Восток
Шрифт:
«Страшно ему,– крысопес оскалился.– Мне нет. Впереди добрая охота».
«Да, друг,– пластун усмехнулся.– Тараканы, фу, не люблю».
«Невкусные, склизкие. Тоже не люблю,– Пасюк довольно вывалил язык.– Мяса хочу».
«Выйдем, поохотишься – Дунай перевесил автомат через грудь.– Пошли. Далеко тараканы?»
«Не очень. Скоро подеремся».– Крысопес рыскнул вперед, длинный хвост с шипами кожаных бляшек прочертил полосу на грязном полу. Чуть зачавкало, захрустело под ногами панцирями насекомых. Незаметно в подземных коммуникациях передвигаться точно не выходило, хотя Дунай и не знал, на что реагируют эти, как их… баги. Гед, явно загрустив, двинулся
Под ногами продолжала с хлюпаньем лопаться коридорная фауна, не успевшая вовремя удрать. Но живности по пути стало заметно меньше, видно, все ползающие и прыгающие чуды-юды с усами-антеннами, хитином, множеством лапок и ложноножек успели организовать какой-то семафор, передав по нему сигнал «тревоги». А еще Дунай отметил поднимающийся вверх потолок, что немного порадовало. В тесном коридоре пластун чувствовал себя не особо уютно, не развернешься, отпора как следует не дашь.
В следующий раз им пришлось остановиться у развалившегося куска стены и рухнувшего потолка. Завал вышел знатный: не обойти, не пролезть. Разве что Пасюк юркнул в широкую для него дыру, мелькнул хвостом и исчез по ту сторону. Успел дать Дунаю понять, что побежал на разведку, успокоив встревожившегося пластуна. Ну а им двоим точно не пристало ждать крысопса без дела. Тем более Дунай уже присмотрел участочек в кажущейся монолитной баррикаде. Точно, вот оно место, в котором расчистить завал даже без лома и кирки выглядело совсем по силам для двух здоровых мужиков.
– Чего встал-то? – Дунай покосился на Геда.– Давай работать.
– Работа не волк, в лес не убежит,– маркитант тоскливо покосился на серые глыбы с торчащими из них кусками арматуры.– Напорешься вон на ту, сгниешь заживо, например. Думаешь, расчистим?
– Еще как думаю,– пластуну не очень пришлась по душе леность торговца.– И не напарывайся, глядишь, не сгниешь. Давай-давай, шевелись, нечего стоять. Глаза боятся, как известно, а руки-то делают.
– Эт ты точна сказал.– Торговец убрал пистолет, поплевал на ладони и хватанул первый попавшийся булыжник. Вцепился в него пальцами, аж покраснел, вспотел и принялся пыхтеть.– Да че ж такое?!!
– Вот дурья твоя башка.– Дунаю стало смешно.– Как ты старшиной-то стал, а? Ну чего ты, чего схватился за него? Не видишь, он же с тебя весом, наверное. Вот, попробуй отсюда, только подожди, свой достану.
– Щас-щас… слышь, кремлевский?
– Что тебе, купчина?
– А у вас все такие?
– Ась, чего говоришь?
– Тяжелый, епта… Говорю, все у вас такие резкие, например, как ты, или нет?
– Хватает. А что тебе так интересно-то, мил-человек, не все высмотрел, что ли?
– Интересно просто.
– Ну-ну. Как там… верю-верю, всякому зверю, даже ежу, а тебе, Гед, погожу. Да куда ты хватаешься снова, дурная твоя голова, не видишь, сейчас бахнется тут вот.
– Где? А… е-е-е… твою ж мать. Да не твою, больно к слову пришлось.
– А ты за словами-то следи, коммерциант. У нас в Кремле за такое могут и ножиком приголубить, если сразу не повинится.
– Э…
– Да чего ты мекаешь, не козел же. Так… клади сюда вот, только аккуратно, на ногу чтобы не соскользнуло. Во-о-от, видишь, сколько сделали?
– М-да, налопатили, ниче не скажешь. Еще чутка, например, и лезть можно дальше. Это, кремлевский, а че ты за девкой-то этой так сайгачишь, она те кто вощемта? А ваще, если по чесноку, кремлевский, не много ты навоюешь со своим луком и железяками, например.
– Гед-Гед…
Дунай отвалил большой кусок потолочного скоса,
рукой сломал торчавшую из стены напротив ржавую до трухи арматурину. Полюбовался на пыльную и грязную кучу под ногами и сделанный проход, отряхнул руки, довольный собой и даже лентяем-маркитантом. Как будто не заметил, что тот все время пытался отлынить, хватаясь не за то, что мог бы взять, а за то, что полегче и поухватистее. Ай, Перун с ним, с торгашом бесстыдным, дело-то сделано, и ладно. Страшно или нет дальше-то будет, но зато теперь и идти можно.– Понимаешь, маркитант, дело тут такое. Первое, что касается моих железяк и прочего… ты-то здесь сейчас. И никакие ваши автоматы мне не помешали, так? А второе… ты пистолет-то не лапай без дела, хорошо? Руку сломаю, не посмотрю, что ты мне нужен. Нет Пасюка, так оно, веришь, не страшно. У меня ведь глаза и на затылке есть.
– Где? – Рожа ошарашенного маркитанта смешила сама по себе.
– Под косой, где… я же кремлевский воин, у меня еще и руки запасные в рюкзаке имеются. Если что, так прикручу, и все. А чего ты думал, мы ж в Кремле не лыком шитые и не пальцем деланные.
За наваленной кучей зашуршало, свет факела блеснул на пепербоксе, мигом выхваченном из наспинной кобуры Дунаем. Шесть стволов уставились в любопытную морду Пасюка.
«А чего вы тут делаете?» – так и было написано на нахальной волосатой роже, украшенной шрамами.
«Паролю сказать не судьба?» – Дунай сплюнул с досады на себя. Надо же, прослушал четвероногого, а если бы не он оказался?
«Я не понимаю,– мгновенно ответил заинтересованный крысопес.– Новое слово. Что такое?»
«В следующий раз скажи – я иду – пластун убрал револьвер, потрепал друга по шее.– Что там впереди?»
«Покажу».– Пасюк уставился в глаза пластуну. Картинка возникла сразу, четкая, многое проясняющая.
Дальше в факелах на какое-то время надобность отпадала. Выход тоннеля к земле оказался очень большим. В некоторых местах поврежденный временем, войной и природой потолок обрушился так же, как и здесь. Только там был свет, пусть и не очень яркий, но дневной, позволяющий многое рассмотреть и не дать обнаружить себя. Это ведь только на руку пластуну и компании. А вот то, что крысопес показал дальше, не оказалось так хорошо и приятно.
Пять больших багов, куда крупнее увиденного на повороте, что-то явно охраняли. Кружили хороводом, постоянно сменяя друг друга, да на самой развилке. Вот так досада, ничего не скажешь. Разве что…
Дунай пошел назад, возвращаясь к мумии на вентиле. Выхватил меч, резко ударил, вложив всю возможную силу. Клинок с хрустом, легче ожидаемого, вошел в плоть на голове существа, развалив ее напополам. Пластун подсветил догорающим факелом, вгляделся и довольно показал ничего не понявшему маркитанту:
– Мозг видишь?
– И че, типа от этого нам легче станет?
– Еще как станет. Стрелы, говоришь? Ну-ну.
Дунай показал ему на ждущее путников отверстие в завале. Гед вздохнул, но полез в него, не сказав пластуну ни слова против.
За десяток метров до указанного Пасюком перекрестка Дунай остановился. Перед ним коридор делал поворот, стоило подходить осторожно, не тревожить понапрасну врагов. Вряд ли жуки, или как их там, захотят за «здрасте» пропустить двух людей и одного четвероногого мутанта. Придется подраться, да еще тихо и издалека. На это Дунай и полагался, сняв автомат и аккуратно, не звякнув ни одной деталью, прислонив его к стене у самого завитка тоннеля влево. Лишь бы как следует прицелиться в багов.