупационной армии в Китае.Конев в докладе сообщал о положении в частях корпуса. Репрессии 1937–1938 гг. выбили из его рядов 170 человек. Из них 58 человек старшего и среднего комсостава. Из 170 человек 126 были осуждены. Но командир корпуса считал, что этого было недостаточно, отмечая в докладе: «Однако эта очистительная работа, как показали факты последнего времени, ещё не закончена и требует дальнейшего выкорчёвывания вражеских недобитков и корней» (30). По основным частям корпуса, судя по докладу, было сменено командование. Командир 36-й мотострелковой дивизии комбриг Емлин и комиссар дивизии полковой комиссар Сизов приказом наркома были освобождены от должностей и исключены из партии. 32-я механизированная бригада (Особая бригада) Фекленко была взята из состава 11-го механизированного корпуса: «…где банда чайковских и других особо много навредила в части разложения кадров и вредительства в технике. Уже на марше от Улан-Удэ до Чойрена в бригаде было более 300 аварий» (31). Это писалось в докладе в 38-м. Но 7 сентября 1937 г. тот же Конев в докладе Фриновскому писал, что на трассе от Улан-Удэ до Улан-Батора протяжённостью в несколько сот километров было всего три серьёзные аварии. Все остальные машины бригады отправились дальше на Чойрен. Когда врал будущий маршал? Очевидно, при составлении доклада в 38-м. Осенью 37-го переброска такой группировки войск в МНР была под пристальным вниманием, и скрыть 300 аварий было не только невозможно, но и очень опасно — своя шкура дороже. Ну а в 38-м надо было показать бдительность, тем более что на арестованных можно было валить все мыслимые и немыслимые грехи.
Конечно, за 10 месяцев пребывания в такой стране, как МНР, невозможно было создать нормальную структуру для более чем 30-тысячной группировки с огромным количеством техники. Для того чтобы обеспечить существование в голой монгольской степи нужно было строить и строить: дороги, линии связи, колодцы, казармы, дома, склады и укрытия для техники, аэродромы и всё необходимое для дислокации авиационных частей. И конца и края этому строительству не было даже в перспективе. Тем более что ввод в МНР был чистой импровизацией. Туда гнали из Забайкалья всё, что было под рукой, не думая о последствиях, — главное, ввести войска до 9 сентября, дня осуществления «заговора» и «ввода» японских войск на территорию республики. Переименовывая группу усиления МНРА в особый корпус, в Генштабе, очевидно, смутно представляли его дальнейшие задачи и что он будет делать в случае военного конфликта с Японией.
Естественно, что все эти вопросы Конев ставил в своём докладе. В выводах доклада он отмечал, что монгольский театр военных действий на сегодняшний день далеко ещё не подготовлен, поэтому: «За истекший период пребывания корпуса в МНР Генштаб РККА не дал почти никаких указаний по подготовке театра военных действий исходя из дальнейших задач корпуса». Отмечал он и то, что: «Организация тыла для корпуса на случай войны со стороны Генштаба и Военного совета ЗабВО на сегодняшний день чёткого разрешения не получила», поэтому этим организациям срочно нужно дать указания по организации тыла на военное время. И как основной вывод в докладе отмечалось: «Необходимо решить принципиально вопрос, входит ли МНР в театр военных действий Забайкалья или это будет самостоятельный театр военных действий, руководимый Генштабом…» (32). От решения этого вопроса зависели все дальнейшие мероприятия в Монголии — у кого просить необходимые силы и средства — у Читы или у Москвы.
И в конце этого солидного (на 60 страниц) доклада опять то, с чего доклад и начинался: «При комплектовании корпуса вражеское руководство ЗабВО не пожалело усилий, чтобы сплавить сюда немало гамарнико-булинских последышей, участников военно-фашистской контрреволюционной организации, шпионов, диверсантов, предателей социалистической родины. С первых же шагов их пребывания в МНР и началом устройства парторганизации и политаппарату пришлось заниматься выкорчёвыванием вредительства и его последствий начиная с Таирова, Вайнера, Шипова, Покалн, затем Прокофьева, Стельмашко и других» (33). Вот такая концовка доклада, чтобы обратить на себя внимание и показать свою лояльность и преданность. И это удалось. Будущий маршал счастливо избежал репрессий и сделал перед войной блестящую карьеру.
21 июля 1938 г. на очередном заседании ГВС (протокол № 15) был заслушан доклад Конева. Присутствовали: Ворошилов, Сталин, Щаденко, Шапошников, Кулик, Павлов, Локтионов, Будённый, Мерецков. После доклада и выступлений в протоколе было записано, что ГВС отмечает значительное укрепление боевой готовности частей Особого корпуса, большую работу, которая была проделана по устройству в МНР и сохранению в боеспособном состоянии материальной части, а также в подготовке и освоении театра военных действий в МНР. Доклад произвёл впечатление, и деятельность командования корпуса во главе с комкором была оценена положительно.