Восток в новейший период (1945-2000 гг.)

Ф. Маркос опирался на новых бизнесменов, технократов и армию (с введения военного положения, собственно, началась ее политизация), но и большинство рядовых филиппинцев с энтузиазмом поддержали президента. Первыми мерами Ф. Маркоса были роспуск полностью обанкротившегося в глазах населения парламента, запрещение партий, а также акция чрезвычайной важности — ликвидация частных армий олигархов с конфискацией около 500 тыс. единиц оружия, находившихся в частных руках. Вслед за этими первыми акциями последовали репрессии в отношении ряда представителей политической элиты, олигархов, чиновников, арестованных по обвинению в подрывной деятельности. Одной из первых жертв стал Б. Акино, который, находясь в заключении, пересмотрел свои прежние взгляды и постепенно выдвинулся в самого крупного лидера антимаркосовской антиавторитарной оппозиции. В ответ на репрессии возник поток эмигрантов из разных слоев общества, недовольных переменами у себя на родине, направлявшихся в основном в США, где возникли центры антимаркосовской оппозиции и налаживались контакты с теми американскими конгрессменами, которые негативно воспринимали политику Ф. Маркоса. По оценкам западных авторов, филиппинская эмиграция в США за весь период авторитарного режима на Филиппинах достигла почти 300 тыс. человек.

Главной национальной целью Ф. Маркос провозгласил строительство «нового общества» в противовес «старому обществу», которое, утратив способность к жизнедеятельности, обречено на уход с исторической сцены. К моменту введения военного положения у Ф. Маркоса уже была разработана концепция «нового общества», которая, если говорить о ней кратко, содержала элементы современных экономических учений, теорию «революции сверху» (она же «революция из центра»), а также националистические и популистские и чей. Ф. Маркос прибегал также к понятию «демократическая революция», фактически возведенному в ранг официальной государственной идеологии. Ее суть — стремление представить процесс капиталистической трансформации как возрождение «истинно национальных традиций» («барангайная демократия» [69] ), исконно филиппинских форм организации общества. Все эти идеи были изложены Ф. Маркосом в многочисленных трудах и публичных выступлениях. Он во многом повторял (и заимствовал) опыт стран-партнеров по АСЕАН (Малайзии, Сингапура, Индонезии).

69

Барангаи, или балангаи — сельские общины на Филиппинах в доколониальное время.

Сразу же после введения военного положения на Филиппинах началось осуществление новой экономической политики, разработанной группой технократов и ученых-экономистов, возглавленной президентом. Смена курса в экономике предполагала заметное повышение роли государства в управлении хозяйством, создание 11 промышленных комплексов для перехода к этапу «избирательной модернизации». Модель экспортоориентации была избрана для перестройки структуры промышленности и номенклатуры экспорта-импорта.

Новая концепция развития, ориентированного «вовне», изменила прежние правила роста и определила перспективы дальнейшего пути развития экономики (в начале 1970-х годов темпы экономического роста достигли 6,2 % сравнительно с почти нулевыми показателями в разгар кризиса на рубеже 1970-х годов). Все эти перемены начала 1970-х голов создавали впечатление, что Филиппины вошли в русло динамичного развития, как и другие государства ЮВА — филиппинские партнеры по АСЕАН, к этому времени уже добившиеся весомых результатов в экономической модернизации. Недаром в то время Ф. Маркоса сравнивали ни больше ни меньше как с Ли Куан Ю, лидером Сингапура — наиболее процветающего государства региона. Но очень скоро стало ясно, что «формула успеха» асеановских стран — сильная государственная власть, экономический рост, социальный порядок, дисциплина не срабатывает на Филиппинах. Достаточно глубокая демократическая и конституционная традиция в филиппинской политической культуре мешала реализации в полном объеме этатистских тенденций и прочному закреплению авторитарной государственности. Авторитарная государственность в филиппинских условиях не обрела функции стимулятора и гаранта экономической модернизации. Напротив, по мере утверждения системы авторитарно-бюрократического правления усиливалась тормозящая роль государства в области экономики. Уже с середины 1970-х годов начался экономический спад, перешедший в стагнацию и затем острый кризис на рубеже 1980-х годов. Все это было связано, в частности, и с тем, что Ф. Маркос сумел потеснить лишь политические позиции «старой олигархии», но так и не смог сломить ее экономического могущества — старые магнаты лишь на время ушли в тень, исподволь саботируя реформаторские начинания администрации. Обнаружилась и редкая устойчивость традиционного поведения филиппинской правящей элиты. Новая элита из нуворишей и окружения Ф. Маркоса полностью повторяла поведенческие стереотипы прежней олигархической верхушки: фракционность, политическую недальновидность, предпочтительность групповых и личных интересов и целей, коррумпированные связи между бюрократией, бизнесом и политиками. Все это тормозило продолжение политики реформ.

Именно в конце 1970-х годов появился термин «капитализм крони» (или кронизм, от англ. crony — близкий друг), т. е. дружков и фаворитов президента и его жены — И. Маркос, присваивавших государственные средства и погрязших в коррупции. Прагматики-технократы, инициаторы форсированной экономической модернизации, утратили политический вес, уступив позиции «старой» бюрократии. Опорой президентской власти все более становилась армия, причем высшие командные посты занимали выходцы из провинции Илокос — «малой родины» Ф. Маркоса (в литературе часто употребляется термин — «илоконизация армии»), во главе с начальником генштаба генералом Ф. Вером. Им противостояли так называемые вестпойнтцы, получившие высшее военное образование в США. Существовала стойкая неприязнь между Ф. Вером и его заместителем «вестпойнтцем» генералом Ф. Рамосом (в будущем — президентом Филиппин).

Политизация армии зашла довольно далеко — с низших до высших постов военные выполняли отнюдь невоенные функции (в бизнесе, административном управлении и т. п.). Здесь Ф. Маркос явно пытался использовать индонезийский опыт, хотя это, конечно, несопоставимо с реалиями тогдашнего жесткого военно-бюрократического режима в Индонезии. Режим личной власти на Филиппинах Ф. Маркос определял как «конституционный авторитаризм». Филиппинский авторитарный режим относился к смягченным, «либеральным» разновидностям авторитаризма. На Филиппинах допускалась первоначально полулегальная, а с середины 1970-х годов вполне легальная деятельность демократической антиавторитарной оппозиции центристского толка (с громадным же размахом нелегального левого экстремизма государство просто было не в состоянии справиться).

По мере появления кризисных явлений в экономике (конец 1970-х годов) и роста разочарования в проводимом курсе реформ Ф. Маркос вынужден был пойти на либерализацию режима. В январе 1981 г. было отменено военное положение, на чем настаивала и оппозиция, и часть правящей шиты, обеспокоенная укреплением «династии Маркосов» и в будущем возможным переходом власти в руки Имельды Маркос (президент в это время уже страдал от тяжелого заболевания почек) [70] . С отменой военного положения в урезанном виде были восстановлены демократические свободы. Следующими шагами «поэтапной либерализации» были разрешение деятельности партий, общественных организаций и выборы в парламент (май 1984 г.). Но все эти меры носили декоративный характер. Им предшествовали общенациональные референдумы, проводившиеся под контролем правительства, оставившие Маркосу всю полноту власти и единоначалие в принятии политических решений. Фасадная либерализация не спасла режим, а лишь приблизила его крах.

70

И. Маркос, занимавшая пост мэра Большой Манилы, была одним из самых одиозных персонажей режима: непомерно властолюбивая, тщеславная, поощрявшая фаворитизм и коррупцию в своем окружении, обладавшая патологической страстью к роскоши и личному обогащению за счет государственной казны, она внесла немалый «вклад» в разжигание ненависти своих соотечественников к диктаторскому правлению президента.

Ф. Маркос не смог преодолеть в себе раздвоенности между традиционализмом и новаторством. Не сумев реализовать свои действительно обширные планы модернизаторских реформ, он постепенно вернулся к привычному образу и поведению традиционного политика (трапо), занятого личным обобщением и взращиванием под своим покровительством разбухшей коррумпированной верхушки («новая олигархия»). Соответственно, массовая популярность Ф. Маркоса сменилась недовольством большинства филиппинцев его единоличной властью.

Роль катализатора в агонии режима сыграло убийство лидера демократической оппозиции и самого опасного противника Ф. Маркоса — Б. Акино. Выпущенный из тюрьмы, он в 1980 г. уехал в США (для лечения), где занимался консолидацией эмигрантской антимаркосовской оппозиции. Летом 1983 г. он решил вернуться на родину для участия в парламентских выборах 1984 г. и был застрелен в манильском аэропорту, едва спустившись с трапа самолета. Филиппинцы моментально с вяла л и это громкое политическое убийство с именем Ф. Маркоса. Это трагическое событие имело последствия буквально во всех сферах жизни общества. В экономике — перевод (в беспрецедентных масштабах) капиталов за границу, падение курса песо с 6 до 20 за 1 долл. Последовала и новая волна эмиграции, главным образом в США (в целом же во всем мире филиппинская диаспора в это время достигла 1,5 млн. человек). В политике — резкий подъем стихийных антимаркосовских выступлений (многотысячные демонстрации, марши протеста и т. д.) с участием практически всех слоев населения, в том числе левых радикалов, под лозунгом «долой диктатуру США-Маркоса» (они обвиняли последнего в тесных связях с тогдашним президентом США Р. Рейганом). Только разобщенность оппозиционных сил спасла созданное Ф. Маркосом Движение за новое общество от поражения на парламентских выборах в мае 1984 г., после которых сразу же начался новый цикл подъема оппозиционного движения, который продолжался и в 1985 г.

В этой обстановке Ф. Маркос объявил о внеочередных выборах президента в феврале 1986 г., рассчитывая с их помощью ослабить оппозицию, не дав ей достаточного времени для подготовки избирательной кампании. Но он допустил серьезный промах, недооценив глубины политического кризиса. Внезапность объявления даты выборов (в конце 1985 г.), напротив, заставила оппозицию перейти к консолидации своих рядов. Стало очевидно, что выдвижение более чем одного кандидата от оппозиции автоматически обеспечивало победу Ф. Маркосу. После ожесточенных дискуссий оппозиция выдвинула единого кандидата на пост президента — вдову Б. Акино Корасон Акино. Решающую роль в выдвижении именно этой кандидатуры сыграл тогдашний глава католической иерархии на Филиппинах кардинал Х. Син (в стране, где свыше 80 % — католики, инициатива Х. Сина не могла не встретить массовой поддержки).

Что касается США, то в американской политической элите не было единства в отношении к событиям на Филиппинах. Р. Рейган и администрация в целом почти до последнего поддерживали Ф. Маркоса, а в нижней палате конгресса США действовало сильное антимаркосовское лобби. Государственный департамент, спецслужбы и часть конгрессменов, внимательно отслеживая развитие событий на Филиппинах, после выборов 7 февраля 1986 г. стали открыто поддерживать К. Акино и ее сторонников. Февральские выборы между тем не внесли ясности в обстановку: и Ф. Маркос, и К. Акино объявили себя победителями, взаимно обвиняя друг друга в фальсификации выборной процедуры. Исход политической борьбы был решен лишь после перехода 22 февраля 1986 г. на сторону К. Акино министра обороны Х. Энриле и генерала Ф. Рамоса, которые со своими войсками заняли столичные лагеря — Агинальдо и Краме. Попытка Ф. Маркоса бросить против мятежных генералов преданные ему войска была сорвана вмешательством церкви. На всем протяжении многокилометровой магистрали Эпифанио де лос Сантос, заполненной тысячами демонстрантов (отсюда одно из названий событий 22–25 февраля — «революция ЭДСА», по аббревиатуре названия улицы), связывающей центр Манилы с окраинами, где расположены военные лагеря, служители церкви выходили навстречу солдатам, удерживая их от кровопролития.

25 февраля 1986 г. в Кэмп-Краме К. Акино была провозглашена седьмым президентом Филиппин. Аналогичная церемония произошла в Малаканьяне, где президентом был объявлен Ф. Маркос. Но эта акция уже не имела смысла. Администрация Р. Рейгана признала победу К. Акино, по его указанию Ф. Маркос с семьей были вывезены на Гавайи.

События 22–25 февраля 1986 г. вошли в историю Филиппин как революция «Власть народа» (по названию партийной коалиции, созданной К. Акино). Она носила ненасильственный, бескровный характер. В противовес маркосовскому «новому обществу» годы президентства К. Акино были названы «новой демократией», символизируя переход к редемократизации. Ее реальный позитивный итог — конституционно-правовое оформление нового режима.